– Давай!
Таня нажала кнопку на пульте музыкального центра, и из колонок вылетела ритмичная музыка.
– Раз, два, три, четыре пять, – посчитала Зойка и, резко выпрямившись, подняла руки вверх. Вильнула попой, подмигнула воображаемому жениху и звонко запела хит Пугачевой:
– Позови меня с собой,Я приду сквозь злые ночи,Я отправлюсь за тобой,Что бы путь мне ни пророчил…
Закончив прерывистую «арию», она послала в никуда два воздушных поцелуя и раскинула руки в стороны.
– Сразу после песни подойдут два официанта, выдвинут короб с тобой из подставки для торта и помогут выйти. А ты улыбайся и кокетливо помахивай жениху ручкой – тебе на него укажут – и красиво уходи. Поняла?
– Красиво – это как? – уточнила Таня, уже терзаясь первыми сомнениями.
– Очень просто, – строго ответила Зойка, чувствуя себя в этот момент самим Станиславским. – Вот так, – она растянула губы в призывной улыбке и, виляя всем, чем только можно, вышла из комнаты.
– Кошмар, – вздохнула Таня.
– Ерунда, – вернувшись, прокомментировала тяжелобольная и хрипло закашлялась. – Давай ты, попробуй.
Репетиция проводилась по инициативе Зойки, и проводилась она по двум причинам:
во-первых, необходимо снять психологический барьер новоявленной актрисы («покажи им, Танька, каких они лишаются женщин, когда женятся на других!»);
во-вторых, претензий со стороны заказчика быть не должно, а то о подмене узнает Кирилл Абрамович, который, конечно же, настучит об инциденте начальству («этот Жук Гадюкович уж молчать не станет»).
И теперь Зойка учила, а Таня старательно перенимала опыт. Решительность еще не расплескалась, а пятница казалась приятно далекой.
– Песни в голове вертятся какие-то неподходящие, – нахмурилась Таня, выходя на середину комнаты.
– А ты пой что знаешь, а репертуар мы тебе потом подберем.
– «Позови меня с собой» очень даже в тему, ты мне слова запиши, я выучу. – Таня присела, обняла руками колени и спросила: – Слушай, а ты говорила, что там коробка маленькая, ты уверена, что я влезу?
– Ты выше меня, но худая… втиснешься как-нибудь, там свечи по краям будут и мини-фейерверк, безе еще… а сверху тебя шелковым платком прикроют… – Зойка почесала затылок, – продержишься!
Тяжело вздохнув, дождавшись, когда зазвучит музыка, досчитав до пяти, Таня взлетела вверх и добросовестно запела другой хит Пугачевой: «Все могут короли, все могут короли и судьбы всей земли вершат они порой…», а потом осеклась, повернулась к Зойке и, смеясь, сказала:
– А представляешь, если это окажется мальчишник Баркова. Мне тогда только застрелиться останется.
– Не, такой трагедии случиться не может, – Зойка мотнула головой и шумно высморкалась в платок, – Задольская выходит замуж в середине января, после всех праздников, какой же дурак будет устраивать мальчишник за месяц до свадьбы?
* * *
Павел вышел из машины, продолжая разговаривать по телефону:
– …про Новый год пока не думал, мне больше нравится встречать его в домашней обстановке, но Ира хочет в ресторане…
– Кстати, об Ире, – голос друга – Максима Суслова, приобрел лукавый оттенок, – я же тебе не просто так звоню… Мы с ребятами решили преподнести тебе к свадьбе небольшой подарок. В пятницу в восемь вечера ждем тебя в ресторане «Добрый Ганс». Все уже организовано, и никакие возражения не принимаются. Должны же мы тебя достойно проводить в новую жизнь – без мальчишника женитьба не считается!
– Да вы что! – Павел нажал кнопку лифта и засмеялся. – Свадьба только в январе!
– Ну знаешь, на тебя не угодишь, – фыркнул Макс и тут же добавил: – Ну да, рано, но Колька весь январь и февраль проведет в командировке у черта на куличках. На свадьбу к тебе вряд ли сможет вырваться, не оставлять же его еще и без мальчишника. Вот мы и подумали: месяцем раньше, месяцем позже – не суть важно.
– Колька уедет? Жаль… Как, ты сказал, называется ресторан?
– Запоминай, жених, – хохотнул Макс. – Пятница. Восемь ноль-ноль. Ресторан «Добрый Ганс».
– Буду, – кивнул Павел.
Глава 14
Шекспир ты мой Вильям!
Четверг пролетел незаметно. Таня наконец-то решила разобрать бумажные завалы и закончила это гнусное дело только к обеду. Вторая половина дня ознаменовалась приездом аудиторов и партнеров из Италии. Чай-кофе, чай-кофе, чай-кофе… Тьфу!
К вечеру разболелась голова, но стоило выйти из офиса, вдохнуть холодный свежий воздух, как тяжесть в висках пропала, и стало значительно легче. Таня доехала до центра, вышла на Пушкинской площади и медленно пошла по припорошенному снегом тротуару вдоль витрин магазинов. Ностальгия по прежней жизни накрыла волной, и она, сунув руки в карманы, с тоской посмотрела на оформленную еловыми ветками вывеску ресторана. А когда-то она с легкостью могла перекусить салатиком и свежевыжатым соком в «Эль Парадор» или поесть суши в «Пекинской утке». Нет, хватит хандрить, сейчас она купит самую красивую мишуру, придет домой, обошьет купальник и – «да здравствует Снегурочка!» А, плевать! У нее была слишком размеренная жизнь, и порция нестандартного безумия ей совсем не помешает, более того – поможет. Она почувствует себя другой – беззаботной, раскрепощенной и… ненормальной. А почему бы и нет? И потом, у каждого человека должна быть хотя бы одна яркая история, которой он впоследствии обязательно шокирует внуков.
– Угу, – кивнула своим мыслям Таня и зашагала быстрее.
Нагулявшись, она пришла домой в девять. Переоделась в джинсовые бриджи и футболку, поужинала бутербродом с сыром и взялась за рукоделие.
Достала с верхней полки шкафа пакет с аккуратно сложенными купальниками и стала выбирать «костюм» для завтрашнего представления. Цветастые и клетчатые сразу были отложены в сторону, а вот над белым, небесно-голубым и сочно-фиолетовым пришлось поломать голову. Жаль, что они раздельные, хотя чего уж там…
– Голубой, – решила Таня и приложила к нему мягкую серебристую мишуру. – Супер!
Хорошо, что не пришлось ломать голову над короной, этого добра у Зойки оказалось навалом (остались от прошлогоднего сезона Снегурочек), и теперь поблескивающий стразами головной убор внучки Деда Мороза лежал в кресле и ждал пятницы.
«Надо было еще варежки у Зойки попросить, – подумала Таня, целясь ниткой в игольное ушко, – я бы завтра не чувствовала себя такой раздетой».
Один стежок, второй, третий… Десять минут, и двадцать тысяч рублей в кармане. Еще стежок и еще… подумаешь – выскочить из коробки! И вообще – кому какое дело! Но лучше взять с Зойки честное слово, что она никому и никогда не разболтает об этом… хи-хи… десятый стежок, одиннадцатый…
– Ля-ля-ля, ля-ля-ля, – запела Таня, и на ее лице появилась лукавая улыбка.
* * *
– Ну? – требовательно спросила Ирина, нетерпеливо теребя кончик кожаного пояска на брюках.
– Сейчас все расскажу. Голубушка, ты сильно напряжена, нельзя же так. Актерская профессия и так располагает к стрессам, а тут еще ты сама себя изводишь, – убаюкивающим голоском ответила Нелли Марковна. – Никуда Рэнди Хэмилтон от нас не денется, ты же знаешь о моих связях и способностях. Чайку липового глотни, сухофруктов с орешками пожуй и ни о чем не беспокойся.
Ира придвинула к себе квадратную менажницу, выбирая крупный иссиня-черный изюм и заостренный миндаль.
– Только, пожалуйста, без предисловий, а то знаю я тебя… – капризно повела она плечом. – Выкладывай самое главное.
Нелли Марковна Робинсон вот уже пятнадцать лет работала в театре портнихой (в трудовой книжке значилось красивое слово – костюмер) и для многих актеров и актрис была не только человеком, подбирающим наряд для выхода на сцену, но и чутким психоаналитиком. Шила она прекрасно, выслушивала еще лучше. Обожала сплетни и заботливо хранила все самое интересное на полочках своей души. Владея бесчисленными связями, а в клиентах у Нелли Марковны числились и телеведущие, и врачи звезд, и сами звезды (две штуки), она без проблем могла раздобыть любую информацию, как по просьбе, так и для себя – приятная таблетка для разбушевавшегося любопытства.
К Ирочке Задольской она относилась с особой симпатией, та напоминала ей младшую сестру в молодости и была так же резка и красива. И когда любимой актрисе понадобилось узнать о культурных планах Рэнди Хэмилтона, Нелли Марковна уж, конечно же, расстаралась – «подергала за ниточки» и раздобыла расписание американца на три дня вперед. Вызвала к себе Ирину и теперь потчевала ее на кухне чаем и полезными сухофруктами.
– Подожди, возьму очки. – Нелли Марковна сняла фартук, повесила его на спинку стула, удалилась в комнату и вернулась обратно, держа в одной руке элегантные очки в тонкой красной оправе, а в другой – толстый блокнот. – Значит, так… Завтра в четыре Хэмилтон и Фадеев встречаются с молодежью и журналистами в Доме кино «Кадр», в воскресенье – прогулки по Москве и обед с представителями благотворительного фонда «Белая чайка», понедельник – поездка в Звенигород… вроде там тоже снимать будут, осмотр площадки, короче.
