Я с презрением смотрела на эту женщину. Она никто. Я ненавижу то, что мы с ней так похожи. Я ненавижу то, что она моя мать, и что лишь благодаря ей я сейчас живу. Я ненавижу ее, и даже если это осквернит меня, я никогда не смогу простить ее, и полюбить.
— Ты не так глупа, — сказала Изабелль. В ее голосе проскользнула злость. Табретт пискнула, и я бросила на нее взгляд. На ее шее выступила кровь.
По моей спине поползли мурашки, от вида ее крови.
— Отпустите ее, и я уйду с вами, — сказала я, с трудом отведя взгляд от крови. Они не смогут меня убить. Они просто не смогут. Я сумею сбежать…
Мне всего лишь шестнадцать лет. Я не должна делать это. Я не должна испытывать все то, что я испытываю сейчас. Я хочу быть дома. Смотреть телевизор. Читать книги. Пойти в поход с Авой. Я хочу быть обычной девочкой, а не чудищем, за которым охотится собственная мать.
— Ты еще не поняла? — рассмеялась Изабелль, вставая на ноги. — Ты нам не нужна, ведь никто не сможет тебя убить. Лишь после того, как ты оступишься, как согрешишь, мы сможем свершить правосудие. Земля не должна носить подобный мусор.
— Забавно слышать это от вас, потому, что вас она как-то носит.
— Мерзкая девчонка! — рявкнула Изабелль, и я вздрогнула. Мне было почти больно от того, что она говорит мне все эти ужасы. Почти больно, но это чувство не шло ни в какое сравнение со страхом и беспокойными мыслями.
Если с Табретт что-то случится, это будет моей виной. Я не догадалась вовремя. Она пыталась защитить меня, а я не смогла защитить ее, и это будет моей виной. Что случится со всеми нами? А с Аароном?
— Никогда, — громко отрезала я. Табретт смотрела на меня, глазами полными не страха а жалости. — Никогда я не стану делать то, что вы сказали. Я не сдамся никогда.
— Интересно, — с издевкой пропела Изабелль. — Бен?
Я не сразу поняла, что произошло — это было так стремительно, что я не сумела среагировать:
Бен — мужчина, к которому обратилась Изабелль, тот, что прижимал к горлу моей сестры нож, вскинул руку, и опустил ее. Брызнула кровь. Я, что есть силы, выпустила все патроны. Пуля попала ему в голову, ковер окрасился кровью. В комнате словно ранили дикого зверя — такой рев вырывался из моего горла.
— НЕТ! НЕТ! НЕТ! ТАБРЕТТ!
Было поздно. Пустые глаза сестры смотрели на меня, но в них уже не было никаких чувств, и эмоций.
— Нееееет! — Я бросилась к ней, тряся ее голову в руках, пачкая пальцы в крови.
Я с плачем, оттащила сестру от этих тварей, чьи лица превратились в кашу, и положила ее голову себе на колени:
— Прости… Табретт…. Это я виновата….
— Ты станешь делать то, что мы скажем, — прошептала Изабелль, наклоняясь надо мной. В ее голосе было лишь триумфальное удовлетворение: она добилась того, чего хотела, ей было плевать, что в этой комнате умерло три человека.
— Она твоя дочь… — прошептала я. Слезы скатывались по моим губам и подбородку.
— Она перестала быть моей дочерью, когда попыталась защитить тварь, что была внутри меня.
С моих губ сорвался всхлип, превратившийся в вой.
— Ты станешь тем, кем должна стать, Аура. Мы все будем делать то, что уготовила для нас судьба.
— Табретт… — шептала я, баюкая голову сестры на своих коленях. — Прости… я не хотела…. Я не знала…. Я так виновата перед тобой…я виновата…прости….
В мою голову полезли сразу сотни мыслей. Моя сестра умерла из-за меня… она мертва, ее больше нет. И все из-за меня. Потому, что я не была достаточно осторожной, потому, что я не узнала раньше, что это за место, потому, что я не была достаточно осведомленной.
— Прости… это моя вина…
Совсем скоро мою голову одолела сильная боль, от слез, и криков. Я не знала, сколько я сидела так, рядом с трупами своей сестры и этих существ, что убили ее. Разве люди способны на такое?
Я НЕНАВИЖУ ИХ!
Почему я не узнала раньше, кто я? Почему я не узнала до того, как найти Табретт? Я бы спрятала ее, чтобы никто не смог ее найти! Мама и папа помогли бы мне, и Кэмерон тоже помог!
Рэн все знал…
Я уставилась в пустоту. Мое горло пересохло, глаза жгло, но я не обращала на это внимания.
Рэн Экейн знал все с самого начала…
— Что бы ты не сделала, исход будет один Аура.
Я снова заревела.
Как он мог позволить этому случиться? Как он мог позволить моей сестре жить в этом доме?!
Я… теперь, я совсем одна…
— Табретт… — прошептала я, с трудом разлепив сухие губы. Горло перехватывало. — Эти люди убили тебя, чтобы доказать, что я чудовище… — Я подавилась новой порцией слез, и сглотнула. — Они хотят меня убить, и за их желания, тебе пришлось заплатить жизнью…
Мои шорты и футболка пропитались кровью, и казалось, что с моих рук тоже не отмыть кровь сестры — она останется там навсегда. Табретт пыталась меня защитить, и за это все вокруг ее возненавидели. На нее охотились, как на животное.
Она смогла меня защитить, а я не смогла отплатить ей тем же.
Почему я не выстрелила сразу же?
Эти мысли застали меня врасплох: я ощутила острою боль, от решительности убивать. И мне стало жаль себя, ведь еще вчера я была обычной девушкой, а уже сегодня, я убийца. Я виновата в смерти моей сестры.
Я закрыла глаза.
Что, если я могла бы все изменить?
Я испуганно вздрогнула, вскидывая пистолет, и направляя на дверь. В проеме стоял Рэн.
Его взгляд был пуст, и беспристрастен.
— Опусти, — сказал Рэн. Его голос был властным. Я боялась, что он обвинит меня. Я боялась, что он сейчас скажет, что Табретт умерла от того, что я была настолько глупа, что пришла в этот дом одна. Но Рэн молчал. Я опустила пистолет.
Парень подошел ко мне, опустился на корточки, и посмотрел на меня опустевшим взглядом:
— Прости, Аура, это я во всем виноват. Все, что случилось в этой комнате, это произошло по моей вине.
Его слова резали мне сердце, измельчая на кусочки. Я вновь разрыдалась, обнимая Табретт.
— Я не знала… а потом… и я выстрелила… убила всех этих людей….
— Отпусти Табретт, Аура, — попросил Рэн, поднимаясь на ноги. — Ты уже ничего не можешь сделать…
— Я не могу… если отпущу, она умрет… я не хочу…
— Аура, она уже мертва.
Глава 7
— Делаешь неправильный выбор, Аура? — Адам стоял, глядя на меня сверху вниз. Здесь были лишь мы вдвоем. Я все так же сидела на полу охотничьего домика, но моей сестры не было. Все куда-то исчезли.
— Уходи Адам, я ведь сказала, что я не стану делать то, о чем ты говоришь, — изможденно произнесла я, прерывисто вздыхая.
