Королева покачнулась и прислушалась к себе, жить ей оставалось считанные минуты.
— Ах ты, тварь, — сказала она зловещим шепотом, — ты отравила меня!
— Да. И я хочу видеть, как ты загнешься тут, у моих ног.
— И твое тело вместе со мной!
— Пусть так.
— Ты навсегда останешься уродиной! Навсегда! Лягушка! Грязная, мокрая лягушка!
— Пусть.
— Тебя все равно казнят. Тебе это так не пройдет, проклятая жаба, тебя спалят на медленном огне, как дохлую перепелку, тебя разрубят на куски твои же собственные братья!
— Пусть, — еще раз повторила я, — но ты этого не увидишь, а я увижу, как поганая душа твоя отлетает от моего тела. Молись! Когда пробьет полпервого, тебя не станет…
Я никогда не думала, что я так жестока и кровожадна! Я наслаждалась ее конвульсиями, я чуть ли не пинала ее ногами, когда она каталась в предсмертных мучениях по полу и кричала с пеной у рта, что ее убили! На ее крики уже сбегалась прислуга и дворцовый караул, но меня это не волновало. В кармане моего передника лежало еще несколько ягод. Дожидаться пыток и костра я не собиралась.
Меня крепко держали под локти. На полу передо мной лежало мое прекрасное тело в лиловом платье, а я, как отлетевшая душа, сурово и безразлично смотрела на него сверху вниз. Якоб опустился на колени и прикладывал ухо к моей груди: не бьется ли сердце. Оно не билось.
— Это она! — он указал на меня пальцем, — это точно она! — и застонал.
Бедный Якоб! Я даже не отпиралась. Мне не хотелось, чтобы вместо меня казнили кого-то другого, ведь виновного все равно бы нашли! Я знала, на что шла. Страшнее всего было видеть горе отца, который по-старчески разрыдался надо моим телом, а потом вцепился в мне в воротник костлявыми руками.
— Ты за это ответишь, ведьма проклятая!
— Отвечу, ваше сиятельство, — прошептала я.
— В подвал ее! За решетку!
По дороге на меня бросился с кулаками мой маленький кузен Санто.
— Убийца! Убийца! Ненавижу! Ты убила Юлиану!..
Никто не посмел его оттолкнуть, и он успел вырвать мне клок волос, пока меня не довели до железной двери. За дверью я упала на гнилую солому и тупо уставилась в темный потолок.
"Тебя что, из золота отлили? Золотая богиня с медным волосами!" "Ты идешь?" "Кем надо быть, чтобы отказаться?" "Хочешь, я буду любить тебя до утра как самую прекрасную принцессу?"…
А ведь ты узнал меня, Зарих! Никто не узнал, даже отец, а ты узнал!.. Нет, всё было не совсем так. Ты просто что-то почувствовал и сам не мог понять, почему тебе так хорошо с этой некрасивой, бедной прачкой. Почему тебе так хочется обнять ее, прижать к сердцу и укрыть от всех напастей. Интересно, кого же ты любишь сейчас? Юлиану или Жанет? Или никого, а только свою ненаглядную Лесовию, ради которой готов на всё?.. Ну что ж, Лесовия-то, слава Богу, никуда не денется, ты ее отвоюешь, а Юлиану уже не вернешь. Теперь уж точно не вернешь.
****************************************************************
*********************************
Похороны были пышные, но я этого не видела. Я ждала своего часа в подвале за решеткой. Меня несколько раз допрашивали, я во всем созналась. На третий день, сразу после похорон ко мне пришел священник. Это означало, что казнь состоится завтра утром.
Самое страшное состояло в том, что я забыла про свои ягоды! После первого допроса меня побрили налысо и переодели в холщовую рубаху. А ягоды остались в переднике. Когда я это поняла, меня охватил ужас. Я не боялась смерти, но такие муки, как сожжение заживо, я испытывать была вовсе не готова!
Я металась по своей темнице. Мне не хотелось адской боли. И вдобавок, мне вдруг страстно захотелось жить. Жить! Любить и ненавидеть, видеть солнце и облака, зеленый лес и синие реки… Кто посмеет отобрать у меня всё это?! Я не маленький пучеглазый и лысый заморыш в холщовой рубахе! Это всё неправда, это чей-то кошмарный бред! Я Юлиана Тиманская, я прекрасна, я любима, я жива, и так будет всегда! Хватит! Хватит, долой этот кошмарный сон! Пора просыпаться!
Я даже вспотела. Меня просто трясло от страсти, которая во мне кипела, от страсти быть самой собой. Я слишком долго подчинялась жестокой судьбе, и вот, на пороге эшафота, во мне разгорелся бунт, душа моя выла от возмущения и тоски. Я каталась по соломе, скрипя зубами, сжимая кулаки до стона, ничего уже не видя и не слыша. Я Юлиана Тиманская! Я не хочу умирать, я не хочу быть никем другим, только собой! Я прекрасна! Я, я, я…
Напряжение мое было так велико, что на какой-то миг я даже потеряла сознание. Потом лежала на спине, не в силах пошевелиться и открыть глаза, измученная вконец, опустошенная и безучастная ко всему. Плохо было ужасно. Видел бы меня сейчас Зарих!.. Всё. Это была моя последняя истерика. На эшафот я взойду спокойно.
До рассвета было еще далеко. Жутко было лежать в полной темноте, коченея от холода, чувствуя, что всё тело до единой клеточки болит и ноет. Всю меня, наверно, от предсмертного ужаса, заполняла тошнота, какая-то глубинная, страшная тошнота.
На лицо с потолка упала капля талой воды, я хотела смахнуть ее, но рука не слушалась меня. Она была как деревянная. Я попыталась согнуть пальцы, они не сгибались. Ноги тоже не слушались, не шевелился язык… не стучало сердце!
Если б у меня было дыхание, оно бы, наверно, остановилось, но и дыхания у меня не было! Я не дышала!
Я в панике не нашла ничего другого, как повторять про себя молитвы, пока не опомнилась и не взяла себя в руки. Молитвы тут не помогли бы. Я была мертва. Я лежала в королевском склепе на каменной плите, покрытой ковром, под головой была подушка… и самое ужасное мне еще предстояло.
Тело мое уже третий день как было мертво, холодное, окаменевшее, пропитанное смертельным ядом, жуткое, чудовищное тело, оно было страшней темницы, страшней огня, страшней смерти, мучительный, неподвижный, тошнотворный склеп! Душа моя металась в нем, отчаянно призывая его к жизни! Я не успела понять, как это случилось, мне было не до размышлений, я просто боролась за себя, я хотела жить, я безумно хотела жить!
Страсть моя, сила моя, любовь моя и ненависть, жалость моя и жажда справедливости, все это как волнами накатывало на несчастный окоченевший труп, заставляя и моля: живи, живи!.. Страха уже не было, только борьба!
С первым дыханием пришел запах смерти. Вокруг меня лежали полуразложившиеся трупы и скелеты. Мне всё время хотелось вскочить и закричать как от ожога раскаленным утюгом, но я лежала неподвижно, поочередно овладевая каждым своим пальцем. Этой пытке не было конца. Потом удалось наконец сесть, опираясь на дрожащие слабые руки, потом я медленно наступала на неповоротливые, бесчувственные тумбы ног, делала первый шаг, держась за плиту…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
