Вообще-то Анна догадывалась, что умение грациозно сидеть в седле, скорее всего, пригодится ей во время предстоящей поездки в Лондон. Но зачем тогда учатся ездить верхом все остальные? Каждый четверг весь персонал фирмы заканчивал работу на час раньше и в обязательном порядке отправлялся «на конюшню». А по вторникам — на теннисный корт. Такова была воля президента! Сам он, по словам Галины и других работников, держался в седле так, будто всю жизнь провел среди индейцев или лордов, кому как нравится. А уроки тенниса ему давал не кто иной, как Кафельников, с которым Нестеров был очень дружен. То, что у подчиненных могут быть какие-то другие увлечения, его, видимо, мало интересовало.
«Ничего себе начальничек, — с ужасом думала Анна. — Тиран! Деспот! А мне ведь с ним каждый день общаться придется.»
До сих пор Анна видела его только в окно из их совместного с Галиной кабинета на четвертом этаже. Черные волосы, широкие плечи. Впрочем, под таким углом наблюдения любой мужчина состоял только из макушки и плеч. Энергичным шагом Нестеров преодолевал два десятка метров от машины до подъезда или наоборот. Осокин пока не спешил представлять нового референта шефу. Не хотел, наверное, показывать полуфабрикат. Анна тем более события не торопила.
К тому же через несколько дней после ее появления в офисе Нестеров улетел в Новосибирск, где какой-то НИИ готовил для него документы по новым строительным технологиям, позволяющим при возведении небольших зданий обходиться без бетонных работ. А значит, не снижать темпов строительства даже в самые лютые зимы. Узнав об отъезде, Анна вздохнула с облегчением. Ей тоже не хотелось при первой же встрече разочаровать будущего шефа. Впрочем, в этом, как и во многом другом, она вполне полагалась теперь на своего доброго гения — Олега Осокина. Все эти дни она чувствовала его поддержку и активное участие, в котором, сколько ни старалась, так и не смогла уловить какого-то другого интереса, кроме делового.
Он и сейчас ехал рядом. В седле вице-президент тоже держался довольно свободно и уверенно. То и дело поглядывал на Анну, судорожно сжимающую ногами бока лошади и напряженно вцепившуюся в поводья. Успокаивал, как мог.
— Да не волнуйтесь вы так, Анна Николаевна. Стелла у нас умненькая. Она же прекрасно понимает, что вы в первый раз в седле. Если вы упадете, это ж для нее — удар по самолюбию. Не допустит она этого.
«Если упаду… — мрачно отметила про себя Анна. — Значит, все-таки могу упасть. Что мне тогда будет до ее самолюбия.»
— Я не волнуюсь, Олег Викторович, — улыбнулась она. — Просто непривычно немного. А так, мне даже нравится. Это очень романтично.
Говорить дежурные фразы и приветливо улыбаться независимо от того, что творится у тебя на душе, за те десять дней, что она работала в компании, Анна научилась вполне профессионально. Это оказалось самым легким в ее работе.
А раньше-то она думала, что в этом и состоит суть работы референта. Как же она ошибалась!
Уже через пару дней после начала работы Анна вдруг снова стала ощущать, что по собственной глупости ввязалась в авантюру. Круг ее обязанностей неуклонно расширялся. Вернее, внешне он оставался неизменным. Но Анна, с каждым днем все глубже зарываясь в ворохи договоров, схем, смет, бизнес-планов, с ужасом понимала, что для референта не главное — вовремя приготовить шефу чашечку кофе, или не пропустить к нему посетителей, когда тот попивает в кабинете коньяк с приятелями. Наверняка были такие референты, чей круг обязанностей этим и ограничивался. Увы, Анна в их число не входила. В будущем ей предстояло готовить едва ли не все основные документы компании. По крайней мере, те, на которых будет стоять подпись президента.
Нет, за финансовую отчетность, естественно, отвечала бухгалтерия. А вот договоры и соглашения, регулирующие взаимоотношения с партнерами, кредиторами, поставщиками, должна была составлять, проверять и корректировать она сама. А для этого ей необходимо было не только ознакомиться со всеми текущими делами компании, но и изучить опыт многолетней работы.
Сколь велика цена ошибки в ее будущей работе, Анне в первый же день «стажировки» наглядно продемонстрировала Галина.
— Вот договор с поставщиками пластиковых окон. — Она вывела на экран монитора текст соглашения. — Они предлагают свой стандартный вариант. Через четыре с половиной минуты ты должна нести это соглашение шефу на подпись. Засекаю время, — Галина взглянула на часы.
Анна пробежала глазами документ — небольшой, всего полторы странички. Вроде все нормально, грамотно составлено. Нет, что-то здесь должно быть не так! Галина наверняка ее проверяет. Ошибка какая-то должна быть.
— Осталось три минуты, — спокойно сообщила Галина. «Так! Надо успокоиться, торопиться некуда! У меня еще уйма времени! — внушала себе Анна. — Еще раз, с самого начала.»
Сосредоточенно вчитываясь в каждую строчку, она упорно пыталась найти ошибку. И нашла! Слово «территория» было написано с одним «р».
«Надо же! Как я сразу-то этого не заметила, — обрадовалась Анна. — Вот уж точно — временное отупение нашло». Она указала Галине на ошибку.
— Осталось минута двадцать секунд, а текст соглашения еще не распечатан, — меланхолично отозвалась та.
Анна торопливо исправила ошибку, вывела текст на печать. За десять секунд до истечения назначенного срока она держала в руках отпечатанный текст договора.
— Все? — спросила Галина. Анна улыбнулась, кивнула.
— Отлично! — Галина взяла протянутые ей листочки, положила на стол. — Ущерб компании — миллион долларов.
Анна мгновенно перестала улыбаться, растерянно взглянула на Галину. Та подогнала курсор на экране монитора к седьмому пункту соглашения. Стала читать вслух:
– «В случае возникновения форсмажорных обстоятельств (стихийное бедствие, изменения законодательства, банкротство одной из Сторон и т.п.), делающих невозможным выполнение Сторонами принятых на себя обязательств, Стороны обязаны в течение трех дней письменно информировать друг друга о наступлении таких обстоятельств. Пропуск этого срока лишает Стороны возможности ссылаться на такие обстоятельства, как на форсмажорные. В случае невозможности продолжения условий настоящего договора вследствие форсмажорных обстоятельств он может быть расторгнут Сторонами без возмещения понесенных затрат».
Галина оторвалась от экрана, повернулась к Анне:
— Ничего не смущает?
Анна понимала: что-то здесь должно ее смущать, но никак не могла сообразить, что именно. Вроде все было правильно.
Выдержав паузу, Галина объяснила:
