Пеллетер поспешил его успокоить:
– Не волнуйтесь. Мы сейчас как раз этим и занимаемся. Вот, идем к вашему дому еще разок взглянуть на место, где было найдено тело. Еще раз говорю вам, не волнуйтесь. Скоро все разрешится.
– Да? – Бенуа посмотрел на Летро.
– Да, – заверил тот. – Так что бегите скорее в свою булочную, пользуйтесь таким наплывом народа. Супруге вашей, наверное, помощь нужна за прилавком?
Бенуа растерянно оглянулся в сторону своего магазина.
– Ага… да… – проговорил он, кивая. – Только вы обязательно найдите этого убийцу! Чтобы мое имя… – Не договорив, он сорвался с места и заспешил обратно в свою булочную.
Летро сокрушенно покачал головой.
– Весь город на ушах стоит.
На это Пеллетер ничего не сказал, и они возобновили путь.
– А я думал, ты уже обшарил улицу возле пекарни, когда искали детишек мадам Перро.
– Обшарил.
– Тогда что ты ожидаешь там найти?
Пеллетер улыбнулся, прикуривая сигару.
– Свежий воздух и приятного спутника.
Они продолжили путь. Задачей Пеллетера сейчас было дать Мартену время добраться до тюрьмы и заставить Фурнье согнать в кучу весь персонал. Просто Пеллетер считал, что после вчерашнего будет честнее на этот раз предупредить Фурнье заранее.
Они добрались до дома Бенуа. Сейчас это опять была тихая улочка в спальном районе. Какой-нибудь приезжий, проходя по этому месту, ни за что бы ни догадался, что всего несколько дней назад здесь в придорожной канаве было найдено мертвое тело.
Попыхивая сигарой, Пеллетер внимательно смотрел под ноги и на окружающие дома – просто на тот случай, если что-то пропустил в прошлый раз. И он еще решил, если его план не сработает, обязательно опросить всех соседей – не видели ли они чего-нибудь в тот вечер. Но план должен был сработать. Вчера Пеллетер, засыпая, все думал о том, как Меранже оказался за пределами тюрьмы, а проснувшись утром, Пеллетер уже твердо знал, что если он сможет найти ответ на этот вопрос, то и дело будет раскрыто.
Он продолжал топтаться вокруг того места, попыхивая сигарой, пока не выкурил ее до конца. Тогда, наконец оторвав взгляд от земли, сказал:
– Хорошо.
– Нашел что-нибудь? – оживился Летро.
Пеллетер удовлетворенно кивнул и, глянув на Летро, сказал:
– А теперь поехали в тюрьму!
Впереди показалось теперь уже хорошо знакомое здание Мальниво. Даже в такой погожий солнечный день оно представало все тем же унылым вместилищем грешных душ, заключенных в его стенах.
Они подождали, пока караульный откроет им ворота.
– Я все-таки не понимаю, зачем мы здесь, – недоумевал Летро. – Мартен ведь вполне способен справиться со всей этой бумажной работой самостоятельно.
– А мы сюда приехали не ради бумажек, – сказал Пеллетер, с нетерпением глядя вперед. – Мы сюда приехали выстроить всех на допрос.
На площадке перед входом сегодня стояло гораздо больше автомобилей, чем в прошлые их визиты, – Летро даже с трудом втиснулся с самого краешка.
– Неужели ты рассчитываешь допросить всех заключенных? – удивился Летро, вылезая из машины.
– Не заключенных, нет.
Разгадав замысел инспектора, Летро усмехнулся, но тут же нахмурился.
– Но Фурнье это точно не понравится.
– Вот поэтому я и дал ему время привыкнуть к этой идее.
Фурнье был совсем не рад видеть их. Он старательно отводил взгляд, но все время забывался и боязливо поглядывал на Пеллетера, прикрываясь, словно щитом, своей папочкой.
Пеллетер объявил свой план:
– Я хочу опросить всех до единого работников тюрьмы. Всех – надзирателей, медперсонал лазарета, служащих канцелярии, работников столовой. Мы будем беседовать с каждым из них по одному. Для этого нам вполне подойдет комната для допросов, где я в среду беседовал с Мауссье. Вы только должны построить их всех в ряд в коридоре.
– Но это оскорбительно для нашего персонала! – попытался возразить Фурнье, не отрывая взгляд от папочки. – И это будет вопиющим нарушением внутреннего распорядка!
– Минимум один из здешних работников имеет отношение к совершенному преступлению. Вывезти мертвые тела из здания возможно только при участии кого-то из персонала.
– Но я все-таки не понимаю, откуда вообще могли взяться здесь мертвые тела, о которых мне ничего не известно!
– Но они же откуда-то взялись. Так что давайте-ка лучше приступим к делу.
– Когда начальник тюрьмы…
Пеллетер только изогнул брови, и Фурнье не стал продолжать. Он лишь выжидательно помолчал немного и отправился отдавать распоряжения.
Надзиратель впустил Пеллетера и Летро в комнату для допросов. Из соседнего помещения принесли еще один стул, поставив его по другую сторону стола, напротив сидящих за ним Летро и Пеллетера. Пеллетер выложил на стол свой блокнот и карандаш, раскрыл блокнот на чистой страничке, но не притронулся к нему, когда начался допрос.
– Пожалуйста, садитесь, – сказал Пеллетер надзирателю, впустившему их сюда.
Надзиратель смутился, оглянулся посмотреть, не стоит ли кто сзади, но понял, что эти слова были адресованы ему.
– Мы вполне можем начать прямо с вас, – сказал Пеллетер, указывая ему на пустующий стул.
Надзиратель вытер вспотевшие ладони о брюки и, тяжело опустившись на стул, уставился куда-то поверх головы инспектора.
Инспектор Пеллетер приступил к допросу.
– Как вас зовут?
– Жан-Клод Демаршелье.
– Как давно вы работаете в тюрьме Мальниво?
– Пришел сюда сразу после окончания школы.
Пеллетер недовольно повел бровью, и надзиратель уточнил:
– Три года.
– Вам здесь нравится?
Надзиратель пожал плечами:
– Ну, работа как работа…
– Но платят вам здесь все-таки недостаточно.
Надзиратель опять пожал плечами.
– Может быть, вы не исключаете возможности немного подзаработать на стороне? Ну, скажем, раздобыть что-нибудь для арестантов. Или помочь что-то спрятать.
Надзиратель теперь смотрел Пеллетеру прямо в глаза, энергично замотав головой.
– Нет. Никогда! Ничего такого! Я просто выполняю свою работу и ухожу домой. И все.
– Ну а если, например, вас просят сделать что-нибудь такое, что идет вразрез с правилами, то вы исполняете просьбу? Например, если об этом попросит кто-то из начальства. Фурнье. Или начальник тюрьмы. Вы же не хотите потерять работу?
– Нет. Я никогда ничего такого не делаю! – Надзиратель беспомощно посмотрел на Летро, словно ища у него подтверждения, но тот только наблюдал с непроницаемым видом. Тогда, все так же беспомощно, надзиратель оглянулся на открытую дверь и снова посмотрел в лицо следователям. – Я выполняю только свою работу. – На лице его было умоляющее выражение. Казалось, он вот-вот расплачется.
– Хорошо. Вы можете идти.
Парень некоторое время продолжал сидеть, словно не расслышал сказанного, потом выдохнул с облегчением и поднялся. Он уже направился к двери, когда Пеллетер остановил его:
– Только запишите еще вот в этом блокноте свое имя.
Парень вернулся к столу записать свое имя. Почерк у него был крупный, как у ученика младших классов.
Когда он вышел из комнаты, Летро повернулся к Пеллетеру.
– Ты и впрямь надеешься что-то выяснить таким вот способом? Он же запросто мог лгать.
– Он не лгал.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю.
– Мы сейчас, скорее всего, просто теряем время. Может, нам действительно следует искать мадам Розенкранц. Бенуа-то прав – скоро город начнет гудеть.
– Вызывай следующего.
Летро встал, вышел за дверь и вернулся с другим надзирателем. Снова сев за стол рядом с Пеллетером, он шепнул ему на ухо:
– Там очередь до конца коридора!
Допрос проходил так же, как и первый, а за ним следующий, а за тем – все остальные. Пеллетер уже наловчился задавать вопросы в определенном ритме. Имена, записанные в его блокноте, уже занимали две колонки.
Приходил Фурнье. Какое-то время он наблюдал за допросами, стоя за спиной у Пеллетера, но продержался недолго и ушел. А Пеллетер продолжал беседовать с персоналом тюрьмы, которому не было видно конца. В какой-то момент ему даже показалось, будто он наконец что-то нащупал, но выяснилось, что допрашиваемый надзиратель просто поставлял сигареты некоторым заключенным. Одна из работниц столовой призналась, что носила домой еду, чтобы кормить семью и сэкономить на домашних расходах.
Ни один из опрошенных так и не ответил утвердительно на вопрос, приходилось ли ему выполнять какие-нибудь просьбы начальства, идущие вразрез с правилами. И все опрошенные расходились в показаниях относительно количества убитых арестантов.
После четырех часов таких вот бесед Пеллетер наконец поднял руку, объявляя перерыв.
– Я же говорил тебе, это ни к чему не приведет.
– Как это? Очень даже приведет.
– Ты хочешь сказать…
– Сколько там еще за дверью народу?
– Да полно! Человек тридцать минимум.
