Ева толкает, как и обещала, а мир начинает вращение. В ушах свистит, в глаза летит снег, а дочь весело хихикает. Но что-то не так. Ватрушка то ли спотыкается, то ли я перевешиваю в одну сторону, потому что вылетаю вбок, прямо на Антона, который подбегает ко мне, пытаясь предотвратить падение. Но я валюсь в снег, утаскивая его за собой.
И вот, мы двое взрослых женатых людей, валяемся в сугробе. Я снизу, Жуковский сверху меня.
— Ты как? Живая? — интересуется мужчина, обдавая меня горячим дыханием.
А я взгляд от его губ отвести не могу, потому что они очень близко. Если бы не шарф, который я натянула на лицо, пытаясь спрятать побои, они могли бы соприкоснуться. И мне сложно перестать думать о том, как бы это было. Нежно? Страстно?
— Вроде бы, — отвечаю я.
И тут же слышу воинственное «Бум!» когда Ева с разбегу прыгает на Антона. Он перекатывается на спину и обнимает малышку, начиная смеяться. Зарывается рукой в светлые волосы, мокрые от снега. И я смеюсь, не в силах сдержаться. А беды прошлых дней как будто отступают ненадолго.
Как только смех заканчивается, Жуковский предлагает:
— Давай ещё раз. Вместе.
И мы поднимаемся. Ватрушка тесная, приходится сесть вплотную. Руки мужчины обнимают меня за талию, а подбородок упирается в плечо. От запаха парфюма и кофе, исходящего от него, мне становится по-своему хорошо.
В ушах снова свистит, но мне тепло. Антон тёплый. И он улыбается. Я хоть не вижу, но не почувствовать сложно. А ещё различаю прерывистое дыхание в левое ухо. И смесь всех этих звуков рождает незабываемый восторг. Даже хочется закричать. А мы всё ещё несёмся по склону: я, вцепившись в плюшку, Жуковский в меня. В этот раз спуск проходит благополучно.
— Повторим? — спрашивает Антон, выдыхая облачко пара куда-то себе под нос, исключительно для того, чтобы хоть как-то согреться.
— Нет! Тепель со мной! Ты обещал, — просит Ева.
И Жуковский тащит плюшку и мою дочку в гору, ведь обещания нужно выполнять. А потом она скатывается со мной. После бежит сама, с криком, что она уже взрослая. Мы же ловим малышку внизу каждый раз. А пока Ева не видит, и когда я стягиваю перчатки, неродной брат переплетает наши пальцы, согревая меня.
Так проходят несколько часов и нам пора идти домой. А Антону и вовсе ехать в город.
— Антося, будешь нашим доктором Айболитом? — провожая его до машины, жалобно просит малышка.
— Тебя надо вылечить? — недоумённо спрашивает он.
— Нет… Спасти… от пап…
— Зайка, беги скорее, бабушка зовёт, — взволнованно перебиваю дочку я. — Иначе дедушка съест всю шарлотку, и тебе ничего не достанется.
Кроха убегает в дом с криком: «деда-а-а», а Антон тут же складывает руки на груди, хмурясь. Нависает надо мной с укором.
— Я думал вы здесь просто в гостях. Но вы сбежали от него? Что он сделал с вами, Ксюша?!
— Н-ничего. Мы просто в гостях.
— Врёшь. И как я сразу не догадался. Что натворил твой отвратный муженёк?
— Ничего он не сделал. Просто поспорили насчёт поездки к родителям и Еве это не понравилось, — пытаюсь врать я.
— Он обидел тебя? Посмел тронуть? — злится Антон, сжимая кулаки. — Я убью его. Разберусь раз и навсегда.
Мужчина резко отступает от меня, вбивает в навигаторе наш адрес с мужем. Вот же чёрт его дери! Совсем с ума сошёл от ярости!
— Антош, послушай меня. Ничего такого нет, — пытаюсь вразумить его я. — Мы должны действовать по плану! Слышишь?
— Планы меняются, Ксю.
— Я прошу тебя! Приди в себя! Ты спугнёшь его и разводу конец! Не хочу судиться годами, я устала…
— Ксю… Ты не сможешь вечно защищать его от меня, — сдаётся мужчина. — И, кстати, я затем и приехал. Люди твоего будущего адвоката уже следят за ним. К сожалению, все дни Багрянцев ездил только к вам, на работу и к своим родителям. Но будь готова. Я сразу же сообщу тебе, если он выдвинется в сторону своей любовницы.
— Спасибо! — порывисто обнимаю его, прижимаясь всем телом.
Антон гладит меня по волосам в ответ, совершенно не боясь, что мои родители могут увидеть. И отпускать не торопится, поэтому отстраняться приходится мне.
— До встречи, родная, — как-то печально прощается он, садясь в свой «Гелик».
— До встречи. И не наделай глупостей, — отвечаю я.
Смотрю, как он уезжает. А сердце сжимает очередное предчувствие надвигающейся угрозы.
Глава 31
Январь, пятница.
На Петербуржских улицах сильнейший мороз. Снег валит так, что в метре ничего не видать, а если сделать хоть один шаг в сторону от тропы, протоптанной каким-то отчаянным храбрецом, то будь готова оказаться по самое колено в снегу, если не глубже.
Дороги почему-то не чистят, даже в центре. На КАДе тоже. Поэтому там не только пробки, но и множество ДТП. И за что мы только налоги платим? Ну ладно, я не плачу, как временно безработная. Но ведь другие же платят!
Всё-таки как хорошо вне города. Совсем другая атмосфера. У нас в Солнечном все дружно живут. Снегопад — жители чистят дорожки не только на участке, но и дорогу возле своего дома. Папа, конечно, часто ворчит, что соседи слева приезжают только как на дачу и за них приходится чистить ему и их соседу справа. Зато семья, которая там не живёт, всегда летом приезжает и дарит своим соседям по бутылочке дорогого коньяка. Да и бассейн у них есть, всегда Евушку зовут летом с их дочуркой младшей поплавать. Так что, даже те, кто не живут на наших улицах постоянно, помогают по-своему.
Мне бы тоже хотелось жить в доме, а не в квартире. Может быть, даже иметь свой огород небольшой. У нас в семье тётя Лена помешана на огороде. Всё сама выращивает, а потом закатывает в банки. Помню, у них даже когда-то были курочки свои. Пока маленькая Ника случайно не увидела, как отец курочку забивает. Такая истерика была, две ночи у нас ночевала. Сестра как раз не любит загородную жизнь. Как и Антон. То ли в детстве приелось, когда тётя Лена заставляла их с братом огороды полоть, то ли просто не для них. Оба городские жители, любители круглосуточных магазинов, доставок и инфраструктуры.
Моя мама в этом плане попроще. Как такового огорода у нас никогда не было. Только неприхотливые многолетние кусты малины, крыжовника, кизила, смородины да клубники. И, конечно, в большой семье за компоты отвечала именно мама. Ещё пару яблочных деревьев, каких-то особых сортов и черешен. Недавно вместе сливу сажали.
Да, я бы хотела свой дом и участок. Не родительский, собственный. Выращивала бы я там что-то или только сажала цветы, не знаю. Но в доме уютней.
Выхожу из машины, шаги делаю аккуратно, стараясь не наступить на лёд, который хитро спрятан под толстым слоем снега. Иначе навернусь и вместо слежки за мужем, придётся ехать в травматологию. Захожу в кофейню-пекарню «Буханка». Заказываю себе простой круассан без начинки. Не люблю, когда начинка перебивает вкус. И беру капучино со вкусом имбирного пряника. Тороплюсь, потому что полчаса назад получила смс о том, что Егор поехал в сторону дома Натальи Васильевны.
Одета я, конечно, странно. На мне старое мамино пальто тёмно-зелёного цвета ниже колен. Её же шапка, которую я достала с чердака. Меховая, старинная. Зато, так муж точно меня не признает. Джинсы и мамины сапоги для прогулок на участке, которые были в моде лет десять назад. А ещё шарф, тоже старый из закромов, в цветочек. Самая настоящая тётушка лет пятидесяти минимум, если не удастся лицо разглядеть за шарфом и под капюшоном.
Антон меня точно убьёт, узнай, что поехала и ослушалась его. Он настоятельно потребовал, чтобы я дождалась его дома и не лезла сама. Но, где умному горе, там глупому веселье. Даже каршеринг арендовала, чтобы Багрянцев машину не узнал.
И вот, отпиваю горячий кофе и выдвигаюсь в сторону дома логопеда. Снегопад мне только на руку, в такую метель точно не будешь на прохожих оглядываться. Паркуюсь прямо напротив подъезда, радуясь, что арендованная машина высокая. А то вместо парковки у них сегодня сугроб. Моя бы низкая «Мазда» точно застряла. Выключаю музыку и начинаю слежку за дверью подъезда. Машины мужа нигде нет, и я надеюсь, что они не успели уехать куда-то.
