– У меня нет трупофобии, – заявил Франко. – И со мной все всегда было в полном порядке. Не пытайтесь приписать мне болезни, которых у меня нет.
И он с грозным видом огляделся по сторонам.
Выпивку им так и не подали. Вместо этого на балкон вышел Абнер Бьюэлл, облаченный в брюки и рубашку цвета хаки – слишком хаки, чтобы это можно было назвать домашней одеждой. На ногах у него были толстые шерстяные носки и дешевые кроссовки без шнурков. А волосы его, как всегда, были в безупречном порядке, и как всегда, казались пластиковыми.
Он предстал перед ними и заглянул в свой блокнот.
Наконец он поднял взор и обратился к Бондини:
– Ты. Я хочу, чтобы ты забил свою мать до смерти.
– Один удар большой палкой, – отозвался Бондини.
– Маленькой палкой. И медленно-медленно, – заявил Бьюэлл. Не дожидаясь ответа, он обратился к Хабблу: – А ты сыграешь главную роль в порнофильме "Моя любовь к горным козами. Тебе придется трахнуть трех овец. – И опять он не стал ждать ответа и вперил взгляд своих жестких глаз в Сташа Франко. – Я хочу, чтобы ты вступил в половую связь с обезглавленным трупом, скончавшимся три недели назад.
Он опустил блокнот и, не торопясь, оглядел всех троих своих гостей.
– Я хочу, чтобы вы знали что я передал вам троим в общей сложности шестьсот двенадцать тысяч долларов за последние двенадцать месяцев. С чисто формальной точки зрения эти деньги вы присвоили мошенническим путем. А теперь вы сделаете то, о чем я вас прошу, или вы не только перестанете получать деньги, но и не позднее сегодняшнего вечера в вашу дверь постучится полисмен. У вас есть шестьдесят секунд, чтобы решить какова будет ваша линия поведения.
Он направился в дом а когда дверь за ним закрылась, Бондини спросил:
– Как вы думаете?
Это была скорее мольба о помощи, чем вопрос.
– Не знаю, – ответил Хаббл. – А ты как думаешь?
– Я думаю, я не так уж сильно люблю свою мамашу. Меня в детстве постоянно кормили печенкой. Как можно любить человека, который пичкает тебя печенкой? Маленькая палка – это не так уж плохо.
Хаббл сказал:
– Мне всегда нравились овцы. Они очень приветливы. Да, вроде того.
– Я могу закрыть глаза, – заявил Франко. – И задержать дыхание. Трупы. Они все одинаковы в темноте. Я всегда так говорил.
Бьюэлл вернулся ровно через одну минуту. Он стоял перед ними, молча ожидая ответа. Наконец Бондини выпалил:
– Мы сделаем это.
– Все вы? – уточнил Бьюэлл.
– Да, – подтвердил Бондини. – Мы сделаем это. Все мы.
– Хорошо, – произнес Бьюэлл. – Это по десять тысяч очков за каждого. А теперь – вам не придется это делать.
– Что? – не понял Хаббл.
– Вам не придется это делать. Я просто испытывал вас, – пояснил Бьюэлл.
Хаббл охнул.
– Я хочу, чтобы вместо этого вы убили человека, – сказал Бьюэлл.
– Кого именно? – поинтересовался Франко.
– Это имеет какое-нибудь значение? – удивился Бьюэлл.
– Нет, – ответил Франко. – Это не имеет никакого значения.
– Никакого, – подтвердил Бондини.
– Совсем никакого, – поддакнул Хаббл.
Все трое испытывали огромное облегчение оттого, что им предстояло всего лишь убить человека. И какая разница, кого именно.
* * *
Машина надрывно хрипела, а стрелку термометра прочно зашкалило на красное. Машина ехала вниз по извилистой дороге, петляющей среди гор в направлении калифорнийского побережья. Римо выключил газ, перевел рычаг скорости в нейтральной положение и позволил машине свободно катиться вниз по дороге.
– Что ты делаешь? – удивилась Памела Трашвелл.
– Пытаюсь добраться до места, – ответил Римо. – Помолчи, если не хочешь идти пешком.
Машина, предоставленная сама себе, набирая скорость, неслась вниз по склону каньона, с ревом проносясь мимо магазинчиков размером с дверную коробку, где была выставлена рассада четырнадцати разновидностей бобовых, мимо длиннозубых хиппи в очках в металлической оправе и мимо женщин лет за сорок, все еще носивших замшевые юбочки с бахромой и мокасины на мягкой подошве. Один из поворотов машина проехала на двух колесах.
– Ты едешь слишком быстро, – сказала Памела.
– С чего ты это взяла? – удивился Римо.
Она возвысила голос, чтобы перекричать скрежет колес и свист ветра, врывавшегося в открытое окно.
– Потому что это долбаное авто сейчас перевернется! – крикнула она.
– Не перевернется, если ты сдвинешься чуть-чуть влево, – ответил Римо.
Она с трудом сдвинулась к середине переднего сиденья, а Римо вписал машину в левый поворот. На какое-то мгновение машину занесло, она поехала на двух правых колесах и опасно зависла в таком положении. Римо схватил Памелу за плечи, притянул ее к себе, и машина вновь опустилась на все четыре колеса.
– Следующий поворот я проеду с закрытыми глазами, – пообещал Римо.
– Пожалуйста, замедли ход, – взмолилась Памела.
– Ладно, – согласился Римо и нажал на тормоз. – Меня не волнует, доберемся мы до места вовремя, чтобы спасти мир от ядерной катастрофы, или нет.
– Что? – не поняла Памела.
– Ничего, – невозмутимо ответил Римо.
– Ты что-то сказал про ядерную катастрофу, – напомнила Памела.
– Я думал про машину, – сказал Римо.
– Неправда. Ты говорил о чем-то другом.
– Я забыл, – отмахнулся Римо.
– Нет, ничего ты не забыл. – Памела скрестила руки на груди. – Ты просто не хочешь мне сказать. Ты вообще ничего мне не говорил с тех пор, как мы выехали из Нью-Йорка. За всю поездку ты мне и трех слов не сказал. Я даже не знаю, как ты выяснил, что нам надо ехать в Малибу.
– Слушай, я работаю на телефонную компанию. Откуда мне знать про ядерную катастрофу? – спросил Римо. – И моя контора сообщила мне, куда ехать, а если мама говорит, поезжай туда-то, я туда и еду.
– Тут совсем другое. С какой стати нью-йоркская телефонная компания посылает тебя искать телефонного хулигана в Калифорнии? Эй! В чем дело?
– Ну, это не совсем нью-йоркская телефонная компания, – ответил Римо.
– Нет? А что же это?
– Это часть нашей новой телефонной системы. Если у тебя ломается телефонный аппарат, то ты кого-то вызываешь. А если столбы с проводами падают в бассейн к твоим соседям и варят их там заживо, то ты вызываешь кого-то другого. Ну, так вот, я работаю на другую компанию. Это наше новое АО Александр Грэм Динь-Динь и Ко. Служба охраны от телефонных хулиганов. Дайте нам время, и мы так наладим телефонною систему Америки, что она станет не хуже иранской.
– И все-таки я не верю, что ты работаешь на телефонную компанию, – упрямо повторила Памела.
– А я не верю, что ты проделала весь этот путь, чтобы отомстить кому-то за то, что он тяжело дышит и хватает тебя за грудь, так почему бы нам не оставить эту тему?
– Я хочу поговорить, – сказала Памела.
Римо выпустил руль из рук, заложил руки за голову и откинулся на спинку сидения.
– Ну, валяй. Говори, – смилостивился он. – Говори быстрее. Впереди ограждение.
Памела ухватила его за руки и вернула их на место, на рулевое колесо.
– Ладно, ладно, – поспешила она сказать. – Веди машину. Не надо разговаривать.
– Благодарю вас, – поклонился Римо.
– Всегда рада услужить.
Римо никогда не бывал в Малибу, и городок его разочаровал. Он ожидал увидеть особняки с извилистыми подъездными путями, с флигелями для слуг, а все, что он увидел, – лишь цепочка маленьких домишек, плотно упакованных между шоссе и океанским побережьем. Обособленность домов охранялась высокими деревянными заборами, и Римо подумал, что все это смотрится не лучше, чем Белмар, штат Нью-Джерси, что в трех тысячах миль отсюда, на атлантическом побережье.
Памела тоже была разочарована.
– Не вижу никаких кинозвезд, – пожаловалась она.
– Они все на пляже – наблюдают за процессом эрозии почвы Калифорнии, – пояснил Римо.
Дом, который они искали, качественно превосходил все окрестные дома. Владение занимало целых сто пятьдесят футов береговой линии, а со стороны дороги оно было спрятано за толстой каменной стеной в которую была вмонтирована массивная металлическая дверь. Сбоку от двери была крохотная кнопка переговорного устройства и табличка, на которой не значилось имя владельца, а только номер дома.
Римо протянул руку к кнопке, но Памела схватила его за локоть.
– А не лучше ли нам попытаться проникнуть внутрь тайком? – спросила она.
– Нет, если нас к этому не вынудят. Зачем понапрасну себя утруждать? – сказал Римо и нажал на кнопку.
Ответа не последовало, и он нажал еще раз.
Ему ответил голос, донесшийся из небольшого репродуктора, спрятанного в стене над дверью.
– Кто там? – спросил голос.
– Как зовут хозяина этого дома? – спросил Римо.
– Мистер Бьюэлл, – ответив голос. – А кто спрашивает?
– Я, – честно сообщил Римо.
– А кто вы? Чего вы хотите?
– Я пришел затем, чтобы убить мистера Бьюэлла. Он дома?
