— Об обоих, — спокойно признал он.
— Обо мне нечего волноваться, Джеймс, — сказала она, — а что волноваться о мистере Тэлботсоне? Он где-то будет ждать меня, а потом…
— Нет, он уже не ждет.
Она удивленно взглянула на него.
— Откуда ты знаешь?
— Я знаю, потому что я и есть мистер Тэлботсон.
Лизл смотрела на него, не зная, что сказать. Она не верила.
— Ты?..
— Да. Тэлботсон — фамилия моей матери в девичестве. Выйдя замуж, она стала Ловелл, а компания "Тэлботсон Интернешнл" — досталась мне в наследство. У меня есть кузены, которые владеют несколькими пакетами акций, но в целом компания принадлежит мне. Я просто не стал менять ее название и все. И сам назвался фамилией матери.
Беспомощно глядя на него, Лизл проговорила:
— Ты самый удивительный человек, которого я когда-либо встречала, Джеймс.
Он тихо засмеялся.
— Я изыскивал способы вернуть тебя — ведь твои письма не слишком обнадеживали!
— Твои тоже.
— Я хотел дать тебе время все обдумать; я не желал тебя торопить.
— И что общего все это имеет с "Тэлботсон Интернешнл", или мистером Тэлботсоном, и твоим пребыванием в Авиньоне?
— Я как раз подошел к этому. Когда я узнал о ваших финансовых проблемах — а я как раз выискивал, каким способом стать к тебе ближе — я, проще говоря, купил вашу телекомпанию. Другими словами, Лизл Павла Леонтина Адрианович, я — ваш новый босс!
Чувствуя себя совершенно некомфортно, Лизл не могла ни двинуться, ни ответить. Она некоторое время, показавшееся ей очень долгим, глядела в глаза Джеймсу, а затем поднялась и пошла к столу, чтобы взять с него свою сумочку.
Она стояла, обратившись к нему спиной, в раздумье — и Джеймс следил за ней взглядом, полным любви и муки, в ожидании ее реакции. Когда ему стало ясно, что реакции восторга не будет, он тоже встал и подошел к ней, тихо обняв за талию.
— Это что — так ужасно? — мягко спросил он, коснувшись ее уха губами.
Она резко обернулась, и он был вынужден отступить. Взгляд ее выразительных глаз был полон гнева.
— А я — часть этой сделки?
Он вовсе не ожидал такой реакции. Он прищурил глаза:
— Что эти твои слова должны означать?
Лизл обвела рукой столик на двоих, свечи, а также огромных размеров двойную кровать, которую ей теперь было видно через полуприкрытую дверь спальни.
— Ты что, полагаешь, что я совсем дура, Джеймс? — Глаза ее горели гневным огнем. — Я — козырная карта в этих переговорах? Я прилагаюсь к купленной компании в качестве… приправы?
Теперь он смотрел на нее в полном недоумении, шокированный горечью в ее голосе.
— Но ты не понимаешь…
— Нет, — уже более спокойно сказала Лизл, — я не понимаю. Но хочу, чтобы ты знал, Джеймс: я не собираюсь становиться основой какой-либо сделки. Я не позволю себя унизить таким образом.
Она подошла к двери и взялась уже за ручку, но Джеймс накрыл ее ладонь, положенную на ручку двери, своей и тихо сказал:
— Лизл, выслушай меня, пожалуйста. Это вовсе не так, как ты думаешь.
Она грустно улыбнулась, глядя ему в глаза.
— Разве, Джеймс? Тогда, Бога ради, скажи мне, как же это выглядит.
Повисла долгая тишина, а потом он срывающимся голосом начал говорить:
— Я люблю тебя, Лизл… Я люблю тебя и желаю тебя. Я хочу на тебе женится. Все, чего я хочу — это твоего счастья, и если для этого нужно купить твою чертову телекомпанию — я решил, пусть будет так. — Лизл почувствовала, как его руки обвились вокруг нее, и она прижалась к нему, позволив, наконец, себе захлебнуться любовью. Любовь прогнала прочь весь гнев и оскорбленную гордость, которая переполняла ее сердце. Она чувствовала, как его губы целуют ее волосы, и его голос был глухим, когда он произнес: — Ты веришь мне, Лизл? Ты доверяешь мне?
Она подняла лицо.
— Это не в моих правилах, но, кажется, верю, — тихо улыбаясь, сказала она. — Я верю тебе.
— Так ты выйдешь за меня замуж?
Лизл обвила его руками, ощутив позвоночник через тонкую ткань рубашки, и пробежала пальцами по напряженной мускулатуре его плеч. Его руки обняли ее, и она почувствовала дрожь; руки были сильными, твердыми, как сталь — и все же прикосновение их было нежным, подобно прикосновению перышка. Она ощутила, как страсть сотрясла его тело, когда он коснулся губами ее шеи, и отзвук этой страсти захлестнул ее потоком.
В сознании ее крутились какие-то обрывочные мысли, из которых нельзя было сложить абсолютно ничего.
— А твоя тетя? Она знает, что ты чувствуешь ко мне?
Он перевел дыхание. Оно было неровным и хриплым. Глаза его ласкали ее.
— Поехали со мной вместе в Ханахин — и увидишь сама.
Она сделала непроизвольное движение протеста: она позволила бы обмануть себя, если бы поверила, что Хэрриет Ловелл примет их двоих с распростертыми объятиями.
Она любит его. Искушение было велико. Но она покачала головой. Маленький голосок сомнения все еще звучал в ее сердце. Ей нужно было собраться с мыслями.
— Я… мне… мне нужно окончить съемки, — солгала она.
Его голос изменился, как бы отдалившись.
— Сколько времени тебе нужно на это?
— Я… я не уверена.
— Тогда я скажу за тебя. Это займет еще две недели. В конце концов, ты сама должна принять решение, Лизл. Я не подталкиваю тебя ни к чему. Я подожду.
Он с трудом взял себя в руки, и она знала это. Но он подумал еще о чем-то, потому что глаза его неожиданно сощурились.
— А теперь давай ужинать.
Глава 8
В главном зале для приемов Гранд Отеля в Авиньоне был в разгаре вечер. Лизл пробиралась к дверям, чтобы выйти глотнуть воздуха. Опершись о колонну, она разглядывала полный сбор именитых гостей, приглашенных на празднование окончания съемок "Сестер Иудеи". Она чувствовала одновременно и облегчение, и удовлетворение.
Завтра ей предстояло расстаться с этой привычной уже жизнью; жизнью, которую знала с пеленок, с того времени, как помнит бабушку. И часы томления и растерянности, в которые ей предстояло принять самое ответственное решение в своей жизни, скоро минуют. Решение было принято даже ранее, чем было получено письмо от Бабушки, а пришло оно этим утром.
Она, улыбаясь, повернулась к человеку, который подошел к ней. Она умела читать в его лице, как по книге, а Тони был уже совершенно захмелевшим и от возлияний, и от подготовленной сенсации новоотснятых серий.
— Мы сделали это, — проговорил он еще раз, обращаясь скорее к себе, чем к кому-либо. — Мы сотворили своими руками еще один хит, Лизл. Тебе следовало бы витать в облаках, вместо того, чтобы скрываться по углам. Что с тобой случилось?
