У того, что был на поляне, нашелся конверт. Примерно такой же, в какой я спрятал фотку Лары, но здесь с деньгами. Тысяча семьсот кредитов. Очень много. Похоже, эта троица поймала одного из тех, кого на выживание оставляют. Ну и кроме добычи решила поразвлечься. Вся одежда, все вещи бедолаги были аккуратно упакованы и уложены рядом с легкой грузовой тележкой-бричкой. Похоже, грабители решили пообедать, а потом собираться.
На теле главного (того, что с поляны. На нем самая добротная одежда была, часы в золотом корпусе в набрюшном кармане. Правда, кровью залиты. Кроме того, роскошный перстень вроде как из платины на среднем пальце правой руки) взял всего сотню кредитов золотом. Десять монеток номиналом по десятке – судя по всему, уже здесь чеканят. С шустрика взял полторы сотни бумагой и серебром плюс пригоршню меди.
На что я обратил внимание – они все одеты по одной моде. Шляпы-треуголки, пончо, высокие сапоги со шнуровкой, легкие замшевые куртки с бахромой по рукавам. Разве цветом одежда немного разнится. Явно не один год здесь обретались, судя по всему. Из оружия на них было по карабину Лебеля, реплики той же фирмы, что и моя мосинка, и под тот же калибр. Тоже девять на пятьдесят три. Так что боеприпасов у меня прибавилось. Плюс два револьвера-переломки, но уже под сорок четвертый. Тоже под дымарь. Интересно, винтовки под нитропорох, а короткоствол под дымарь. Еще лук один нашелся, с двумя десятками стрел в колчане. Вроде как добротный, я его с трудом натянул, но мне он без надобности. Не умею я им пользоваться совершенно, не лучник я. Но пусть будет, выкинуть всегда успею.
Плюс ножи, у каждого складник-опинель, пара стилетов у шустрика, один в засапожных ножнах, а второй за воротом рубашки, сзади. У главного наваха на поясе, в добротном чехле, у здоровяка чудовищных размеров мачете. Спички, мыло, зубной порошок, банка с ваксой. Все сгодится. Я, по размышлении, снял со всех куртки и пончо. Сейчас замытые куртка и пончо главаря сохнут на кусте, одежда здоровяка просто свернутая лежит в тележке, а с одеждой шустрика я думаю, как поступить. Она практически моего размера. Замыть кровь и носить? Надо подумать. Хотя не хочу. Грязное все, да и кровью нехило заляпано. Не так, как у главаря, но основательно. Просто сверну, и пусть лежит в телеге. Мало ли для чего понадобится, да и отстирать можно будет.
С бедолаги мне досталась чуть поношенная, а точнее, слегка грязная одежда. Шинель вроде моей, чуть короче и другого цвета, роскошная шляпа, сапоги, почему-то ковбойские, с высокими каблуками. Совершенно не для ходьбы по лесу обувь. Две пары нательного белья, плотные синие джинсы, хлопчатая рубашка и свитер. Но все слегка маловато. Из оружия вертикалка двенадцатого калибра, причем фирменный «Браунинг», дорогое ружье, два десятка патронов, пара ножей.
Ну и до кучи в трофеях мне достались кружки, чашки, ложки, чайник, точнее – кофейник, три котелка разных объемов, метров пятьдесят толстой пеньковой веревки, около сотни метров тонкого шнура, вроде как хлопкового. Плюс две лопаты, добротные такие, и кирка. Я было удивился и решил, что это золотодобытчики, пока не наткнулся в небольшой сумке у главаря на фоторамку. Вроде тех, что нашел я, просто на ней изображение было другое, три девушки в каком-то открытом движителе. Тоже черноволосые, клыкастые и зелененькие.
Герда лежала и смаковала кусочки сыра. Аж глаза щурила, когда очередную нарезку с доски брала. А я сидел и ждал, когда дойдет каша. Набегался сегодня, настрелялся и накопался. И потому решил сделать нормальный ужин. От нашей ночевки до той лужайки минимум километра полтора, а то и два, в лесу тихо, потому решил никуда не уходить и хорошо поесть и отоспаться. Обжарил в котелке сало, лучку туда бросил, вяленой оленины, промытой крупы засыпал и поверх положил филе от трех крупных окуней и ленка. В речушке практически с места поймал.
Так что сейчас сижу, отпиваю по глоточку крепкий чай, в который еще хорошую горсть сухих ягод добавил, тоже по чуть-чуть беру сыра и тоненько порезанной оленины. Еще перед этим грамм семьдесят бренди выпил, так что наслаждаюсь заслуженным отдыхом. Сегодня отосплюсь, а завтра поутру рассортирую вещи и подумаю, что делать с этим длинноухим и флегматичным зверем. Хотя Герду он как мать родную слушается.
Утром пересчитал трофеи. Неплохо вышло. Одних денег две тысячи шестьсот тридцать плюс мелкая монета. Патронов в патронташах-бандольерос – сто двадцать плюс шесть добротных кожаных подсумков, в которых были снаряженные пачки по три патрона, по шесть пачек в каждом подсумке. И бандольерос, и подсумки сшиты мастером, добротнейше, на десятилетия. Так же, как и поясные ремни с револьверами. Похоже, здешняя ручная работа, – у меня такие вещи инопланетные, хоть и очень добротные, но ширпотреб. Вообще здесь вещи очень неплохо делаются, та же одежда очень качественная. Оставить шляпу главаря у меня рука не поднялась, чуть жаба не задавила. Ну очень хорошая вещь, ничуть не хуже стетсона выживальщика. Так и лежат рядышком. Обе мне практически по размеру, промежду прочим. Чуть подрастянуть, и можно носить.
Винтовки в хорошем состоянии, но видно, что в работе не один год были. Но ухожены, вычищены. Револьверы тоже, не новые, но очень и очень хороши. Реплики «смит-вессона», в императорской русской армии именно такие были. Ничем не хуже моих кольтов, а в скорости перезарядки превосходят. А то, что порой дымный, – так и патроны получаются вечными. Черный порох только воды боится, а так столетиями храниться может.
Покрутив револьверы в руках, вложил их в кобуры и, свернув, убрал к трофейным винтовкам. Винтовки в принципе можно было бы и не тащить, они примерно как моя стоят. Но тащить не мне, а ослику груз на тележке не сильно велик. Всего килограммов семьдесят-восемьдесят. Кстати, тележка.
Я повернулся и внимательно посмотрел на аккуратную тележку-одноколку. Блин, если осел просто сер и неприметен, то такая телега явно по заказу делалась. Хоть бы перекрасить ее, а то ровным зеленым цветом выкрашена. Серый осел и зеленая тележка – уже заметно.
Подойдя к телеге, поскреб ножом краску. А потом уложил телегу на один бок и стал соскребать краску со всех поверхностей. Отовсюду, даже из пазов всевозможных. Через шесть морочных рабочих часов тележка сверкала свежеободранным деревом. Герда и осел устали смотреть на меня, голована спала уже полдня, осел меланхолично объедал чертополох. Чем ему эти кусты так глянулись – бог его знает.
А я взял котелок и прошел вверх по течению речушки с полкилометра. Там овражек был, с красно-коричневой глиной. Я оступился там и рукой оперся. Так замучился отмывать. Пойдет вместо краски на первое время, а потом нужно будет и от тележки, и от ослика избавиться. Хотя, если получится, точнее, когда доберусь до людских поселений, осла и выпустить можно, а вещи в лесу запрятать. Поглядим.
Потом еще раз посмотрел на тюк с винтовками и ружьями, на телегу, вздохнул и стал разбирать увязанную плотную ткань. Не нужно жадничать. Одна винтовка стоит полтину, три – сто пятьдесят кредитов. Ружбай-горизонталка с длинными стволами – максимум сороковник, его тоже в сторону. Покрутив комбинашку, отложил ее в другую сторону. Вертикалку тоже жаба не позволила оставить, так что придется ослу пару сухарей скормить, в качестве компенсации за мою жадность. Также прошелся по кружкам, ложкам и котелкам. Я не старьевщик, а путешественник, лишний груз мне в тягость. И потому вскоре телега с мешком лишнего барахла, хомутом и упряжью ослика была отогнана в кусты, а увязанные опять в трофейное пончо хорошо смазанные ружья, лук со стрелами и винтовки были надежно привязаны в развилке высокого дерева. Поверх я навязал куртку главаря, густо пропитанную маслом, которое было в одной из трофейных масленок. Остались продукты, патроны, кой-какая одежда. Все это вполне поместилось в увязанных по типу переметных сум рюкзаках. Туда же и пара трофейных револьверов легла. Пусть будут, хорошие машинки.
И после обеда я с напарницей и ушастым транспортным средством выдвинулся в дорогу. Пройдя мимо могилки с простым крестом из сучьев, подумал, что мне надо очень серьезно постараться, чтобы в лучшем случае не лечь под таким. Впрочем, несколько моих знакомых парней просто пропали в космосе, и никто не знает, где они. Так что важна жизнь, как ее жить. И не суть важно, что я ссыльный, на планете под Эдиктом. Жить можно и здесь, уверен в этом.
Сейчас я шел и наслаждался. Наконец не тянет руки волокуша, можно спокойно идти, всматриваясь и вслушиваясь в окружающий мир. И то и другое, кроме разведывательных функций, дарит усладу ушам и глазам. Потрясающе красиво здесь, в этом осеннем лиственном лесу. Золото, пурпур, темная зелень редких елей и можжевельника. Пряный воздух, которым невозможно надышаться, слегка прохладный. Даже пар изо рта идти перестал, и паутина по полянам летает. В небесах летят бесчисленные косяки птиц, видимо, на зимовку. Красиво.
