Саша поморщился:
- Вот не люблю я сладкий кофе. Приучали арабы... то есть, отец приучал к кофе по-арабски, а я так и не оценил. А вот если найдется холодная вода и балдъя - это было бы здорово...
Боев переглянулся с Димитровым и вышел. А хозяин кабинета велел принести воды, достал из шкафа медный таганок, турку, спиртовку, кофейные чашечки в латунных подставочках на таком же подносе, пакет кофейных зерен, бронзовую меленку и принялся священнодействовать. Он тщательно отобрал зерна, бросил их в меленку и принялся вращать ручку, приговаривая:
Меленем кафе
Меленем на прах
Заварим кафе
Всичко за радост
Всичко за учудващо
Нас на полза
Вернулся Боев с пиалой, полной густой желтоватой массы, и кувшином воды, в которой позвякивали кусочки льда. Следом за ним вошел секретарь с большим чайником в руках. Димитров разжег спиртовку, подставил ее под таганок, высыпал смолотый кофе в турку и долил горячей воды из чайника. Затем забрал у секретаря ложечки, воткнул их в пиалу так, что они встали по концам лучей невидимой правильной пятиконечной звезды. Тем временем на столе появились стаканы, которые Христо Боев наполнил ледяной водой.
Секретарь вышел, а Димитров снял турку с огня, покачал в руке, и снова поставил на таганок. Через несколько минут он повторил это действие, и только потом разлил благоухающий напиток по чашечкам.
Белов аккуратно принял чашку из рук Боева, сделал глоток, бросил в рот кусочек балдъя и запил холодной водой. По его лицу разлилось выражение неописуемого блаженства, он сладко зажмурился, и все повторилось в том же порядке: кофе-балдъя-ледяная вода...
Куусинен и Лехтосаари едва заметно морщились, дегустируя крепчайший несладкий кофе, но болгары пили божественный напиток с таким же, как и Белов, удовольствием. Когда Саша допил первую чашку, Боев тут же налил ему новую.
- Добрый кофе?
- Млять, товарищ Христо! Если б ты только знал, как давно я не пил нормального кофе. А уж про настоящий, правильный - вообще молчу... - Александр уселся поудобнее. - Я боялся, что будет Бразильский, а у вас, товарищ Димитров - Йеменский. Роскошь, честно... - Он снова отхлебнул кофе, зацепил ложечкой сладость из пиалы, глотнул из стакана, - Э-эх... Я чумею, дорогая редакция... Лет двадцать так не сиде... Упс!
Четверо сотрапезников резко повернулись и уставились на него в упор. Саша исподлобья поглядел на них, медленно переводя взгляд с одного на другого, затем широко улыбнулся, но улыбались только его губы...
- Черт, совсем постарел. Расслабился... - Чашка со звоном брякнулась на стол, а Саша уже стоял готовый к броску. - И что, интересно, мне теперь с вами, товарищи дорогие, делать? А?
Куусинен откинулся назад на стуле, словно ненароком откинув полу пиджака. Лехтосаари застыл как изваяние, но его рука осторожно, по миллиметрам, двинулась к брючному карману. Христо Боев зримо напрягся, точно приготовившись к свирепому, тигриному прыжку. В кабинете висело гнетущее молчание, и с каждой секундой оно становилось все тягостнее и тягостнее. Казалось, что тишину можно резать ножом...
На самом деле голова Александра подстёгнутая адреналиновым штормом думала немного о другом. Что ЕМУ теперь с этим делать? Ведь поступки его и даже слова никак не тянули на пятнадцатилетнего подростка даже прошедшего Крым и Рым. И решение простое как кирпич, мгновенно кристаллизовалось и начало обрастать подробностями.
- Как говорил один мой давний знакомый Шарль Талейран: 'Это больше чем преступление, это ошибка'. Давно живу, товарищи, вот и расслабился.
- Ну-ну, - раздался успокаивающий низкий голос с болгарским акцентом. - Успокоились, товарищи, успокоились.
Димитров вышел на середину кабинета и повернулся к Белову:
- Ты уж нас извини, товарищ Белов, но то, что ты - не ребенок, мы поняли еще вчера утром. Обсудили с товарищами, ну и вот...
- Понятно, - продолжая фиксировать глазами всех, сказал Саша. - И что решили?
Боев кашлянул:
- Юнак, мы не воевать собрались. Мы просто спросить хотим...
- Спрашивайте. Если смогу - отвечу...
...Через час все пятеро снова сидели и мирно попивали кофе.
- Значит, война? - медленно спросил Куусинен. - И ничего нельзя сделать?
- Можно, наверное, - сделав новый глоток, задумчиво произнес Саша. - Но война все равно будет. На год-два позже - может быть, но будет. А то и на год-два раньше... Да вы и сами знаете.
Боев налил еще кофе, придвинул чашку Александру, а сам закурил:
- Возможности оттянуть войну лет на десять-пятнадцать совсем нет?
- Нет. Американцы... - Он сделал глоток и с минуту медитировал, - Понимаешь, Христо, янки война нужна как воздух. Экономически они малоэффективны, а значит им необходим способ ограбить ближнего. Сейчас план строится на немцах. Гитлер может быть и гениальный тактик, но как стратег он - нуль. Абсолютный. Его выкармливают на нас.
- Но у Германии сейчас ничего нет, кроме долгов, - рассудительно произнес Димитров, цепляя ложечкой балдъя из пиалы. - Их придется долго выкармливать.
- Не так уж и долго, - хмыкнул Куусинен и тоже закурил. - У них остались мощная промышленность и обозленный народ, из которого получаются замечательные солдаты...
Снова воцарилось молчание. Димитров встал и принялся молоть новую порцию кофе.
- Реваншистов возглавляет Гитлер, - задумчиво произнес Лехтосаари. - Если с ним что-нибудь случится...
- То придет кто-то другой вместо него, - рассудительно заметил Боев. - Еще как бы не хуже...
- Рём придет , - сказал Димитров, ставя турку на таган. - А после Рёма - Геринг, вероятно...
- Сказка про репку, - прокомментировал Белов. - Жучка - за внучку, внучка - за бабку, бабка - за дедку...
Следующие две минуты он объяснял присутствующим, что это за сказка. Посмеялись...
- Личный террор тут ничего не даст, - проговорил Куусинен, закуривая новую папиросу. - Не стоит уподобляться анархистам прошлого века...
- Хорошо бы угробить ВСЮ верхушку нацистов, - задумчиво произнес Саша, склонившись над чашкой. - Технически это вполне осуществимо, вот только как их собрать в одном месте?..
Тут он поднял голову и вздрогнул: все четверо замерли и смотрели на него, точно кролики, загипнотизированные удавом.
- Товарищ Саша, - медленно, выделяя каждое слово, начал Димитров. - В начале сентября в Нюрнберге запланирован съезд НСДАП. И на него они соберутся ВСЕ...
По лицу Белова вихрем промчался калейдоскоп самых разных эмоций, чувств и реакций - от 'Какого ж вы молчали?!!!' до 'Песец, приехали!!!' Наконец он справился с собой и очень вежливо спросил:
- А скажите, товарищ Димитров: когда точно он будет проходить? И где конкретно? Поподробнее попрошу...
Димитров недоверчиво покачал головой:
- Ничего не выйдет - безопасность этого места обеспечивается очень плотно. Собаки, сапёры, штурмовики и вообще не подойти...
Белов напрягся, мысленно досчитал до пятидесяти по-китайски, а потом обратно - от пятидесяти до нуля, но уже по-испански. И лишь тогда снова очень вежливо ответил:
- И все же я прошу вас, товарищи, предоставить мне подробные планы здания, в котором будет проходить съезд, а также планы города и крупномасштабную карту его окрестностей... - Он снова улыбнулся одними губами, - Я полагаю, что будет лучше, если окончательное решение о возможности акции будет принимать специально подготовленный профессионал...
При этих словах Боев чуть заметно дернулся, но промолчал. Однако Саша заметил его движение...
- Христо, а сколько видов взрывчатки ты знаешь, и со сколькими тебе лично доводилось работать?
- Ну, примерно... двадесть ...
- Ну вот. А я - восемьдесят два, из которых около двух десятков могу изготовить своими руками. На месте, из подручных материалов...
Димитров и Куусинен изумленно переглянулись, Лехтосаари удивленно сглотнул, а Боев секунду ошарашено смотрел на мальчика, затем хлопнул себя ладонью по бедру:
- Сдаюсь, юнак...
11
Вечером того же дня коминтерновский 'Бьюик' высадил Сашу у дверей Ближней дачи. Белов сразу же заметил, что охрана уменьшилась до штатной численности: курсанты и коминтерновцы исчезли, равно как и пропали с глаз пулеметные гнезда и огневые ловушки. Жизнь возвращалась в нормальную колею...
- О, товарищ Белов! - перед ним вырос рязанец Алексей. - Тебя тут товарищ Власик искал. Искал-искал, потом плюнул и уехал.
