Полина Грекова
Референт
Пролог
Зимним вечером в тихий московский переулок неподалеку от Чистых прудов вкатились вереницей три автомобиля. С едва слышным шелестом — чуть более громким, чем звук падающих снежных хлопьев, они причалили к тротуару у старого дома сталинской архитектуры с массивными карнизами и большими арочными окнами.
Из первой машины вышли двое молодых мужчин в расстегнутых просторных пальто, из-под которых виднелись белые рубашки с безукоризненно завязанными галстуками. Их непокрытые головы сразу поседели от снега.
— Заждалась Галина, — кивком указал на ряд светящихся окон на третьем этаже один из них. — Может, все-таки зайдешь, расслабишься у семейного очага? Ты же не был у меня в новой квартире после ремонта.
Его товарищ, высокий брюнет с правильными чертами лица, задумался на мгновение, глядя вверх. Желтый свет, льющийся из окон в синеву зимней ночи, казался олицетворением тепла и уюта.
— Вот и славно! — не дал ему ответить первый, жестом подзывая появившегося из машины сопровождения крепкого парня. — «Мерседес» пусть ждет Павла Андреевича, остальные машины в гараж. Завтра ко мне часов в десять… нет, одиннадцать. Игорь, подай кейсы, проверь подъезд.
Охранник скрылся в темном проеме подъезда. Радушный хозяин и его гость выждали несколько секунд и последовали за ним.
Их действительно ждали. Стройная молодая женщина в красном обтягивающем платье встретила их в дверях радостным восклицанием:
— Павел! Я и не надеялась тебе сегодня увидеть!
— Олег, сама знаешь, любого уговорит.
— Уговорю, уговорю. Проходи, раздевайся. Узнаешь старую коммуналку?
— Нет, не узнаю, — ответил Павел, с любопытством оглядывая просторный холл.
Стены по периметру во всю свою четырехметровую высоту были отделаны под китайские ширмы. Тонкие светлые пилястры отделяли друг от друга изображения невесомых растений с продолговатыми салатными листьями, розовых фламинго, желтых пагод на берегах лазурных рек. Каждая картинка была освещена свисающим сверху китайским фонариком, отчего они казались светящимися изнутри. Двустворчатая арочная дверь с витражами в этом же стиле вела в глубину квартиры. Сбоку стоял белый стол, выточенный, казалось, из цельного куска слоновой кости, и такой же угловой диван с шелковыми подушками.
Хозяйка ревниво наблюдала за реакцией гостя.
— Нравится?
— Здорово.
— Мы присоединили к прихожей еще одну комнату. А из остальных восьми сделали пять. — Она распахнула перед гостем дверь с витражами. — Здесь кабинет Олега, рядом с кухней столовая, следом гостиная и отдельно — спальни. Каждая по особому эскизу.
— Зайчик, потом! — вмешался Олег. — Мы целый день торчали на переговорах и умираем от голода.
— Да-да, конечно. — Спохватившись, она провела их в кабинет, где перед растопленным камином был сервирован небольшой дубовый столик. К нему были придвинуты два кожаных кресла. Все остальное тонуло в полутьме.
— Киска, только мы сами, ладно?
Олег ласково провел рукой по черным блестящим волосам Галины. Она улыбнулась мужчинам:
— Я все приготовила. Если компаньоны хотят остаться одни…
Павел ответил рассеянной улыбкой, прошел к камину, не сводя глаз с пляшущих в каменном квадрате огненных языков.
— Хотят, хотят — Олег увлек подругу к выходу. — Скажи водителю, пусть отвезет тебя домой и вернется за Павлом.
Зачарованный игрой огня, Павел едва слышал, как они переговаривались в холле, как щелкнули язычки замков на входной двери, как его товарищ вернулся в комнату.
— Ну-с, теперь можно и расслабиться. — Олег сбросил пиджак, стянул с шеи галстук. — Тебе водки, вина?
— Лучше вина. Слушай, неловко. Галя ушла, получается, из-за меня.
— Ничего не получается. Мавр свое дело сделал! — Олег подошел к бару, отделанному мореным дубом, распахнул резные дверцы.
Невидимые колокольчики заиграли кусочек из «Лунной сонаты».
— Она прекрасно все понимает. Мне вообще с ней на редкость повезло. Не капризна, не ревнива. В постели — просто тигрица. А готовит как! Попробуй там селедку под шубой — никаких лобстеров или «Гордонов блю» не захочется.
— Тогда почему ты на ней не женишься? — улыбнулся Павел.
— А чтоб она такой и оставалась! — Олег плюхнулся в соседнее кресло, повернул к огню принесенную бутылку. — «Шато Домен де Шевалье», так кажется. В общем, настоящее бордо.
Он разлил вино, дождался, пока Павел пригубит свой бокал.
— А вот почему у тебя никого нет? Все время один? Это гораздо более интересный вопрос.
Павел усмехнулся:
— Может, потому, что другую такую Галю найти трудно.
— Ну-ну, не увиливай! — Олег почувствовал, что после вопроса друга он имеет право быть настойчивым. — Тебе стоит только пальцем пошевелить, и десятки таких Галь рванут вперед с низкого старта. Мужик ты хоть куда: с головой, капиталом, да и красив, как киноактер, чего прибедняться.
Павел поднял руку в протестующем жесте, но Олег не обратил на это внимания.
— А ведь так не всегда было, правда? Мы ведь с тобой пятнадцать лет знакомы, ты был еще тот ходок. Боишься, что пострадает бизнес?
— Бизнес? — недоуменно переспросил Павел. — Это в каком смысле?
— А в смысле мадам Борн.
От удивления Павел откинулся на спинку кресла.
— А Вирджиния-то тут при чем? Мы просто партнеры.
— Это ты так считаешь, — ухмыльнулся Олег. — Ты, Павлик, меня просто поражаешь временами своей наивностью. Неужели ты всерьез думаешь, что английские инвестиции нам дают только под бизнес-планы?
— А под что, под красивые глазки?
Олег чуть не подавился от смеха.
— Вот именно! И я даже знаю под чьи!
Павел сморщился, будто ему в рот положили дольку лимона.
— Ты какую-то чушь порешь, ей-богу. Вирджиния — серьезный бизнесмен, у нас с ней прекрасные деловые отношения.
Из глубин кресла, где сидел Олег, последовал новый взрыв смеха. Павел, пожав плечами, замолчал, пережидая.
— Ну хорошо, хорошо, — отсмеявшись, снова заговорил Олег. — Если Борн здесь ни при чем…
— Абсолютно ни при чем!
— Тогда в чем дело? А? Сезам, откройся!
Отблески пламени скорее мешали, чем помогали Олегу видеть выражение лица собеседника. Но когда тот заговорил, голос его был серьезным.
— Видишь ли… Для меня любимая женщина — это либо богиня, либо жена. С некоторых пор. Понимаешь?
— Вполне. И поскольку ты не женат, то…
Олег сделал многозначительную паузу. Павел слегка улыбнулся, отдавая должное его проницательности, но вместо ответа поднес к губам бокал с темным терпким напитком.
