— Светик, солнышко, осмотри, пожалуйста, наших гостей, а то девушка стесняется, — мурлыкая, словно кот, обожравшийся сметаны, попросил мужик.
— Хуясе, блядь, солнышко, — криво ухмыльнулась Марго.
— Чё ты там вякнула? — перехватив оружие у мужика, сиплым голосом уточнила Светик. — Давай, щепка, раздевайся, пока я добрая.
— Ага, это мы махом, — часто закивал Квадрат и принялся стягивать штаны.
— Эй, эй, ты что делаешь⁈ — Бабища удивлённо уставилась на здоровяка. — Фу, срам-то прикрой, извращенец.
— Ой ё-о-о… — уставилась на оголившийся орган Марго. — И ты этой пипеткой собирался трупы ебать⁈
— Закрой ебальник, овца! — прорычал Квадрат и занёс руку для удара.
— А ну цыц, блядь! — не выдержал и взревел Игорь, а заодно и на страх надавил, чтоб его точно правильно поняли. — Вы чё, блядь, за цирк здесь устроили? А вы, дамочка, уберите ствол, мы не заражённые.
— Я тебе не дамочка. — Светик довольно быстро управилась со страхом и с некой хитрецой уставилась на Кочеткова. — Сымай рубаху, хлюпик.
С этого момента всё полетело в пропасть, и троица друзей, волею случая собранных вместе, переступила черту, после которой у них уже не было шанса вернуться обратно.
Да, Игорь утратил бо́льшую часть эмоций, точнее, он перестал их понимать. Однако яркие чувства были ему не чужды. Например, такие как гнев, раздражение, или вот как сейчас — гордость и обида. Откуда же было Светлане знать, что этот ботаник уже давно стал маньяком, и называть его хлюпиком стоило в самую последнюю очередь.
Внутри Игоря мгновенно вскипели все старые обиды, а злость и ненависть ко всему живому затмили разум. Вначале он хотел задавить её страхом, но ещё не умел использовать свой дар направленно, а своих кошмарить не хотел. В голову пришло довольно простое решение, и, как следует размахнувшись, он метнул гантель в лицо Светлане. Возможно, в обычных условиях этот бросок ни за что не достиг бы цели, но в ярости телом управляли инстинкты.
Однако не всё прошло гладко.
Когда чугунный спортивный инвентарь с чавкающим звуком состыковался с лицом женщины, та непроизвольно вдавила спуск. Грохнул выстрел, и Квадрат сложился пополам, схватившись за живот. Марго выкрикнула что-то типа «Ах ты мерзкая мразь!» — и бросилась в атаку одновременно с Кочетом.
Получив гантелью по щам, Светлана тут же осела на пол. Из разбитого носа хлынула кровь, но это было лишь началом. Она даже утереться не успела, как Марго с Игорем налетели на неё и принялись избивать ногами. Несмотря на разницу в массе, оказать сопротивление у неё не вышло. Жёсткие удары ногой в лицо попросту не давали шанса даже немного придти в себя.
Одно они упустили: мужика, который их встретил. Зато он был начеку и, когда прогремел выстрел, рванул в выставочный зал, где у него, как оказалось, оставалось припрятано ружьё. И не просто так. Он оставил его сыну, тринадцатилетнему пацану, чтобы тот смог защитить себя в случае необходимости. Но сейчас это требовалось его жене Светлане, и он, не задумываясь, выхватил ствол из трясущихся рук пацана.
Кочет отрывался от всей души, вбивая кроссовки в голову женщины. Ему так понравилось причинять людям страдания, что он просто не мог заставить себя остановиться. Даже когда Марго попыталась его оттащить, он оттолкнул её и продолжил экзекуцию.
За этим занятием их и застал муж Светланы. В отличие от гостей, совесть не позволяла ему палить по живым людям без разбора. И он не придумал ничего лучше, чем выстрелить в потолок.
Однако Квадрат воспринял его как угрозу, а на его плече висело боевое оружие, способное бить очередями. И в сложившихся обстоятельствах оно было более грозным, чем охотничье ружьё. Когда мужик только выскочил в вестибюль, Квадрат сразу навёл на него ствол «Кедра» и, когда бабахнул выстрел, вдавил спуск ПП.
Звонкая очередь кучно легла мужику в корпус, и он, выронив ружьё, рухнул на пол. Ему было так больно, что он не мог даже кричать. В глазах потемнело, дыхание спёрло, и единственное, что ему оставалось, — это тихо стонать, истекая кровью.
— А-а-а! — раздался из выставочного зала полный ужаса крик, и Кочет рванул внутрь, не забыв подхватить ружьё с пола.
— Стоять! — рявкнул Игорь, заметив мелькнувшую за поворот фигуру.
Но пацан и не подумал подчиняться. Страх гнал его вперёд, подальше от этих жутких людей, которые убили отца и зверски избили мать.
Кочет здраво рассудил, что противник в тылу им не нужен, и отправился прочёсывать здание музея. Спрятаться здесь особо негде, все комнаты проходные и больше напоминают идущий по кругу бесконечный коридор с дверями. Все служебные помещения расположились на третьем этаже, и попасть туда можно лишь из вестибюля. А он находится под контролем Марго и Квадрата. Значит, у пацана единственный вариант отхода: пробежать весь музей по кругу, чтобы выскочить прямо в лапы приятелям. Ну или забиться в угол, где-нибудь в аппендиците помещения, коих здесь не так уж и много.
Психология страха была ему известна, как никому другому. Сколько раз он точно так же попадался, когда пытался скрыться от обидчиков. В такие моменты мозг не думает ни о чём и чаще всего принимает не самые лучше решения, что в итоге приводит в тупик. Здесь не улица, где можно бежать до тех пор, пока есть силы. Помещения конечны, а наружу пацан не полезет, если, конечно, хочет жить. А он хочет, иначе зачем ещё ему убегать.
Игорь шёл уверенной походкой, не спеша, как это делают киношные маньяки. Он знал, что жертва никуда не денется, а потому наслаждался каждым мгновением.
— Эй, пацан, выходи не бойся! — крикнул он, и голос звонко отразился от стен пустого помещения.
Естественно, никто не вышел. Игорь прислушался, но до него доносились лишь отголоски событий, что происходили в вестибюле. К слову, они же сильно мешали, гулким эхом распространяясь по всему зданию.
— А ну заткнулись нахуй! — рявкнул Кочетков. — И суку эту присмирите! — Спустя секунду грохнул одиночный выстрел. — Долбоёбы, блядь…
Однако он ухмыльнулся. Ему нравилось послушание товарищей, как и то, что сейчас в целом творилось в музее. Вот уж поистине эту ночь он запомнит навсегда. Да, речь не только о стенах и экспонатах, которые наверняка видели вещи и похуже. Игорь тоже пройдёт эдакое крещение. Испытание огнём, если угодно.
Он уже давно перестал быть тем, кем являлся раньше. Нет, с виду он совсем не изменился: до сих пор предпочитал носить брюки и заправлять в них рубашку. Очки в роговой оправе, которые не каждая современная бабуля посмеет надеть. Придурковатая причёска с вечно всклоченной макушкой и прилизанной чёлкой. Но сейчас черты его лица заострились, а мёртвый, лишённый эмоций взгляд придавал общему образу отдельный шарм. Сразу становилось ясно, что этот человек способен на всё. Мало того, он наслаждается муками других, получает от этого удовольствие. Иные сказали бы, что в него вселился сам дьявол, а может быть, это именно он и есть, воплотившийся вот в такое, нелепое с виду существо.
Игорь услышал пацана. Скорее, даже почувствовал по какому-то эфирному запаху. Словно вонял сам адреналин, неощутимый для других, но такой знакомый для Кочета. И едва он заглянул в небольшое ответвление с выставленной экспозицией дворянских украшений, как тут же понял, что настиг жертву. Он замер в дверях, закинул ружьё на плечо и поправил слегка съехавшие очки.
— Пацан, я знаю, что ты здесь, — вкрадчивым голосом произнёс Игорь. — Давай, выходи, не бойся. Там всё нормально, мы с твоими предками просто неправильно поняли друг друга. Ну, постреляли в потолок, с кем не бывает.
— Ты врёшь!— пискнул из угла тот. — Я видел, как отец упал.
— Ну, упал и упал, — бледно улыбнулся Кочетков. — Поднялся уже, маму успокаивает.
— Честно? — наивно поинтересовался пацан.
— Да пойди сам посмотри, — кивнул на выход Игорь, и мелкий повёлся.
Пацан поднялся с пола, где скрывался за центральным стендом, и Кочет вскинул к плечу ружьё. Он внимательно наблюдал, как медленно меняется выражение лица жертвы, и едва сдерживался, чтобы не спустить курок.
