– Тоха, это что? – Виктору удалось прорваться через заслон, он ухватил Серафиму за рукав блузона.
– Знакомая, – неохотно признался Квасов, не отпуская Симкины глаза.
– И кто она?
– Соседка.
– Ты никогда не говорил, что с тобой по соседству живет такая бикса.
У Симки задрожал подбородок, повело губы.
– Что??!
– Вить, иди за стол. Тебя гости ждут. – Квасов уже начал звереть, атмосфера стремительно накалялась, но Симке этого было недостаточно.
«Как обмельчали мужчины. А на вид такой крутой», – глядя на соседа, подумала шалава и мать троих детей. Ничего, она сама способна постоять за себя.
Симка потянула рукав:
– Ты больной, да?
В воздухе реактивно мелькнул кулак Виктора. Антон перехватил удар:
– Витек, кончай, я же сказал – она сейчас уйдет.
– Тоха, не лезь, таких учить надо кулаком. Такие не понимают русскую речь!
– Она уже уходит. – Этот убогий инвалид-надомник имел наглость решать, что ей делать, а что нет!
– Да пошли вы все! – Симка рванулась из рук Виктора так, что рукав блузона затрещал.
– Витя, пожалуйста, у тебя же праздник, – умоляла брюнетка своего чокнутого друга.
Виктор не успел перехватить верткую, как угорь, соседку Квасова – подруга-брюнетка поспособствовала, и Симка вырвалась на свободу, отбежав на несколько шагов.
– Что, по-твоему, она здесь делает, – обратился Виктор к Антону, – одна, без сопровождения?
– Что ты здесь делаешь? – переадресовал вопрос Антон.
– Угадай с трех раз, – огрызнулась Симка, отступая.
– И гадать нечего: на съем девочка пожаловала, – Виктор мерзко ухмыльнулся, – не знал за тобой тягу к дорогим шлюхам.
Антон схватил Виктора за обшлага пиджака. Еще секунда, и эти двое схлестнутся из-за нее, а когда такие экземпляры учиняют драку, попадает всем – это Симка знала доподлинно.
Брюнетка оказалась зажатой между двоими рычащими, готовыми сцепиться мужчинами и коротко взвизгнула.
– Ты из-за этой шмары на друга руку поднял? – Рано выцветшие глаза Виктора с болью смотрели на Антона.
– Сам ты… – открыла рот Симка, но вовремя вспомнила про кулаки.
– Кончай базар и выметайся отсюда, – прохрипел Виктор, зажатый со всех сторон качком охранником и друзьями, – лезгинку в другом месте будешь танцевать, сучка.
Грудь у Симки от страха и обиды ходила волнами. С гордо поднятой головой она направилась к столику: нужно было срочно принять несколько капель, чтобы успокоиться.
Плюхнулась на стул и нащупала под рукавом дыру: блузон треснул по шву.
Красавец официант с улыбкой киногероя быстро и элегантно сменил блюда, наполнил бокал, пожелал приятного аппетита. Мерзавец.
Все мерзавцы.
Давясь слезами, Симка хлопнула коньяку и еще не успела почувствовать успокоительное действие алкоголя, как опять зазвонил телефон – Танечка.
– Мам, Мадина заснула.
– Спасибо, доча, – горло перехватило, – одна ты меня понимаешь.
Коньяк был настолько хорош, что утешал уже одним своим видом. Симка с вызовом огляделась и влила в себя остатки.
Скрипка рвала душу, но сунуться к музыкантам Серафима не отважилась, хотя краем глаза видела, как Виктора вывели из зала. В конце концов, она здесь, и она устроила этим козлам…
Последнее слово осталось-таки за ней! Век будут помнить.
Не успела Симка насладиться победой, как над столом горой навис Антон:
– Сворачивайся, соседка, поехали. – Взять бы тебя за шкирку и вытолкать взашей, читалось в его взгляде.
Симка снизу вверх смотрела на выбритый подбородок Квасова и не двигалась.
– Ты сегодня сам на себя не похож. Куда делся твой стильный камуфляжный прикид?
– Сдал в химчистку.
– А-а! Так ты еще и аккуратист?
Соседка уже бесила Квасова. Антон лелеял мечту уйти из заведения с податливой девочкой, Натали: Витька пригласил для него такую карамельку – одалиску, скромницу и прелестницу. От одного имени эрекция делается, а он, вместо того чтобы охмурять девушку, нянчится с чужой женой, матерью троих детей. Так ведь недолго и альтруистом прослыть, а то и (тьфу-тьфу-тьфу) пацифистом.
– Слушай, – Симка хмыкнула, вспомнив что-то забавное, – а здесь что, правда гей-клуб?
– Ты все-таки нарвешься сегодня, – пообещал Антон.
Серафима поджала губы. Захотелось побольнее ужалить стратегического врага.
– Если это не гей-клуб, то вали отсюда, не отсвечивай, может, я кого-нибудь подцеплю, – наконец, произнесла она томным голосом и снова потянулась к коньяку.
Ладонь Антона сжала вытянутое горлышко графина.
– Я же сказал – хватит.
Симка выдала свою лучшую улыбку:
– Да, мой господин.
Против воли губы Антона растянулись в улыбке, лицо приняло самодовольное выражение. «Господин», вопреки ожиданию, лег на душу.
«А она ничего так себе». Под влиянием «господина» Антон согласился признать очевидное, сделал знак официанту и распорядился хозяйским тоном:
– Рассчитай-ка девушку.
– Минуту. – Вышколенный парень исчез из вида.
Симка оглядела стол, выбрала закуску, подцепила на вилку и отправила в рот.
– Поем, тогда и поеду, – поделилась планами Сима.
Антон с удивлением обнаружил на столе не менее десятка блюд. Рыба, мясо, колбасы, грибы, оливки и маслины, соусы, три салата – Симка, похоже, собиралась всерьез предаться пороку чревоугодия.
– А тебе не вредно столько есть, соседка?
– Мне – не вредно.
Мать семейства снова потянулась к графину.
– Хватит, – снова вмешался несносный сосед.
Телефонная трубка рядом с Симкиной тарелкой яснее ясного говорила: папаша ребенка должен выйти на связь.
– Ждешь звонка? – Квасов не узнал своего голоса – столько в нем было незнакомых оттенков.
В отличие от Квасова Симка моментально разложила на составляющие эти оттенки: кроме любопытства, имели место ревность, сочувствие и робкое заигрывание. И еще нечто такое, от чего из глаз фонтаном брызнули слезы: слабенькая, как недоношенное дитя, надежда. Надеждюшечка.
Ну вот, не хватало только истерики, подумал Квасов.
Реветь в заведении, где полно людей, – просто глупость. К тому же это пьяные слезы. А женские пьяные слезы в заведении – это уже совсем дурной тон. С манерами, в самом деле, у соседки напряженно. Приехала в ресторан одна, без спутника… «Незнакомка», епэрэсэтэ.
Эх, не его она жена… Антон усилием остановил себя.
Не стоит заниматься самообманом. Статистика подтверждает: каждый четвертый участник боевых действий получает прицепом статус бывшего мужа. Нельзя осуждать за это простых тетех: ветеран не похож на обычного рядового мужа с его футболом, пивком, рыбалкой, грязными носками и торопливым совокуплением по утрам. Здесь все гораздо круче. К грязным носкам, рыбалке, пиву, футболу и торопливым совокуплениям прилагается скверный характер человека, неспособного к уступкам.
