В начале «Игры престолов» мы также видим архитектурное чудо, Стену – колоссальный монумент из камня и льда длиной около трехсот миль и высотой семь сотен футов. Согласно легендам, восемь тысяч лет назад Стену возвел Бран Строитель, который вплел в нее защитные заклинания, чтобы оградить Вестерос от Иных и монстров Земель Вечной Зимы. Предания говорят, что сокрушить Стену можно лишь при помощи магии. Рог Зимы, или Рог Джорамуна, – артефакт, который, если верить одичалым, способен не только уничтожить Стену, но и пробудить великанов.
На первых страницах цикла мы узнаем о мечах из валирийской стали, мучительных снах, которые могут быть пророческими, и королевстве, уничтоженном драконьим огнем. Сэмвел Тарли говорит, что колдуны из Кварта купали его в крови тура, чтобы сделать храбрым, но Сэма вырвало, и обряд не помог. Старая Нэн рассказывает на ночь сказки о Долгой Ночи, жестокой зиме, когда безжалостные Иные наполнили Вестерос ужасом, а Дени слышит волшебные истории на дальнем востоке – о лунных певцах Джогос Нхай, магах из Асшая и дотракийских заклинаниях травы, зерна и лошадей. В каком-то смысле эти первые страницы дышат магией – но в виде мифов, легенд и слухов.
Учитывая окружающую магию ауру ненадежности, неудивительно, что мейстеры – одни из самых образованных и сведущих жителей Вестероса – относятся к ней враждебно. Они признают, что когда-то она существовала, но недолюбливают ее. Немногие изучают магию, чтобы добавить к своей цепи звено из валирийской стали, а тех, кто отваживается на это, часто считают странными. Тем не менее другие, например мейстер Льюин из дома Старков, жалеют о том, что магии больше нет.
Нам намекают, что мейстеры, или некоторая их группировка, специально подавили магию. Непонятно, отчего умерли последние драконы, и хотя согласно первым легендам, с которыми мы знакомимся, их отравил Эйегон Третий, архимейстер Марвин рассказывает Сэму Тарли другую историю. «Кто, как ты думаешь, убил всех драконов до единого? Отважные рыцари с мечами? – Он сплюнул. – В мире, который строит Цитадель, нет места волшебству, пророчествам и стеклянным свечам, а уж тем более – драконам» («Пир стервятников»). Нетрудно предположить, что большинство мейстеров предпочтут познаваемый мир науки и логики капризам магии и чар. И конечно же, магия определенно поставит под угрозу могущественное положение мейстеров.
Все кандидаты Цитадели должны провести ночь в темном склепе, прежде чем наденут цепь мейстера. Им позволяют взять с собой лишь обсидиановую свечу, и они ждут в темноте, если только не найдут способ зажечь ее. Армин объясняет: «Даже принеся обет, и надев цепь, и отправившись служить, мейстер будет вспоминать тьму того склепа и то, как он не смог зажечь свечу… потому что даже знание не позволяет совершить невозможное» («Пир стервятников»).
Однако не все выносят из бдения подобный урок. Хотя большинство свечей так и не зажигается, а держащие их кандидаты размышляют в темноте, есть и другие свечи, вроде тех, что Лео Тирелл, по его словам, видел в покоях Марвина в Цитадели. Эти свечи горят призрачным огнем. Медленно, несмотря на давящую тяжесть истории и надежды мейстеров, сверхъестественное вторгается в повседневность, и даже самый прагматичный ум не в силах отрицать это.
В других частях света магия занимает более почетное положение.
За Стеной
Волшебные истории и мощные суеверия особенно распространены в пустынных землях к северу от Стены. Именно здесь мы впервые сталкиваемся с осязаемой магией как на первых страницах саги, так и позже, после того как Джон Сноу надевает черное. Когда воины Ночного Дозора, Яфер Флауэрс и Отор, возвращаются как неупокоенные твари, чтобы убить своих собратьев, Джон Сноу и его лютоволк Призрак спасают лорда-командующего Мормонта. Эта важная сцена еще раз демонстрирует, что магия кипит за гранью мира. Джон видел Стену и догадывается, что возвести подобное архитектурное сооружение можно было лишь при помощи магии, однако для него это позабытая древняя история. А вот встреча с мертвецом, который сопротивляется, даже лишившись руки, встраивает магию и сверхъестественное в реальность.
Одичалые с севера свободно обсуждают великанов, варгов, древовидцев и старых богов. Варгов, или оборотней, мы встречаем в лице одичалых Орелла и Варамира Шестишкурого. Одичалые также знают про Иных. Манс Налетчик, Король-за-Стеной, хочет защитить свой народ от этих созданий, а Ночной Дозор подозревает, что Крастер приносит своих сыновей в жертву, дабы задобрить Иных.
Причины могущества магии к северу от Стены неясны читателю, по крайней мере пока. Возможно, Стена не гасит магию на дальнем севере, или ее хранят чардрева детей леса; согласно другой теории, темная магия Иных не столь зависима от драконов, как та, что практиковали к югу от Стены. Как бы то ни было, не остается сомнений, что в землях за Стеной магия имеет большее значение.
Эссос и восток
Истории о магии также намного более популярны на экзотическом востоке, в Эссосе, нежели в Вестеросе. Однако вернуть магию в мир способен лишь человек, принадлежащий в равной степени обеим землям и в то же время ни одной из них полностью. Прекрасная Дейенерис Таргариен из древнего могущественного валирийского рода помнит легенды о величии своей семьи и ее магическую историю. Давно уничтоженная родина предков Дейенерис в культурном и географическом смысле ближе к Эссосу, чем к Вестеросу, и говорят, что Таргариены обладают чертами, которые отражают их связь с магией, с тем, что сами они называют «кровью дракона». Дени не боится жара, и ей снятся драконы в полете, выдыхающие огонь. Когда ее покровитель Иллирио Мопатис дарит ей на свадьбу три окаменевших драконьих яйца, можно не сомневаться, что из них что-нибудь вылупится, в буквальном или переносном смысле. Как писал драматург Антон Чехов: «Нельзя помещать на сцене заряженное ружье, если никто не имеет в виду выстрелить из него». Следовательно, Мартин по ходу действия тоже должен использовать драконьи яйца. Забыть о них, не дать им «выстрелить» – значит сыграть жестокую шутку с читателем.
Готовясь к этому откровению, Мартин знакомит нас – и Дени – с Мирри Маз Дуур, лхазарянкой, ставшей жертвой насилия при разграблении ее деревни, которую оставили в живых благодаря прямому вмешательству Дейенерис. Мирри называет себя божьей женой Великого Пастыря и говорит, что изучала магию в Асшае на дальнем востоке, а целительству ее обучил мейстер с запада. Дотракийцы называют ее иначе: мейега, женщина, которая, если верить легендам, «спит с демонами и практикует чернейшую из магий, ужасная тварь, злая и бездушная, что приходит к мужчинам под покровом ночи и высасывает из них силу и жизнь» («Игра престолов»).
Дени в отчаянии обращается к Мирри Маз Дуур, когда у кхала Дрого начинается заражение крови и лихорадка. Она верит, что Мирри может спасти его при помощи своей магии. Но у читателя остаются сомнения. Мартин весьма загадочно описывает действия Мирри, когда та начинает ритуал для спасения Дрого. «Мирри Маз Дуур пропела слова на не знакомом Дени языке, и в руке у нее появился нож […]. Он выглядел старым: из кованой красной бронзы, листовидной формы, лезвие покрывали древние символы» («Игра престолов»). Здесь явно происходит нечто важное. «Когда я начну петь, – говорит женщина, – никто не должен входить в этот шатер. Моя песнь пробудит старые, темные силы. Этой ночью здесь будут танцевать мертвые. Живой человек не должен смотреть на них» («Игра престолов»).
Мирри начинает заклинание с крови скакуна Дрого и по сути заканчивает его кровью Дени, у которой начинаются роды. Но ее сын рождается мертвым и уродливым. Дрого выживает, однако лишь в физическом смысле.
Реальна ли магия Мирри? Дени верит в это – как и в то, что Мирри воспользовалась магией, чтобы отомстить Дрого и его кхаласару за боль, причиненную ей самой и ее деревне. С ребенком Дени явно произошло что-то ужасное: он похож на рептилию, полон червей и словно «мертв уже долгие годы». После кровавых жертвоприношений Мирри Дени возводит для Дрого погребальный костер, на который кладет его сокровища, его тело, драконьи яйца и связанную Мирри Маз Дуур, приговаривая женщину к смерти в огне. Затем сама Дени входит в пламя. Эта жертва оказывается достаточной для того, чтобы пробудить драконьи яйца.
И все сомнения Дени – и читателей – по поводу реальности магии развеиваются.
К началу «Битвы королей» начинают появляться и другие фантастические создания, о которых мы слышали лишь из легенд: варги, древовидцы, пироманты. Теперь мы знаем: в этом мире существует магия, пусть и не повсеместно. Рождение драконов Дени может возвещать ее возвращение, однако она никуда не исчезала, лишь пряталась или дремала, дожидаясь своего часа.
Медленное кипение
В интервью, данном «Нью-Йорк таймс» в апреле 2011 года, Мартин сравнил процесс привнесения магии в свою историю с зажиганием огня под кастрюлей с крабом. «Положите краба в горячую воду – и он сразу же выскочит. Поэтому вы кладете его в холодную воду и медленно нагреваете. Горячая вода – это фэнтези и магия, а краб – аудитория».
