Меня прошибает будто током. Голос Влада вибрацией отзывается в голове. Столько эмоций, что сложно расчленить их. Я понимаю, что Влад разъярен, даже взбешен, но прекрасно контролирует себя. Его выдержке любой позавидует. Или это не злость? Отчаяние? Или что-то иное?
Я поджимаю губы и решаюсь вскинуть голову. Наши взгляды скрещиваются в негласном сражении. Голубые глаза никогда еще не были настолько ясными, будто тучи, наконец, рассеялись, и выглянуло солнце.
«Я мучила тебя столько времени своей дружбой…» — Навязчиво крутится в сознании, но высказать вслух этого не могу. Сложно подобрать слова, выразить эмоции правильно, когда что-то сваливается неожиданно обухом по голове.
— Прости, я… мне…
— Нечего извиняться, — перебивает Влад жестко тоном, не требующим возражений. — Я не извинения хочу услышать. Где я облажался, Викуль? М? Естественно, что чувства появились не сразу, но потом… Неужто твоя женская интуиция так наглухо заперта?
Влад смягчается. Он снова добродушно, с налетом грусти улыбается, а у меня встает ком в глотке, царапающий стенки. Я ощущаю себя вареным овощем, неспособная контролировать собственное тело. Стиснутые губы предательски подрагивают, щеки и уши горят, лоб и затылок охвачены давящей болью, словно голову чем-то с силой сжали. Я часто моргаю, потому что перед глазами всё начинает расплываться.
Стук каблуков монотонно разрывает тишину до тех пор, пока черные лакированные носки туфель не останавливаются около моего стула.
— И не смотри на меня так, словно я тебя предал…
Щеку тотчас обжигает слеза.
— Ну… чего ревешь, как маленькая?
Я хмурюсь, но если отвечу, знаю, что начну действительно рыдать и долго не смогу остановить поток эмоций. Влад наклоняется, бережно утирает слезу, после чего его большая ладонь опускается мне на макушку, чуть копошась в волосах. Этот жест настолько ласковый и заботливый, настолько противоречащий эмоциям на лице и в интонации голоса, что я понимаю: он злится на себя куда больше, чем на меня, и расстроен, что все внезапно вышло из-под контроля. Наверное, никому бы не хотелось признаваться в чувствах вот так. Отчаянно и без тени надежды на благополучный исход.
Рука Влада отдаляется, он прячет ладони в карманы брюк. Поза кажется расслабленной, но видно, как тяжело ему дается эта небрежность.
— Я правда устал от всего этого, но рад, что, наконец, нормально раскрылся, так что теперь готов разорвать этот чертов круг привязанностей. Хотя, признаюсь, я уже и не намеревался когда-нибудь показать тебе истину. Отношений, знаю, что у нас никак не выйдет, даже если постараться — слишком поздно что-либо пытаться построить, — но и другом больше не останусь. Не хочу. Теперь я полностью разрываю наши танцульки и недосвиданки, поэтому не звони плакаться, когда Илья тебя кинет. Или еще какой-нибудь мудила. Научись уже разбираться в мужиках. Или в себе, раз притягиваешь ослов и тугодумов. — Влад пожимает плечами, а потом хихикает над собой: — Как и я, кстати. Тоже тот еще осел…
Кабинет скрашивает молчание. Замечаю, что плейлист в зале сменил уже несколько песен.
— Вик, — зовет меня Влад, и я поднимаю на него взгляд. — Мы с Алиной больше не придем… Справляйтесь с остальным сами. Спасибо за помощь, конечно, и прости, что испортил день. Надеюсь, что ты найдешь свое счастье, а ваша неожиданная парочка произведет фурор на свадьбе подруги. Успехов с бизнесом, уверен, что эта твоя мечта уж сто пудов осуществится в скором времени. С твоим-то талантом… В общем, бывай. Теперь гештальт закрыт, можно переть дальше.
Влад заносит руки за голову и потягивается. Издав удовлетворенное мычание на выдохе, он бегло осматривает меня, а затем разворачивается на пятках, тянет ладонь к ручке двери. На этот раз я отчетливо слышу щелчок замка, несмотря на свое изможденное состояние.
— И тебе… Настоящего счастья… — заплетающимся языком бормочу в спину Владику. Его плечи, кажется, чуть вздрагивают, но он не оборачивается.
Влад выходит, резким движением раскрыв дверь, из-за чего она громко ударяется о стену, заставив меня вздрогнуть, после чего на ходу произносит необычайно низкими и стальными нотками:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Алин, давай за сумкой, не переодевайся, я подвезу тебя до дома. А ты… — Голос обрывается, и дальше доносится монотонное бормотание, которое через музыку не удается разобрать.
Вскоре звуки снова смолкают — на этот раз полностью, даже проигрыватель выключили, создав мертвенную тишину. Я слышу свое тяжелое свистящее дыхание, рвущееся из глубин диафрагмы, перемежаясь с хрипами. Обессилевшая, роняю лицо в ладони, пытаюсь сдержать слезы, но нервная дрожь охватывает все тело, выдавая состояние с потрохами. Я же догадывалась, и мои попытки остаться друзьями, игнорирования чувств Влада обостряли ситуацию годами, пока всё не взорвалось в один прекрасный день… Сегодня… Я подскакиваю на ноги, чуть пошатываюсь, но мне удается удержать равновесие. Замечаю Илью в проеме двери, прислонившегося боком к косяку. Не знаю, когда Илья подошел, поскольку не услышала его шагов, видимо, слишком погрузившись в мысли, однако у меня нет желания танцевать или объяснять ему что-либо.
— Извини, на сегодня всё. Понимаю, что для тебя это пустая потеря времени, потом наверстаем. Ладно? — Сил хватает только на вялый шепот.
У Ильи непроницаемое выражение лица, он не изменяет своей позе, оставшись стоять в проеме. Я хватаю сумку и куртку с вешалки, надеясь скорее оказаться на улице и подышать свежим воздухом. Мне катастрофически не хватает кислорода: легкие горят, горло першит. Хочу выпить что-нибудь покрепче… апельсинового сока. Или заснуть, а проснуться с переработанной информацией и отброшенными в сторону эмоциями. Это будет чудо, если мне удастся отпустить всё так быстро и легко. Закусив губу изнутри, я пытаюсь прошмыгнуть мимо высокой мужской фигуры, но Илья обхватывает меня за талию, прижимает к груди.
— Не убегай! Прости. Вспылил не к месту, знаю. На меня это не похоже: обычно я легко контролирую эмоции, но с тобой как на минном поле — теряю голову. Не знаю сам, чего от себя ожидать.
Я утыкаюсь носом ему в ключицу, наслаждаюсь запахом нового, незнакомого одеколона, который сразу же западает в память. Раньше Илья предпочитал более резковатую парфюмерию, а этот аромат отдает свежестью морского бриза и чего-то лесного. Ему идет. Запах лета у озера…
Я позволяю себе смежить веки ненадолго. Илья молчит, он по-прежнему поглаживает мне волосы, а затем опускает ладонь на лопатки и целует макушку. Удивленная, вскидываю голову, но Илья нежно улыбается и снова мягко опускает меня лбом себе на плечо.
— Давай так еще постоим? Вздохни глубже, все хорошо… Ничего такого страшного не произошло. Он вернется, когда остынет… И он наверняка не думает то, что наговорил тебе…
Губы растягиваются в улыбке. Илья переживает за меня? Незачем. Я справлюсь. Всегда справлялась. Все тело расслабляется. Тем не менее мне не нравится эта зависимость.
— Мне хорошо с тобой… как ни с кем другим… — начинаю я, чуть отстранившись.
— И мне, — бормочет сразу же Илья, чем обескураживает сильнее.
Ласковые нотки в голосе щекочут слух. Я готова разрыдаться от приступа радости, но не хочу показывать свои слабости. Это просто вежливость. Воспитание. Мое воображение. Зажмурившись, заставляю себя продолжить, как ни в чем не бывало.
— Что тебе сказал Влад?
— Ничего, просто ушел, — следует незамедлительный ответ. — Вместе… — Илья запинается, проглатывает слюну и добавляет затем жестче: — со своей партнершей… Еще он попросил позаботиться о тебе, иначе… Неважно впрочем. Он угрожал жестокой расправой, если я его не послушаю…
Илья тихонько посмеивается, его голос сексуально вибрирует. Я высвобождаюсь из теплых объятий и, отведя взгляд в сторону, надеваю куртку и обматываю шею шарфом. Илья стоит неподвижно, наблюдает за мной. Он застыл будто каменное изваяние.
— В следующую нашу встречу я жду ответ на свой вопрос, — бормочу я на удивление твердо. — Правда, за это время не факт, что мой вопрос останется тем же. Подумай об этом, Илья. Хорошенько, подумай! А сейчас… я очень хочу домой. Одна.
