— Очень… мило, — единственное, что мог произнести Пэйс.
Хоуп стояла перед зеркалом, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону.
— Тебе не кажется, что я выгляжу в нем несколько моложаво?
— Но ты и правда молода, — ответил Пэйс.
— Мне уже тридцать шесть. Это платье будет лучше смотреться на юной девушке.
Пэйс посмотрел на ее отражение в зеркале.
— Женщины подобны коньяку, Хоуп. Разве ты не знаешь, что год от года они становятся только лучше?
— Я думала, что так говорят о вине.
— Но коньяк крепче, — парировал Пэйс, — горячее и насыщеннее.
Хоуп поджала губы и вновь окинула себя оценивающим взглядом.
— Не знаю…
Да, платье весьма сексуальное, даже слишком. И Пэйс, сам того не желая, озвучил свои мысли:
— Может, тебе подойдет что-нибудь более консервативное? Или…
Глаза Хоуп гневно сверкнули.
— Пэйс, я же тебя предупреждала: не указывай мне, что покупать!
— Но ты сама хотела знать мое мнение! Так что я должен был делать?
— О, забудь, — ответила Хоуп, стремительно выходя из комнаты и бормоча себе под нос что-то нелестное о мужчинах.
Когда она вернулась в другом платье, Пэйс молча покачал головой. Оно было прямой противоположностью предыдущему.
— Оно смотрится как…
— …наряд матери невесты. Ты это хотел сказать?
— Да.
— Вообще-то оно мне понравилось, — упрямо произнесла Хоуп, выходя из комнаты, — и потом ты сказал, что нужно нечто более консервативное…
Спустя пару минут Хоуп вернулась, и на этот раз сердце Пэйса замерло в груди. А когда оно забилось снова, то его громкий стук, казалось, заполнил все помещение, заглушая слова Хоуп.
У легкого платья без рукавов был простой прямой покрой — никаких кружев, оборок или бисера. Но вместе с тем оно обладало какой-то утонченной привлекательностью. Шею Хоуп облегал строгий высокий ворот с поблескивавшими на нем небольшими жемчужинами, переходивший в лиф, обнажающий восхитительные кремовые плечи и подчеркивающий красивую полную грудь. Юбка же состояла из сотен мелких складок.
— А что ты думаешь об этом? — тихо спросила Хоуп. — Оно тебе нравится?
— Повернись, — хрипло произнес он.
Хоуп медленно развернулась и прошла мимо него к большому зеркалу. Когда она двигалась, блестящая ткань слегка шуршала, и этот мягкий шелест заставлял сердце Пэйса биться сильнее. Он поднялся, встал за спиной Хоуп, и их взгляды встретились в зеркале.
— Оно великолепно, — сказал он. — Ты великолепна.
Он поднял руки, дотронулся до нежной кожи Хоуп и пробежал пальцами по ее плечам. Шелк цвета слоновой кости оказался удивительно мягким и теплым — как раз таким, каким его и представлял себе Пэйс. Он начал осторожно массировать напряженные мышцы ее спины, и Хоуп со вздохом прикрыла глаза.
Так продолжалось несколько секунд, но потом Пэйс остановился и медленно развернул Хоуп лицом к себе.
— Я больше не могу. Я хочу тебя, Хоуп, и я знаю, что ты хочешь меня. Признайся!
Хоуп смотрела на него темными сапфировыми глазами.
— Я не обязана ни в чем тебе признаваться, Пэйс.
— Но страсть и желание нельзя скрыть. — Пэйс взъерошил белокурые волосы Хоуп.
— А кто сказал тебе, что я испытываю эти чувства?
— Не нужно, чтобы кто-то говорил мне. Я вижу это в твоих глазах. — Он подошел ближе. — Я вижу это, и ты не можешь отречься от своих чувств.
Ответом был шепот, в котором слышалась боль:
— Я попытаюсь.
Его сердце колотилось, словно дюжина тамтамов, и Пэйс, взяв руки Хоуп в свои, заглянул ей в глаза.
— Это ненадолго.
Грудь Хоуп, скрытая шелковым лифом платья, вздымалась и опускалась, заставляя ткань переливаться, словно лунный свет. Хоуп молча смотрела на Пэйса.
— Давай не будем повторять ошибок прошлого, дорогая, и начнем все заново. — Лицо Хоуп было так близко, а ее губы искушали своей мягкостью и нежностью. И Пэйс осторожно дотронулся до них подушечкой большого пальца. Он говорил мягко и спокойно, будто боялся, что Хоуп развернется и убежит от него. — Думаю, что на этот раз все будет по-другому.
— Я даже не уверена, хочу ли я попытаться начать все сначала. — Хоуп закусила нижнюю губу. — И не стану говорить, что от тебя потребуется нечто большее, чем просто посылать мне цветы и конфеты. Если мы, как ты говоришь, начнем все сначала, ты должен будешь разрешить мне самой распоряжаться своей жизнью и компанией. А я не думаю, что ты способен на это.
В этот момент Пэйс почувствовал, как рушатся его надежды.
— И все же дай мне шанс. Позволь доказать тебе, что я способен теперь на многое, — произнес он. — И я не сдамся.
Одетый в униформу дворецкий провел Хоуп в элегантный холл особняка Эрнандесов в Ривер-Оукс. Пэйс хотел заехать за ней, но Хоуп все еще была под впечатлением недавнего разговора и боялась оставаться с ним наедине в собственном доме. Она опасалась, что мысль о спальне, расположенной всего в нескольких шагах, сделает свое дело. Хоуп пересекла зал со свисающими с потолка огромными хрустальными люстрами и подошла к хозяевам дома, стараясь сосредоточиться на деле. Долорес Эрнандес, мать Дерека, трудно было не заметить в толпе приглашенных. Копна ее огненно-рыжих волос была видна издалека. Педро, ее муж, стоял рядом, и его ярко выраженный испанский акцент придавал вечеринке некоторый оттенок космополитичности.
Хоуп улыбнулась, стараясь не думать о том, что сказала Бетани о своей будущей свекрови. В конце концов, если свадьба Бетани и Дерека пройдет удачно, Долорес Эрнандес может порекомендовать ее своим друзьям и знакомым, а это для Хоуп очень важно.
— Рада познакомиться, — сказала она. — Мы встречались на нескольких приемах, но, кажется, не были представлены друг другу.
Пронзительные зеленые глаза Долорес не пропустили ни одной детали одежды и макияжа Хоуп, и она молча благодарила судьбу за то, что ей пришло в голову одеться именно у Неймана. Придраться было не к чему — в этот вечер ее волосы были тщательно уложены, а руки украшал безупречный маникюр.
— Да, — ответила Долорес с протяжным южным акцентом. — Я видела вас. Кажется, на балу у Кеттлмана.
Хоуп внутренне съежилась. Она не была на этом приеме, но все же согласно кивнула, догадавшись, что это мероприятие очень понравилось Долорес.
— Возможно, — ответила она. — Мне приходится бывать…
Но Долорес поджала губы так, что Хоуп почувствовала себя крошечной гуппи в аквариуме с акулами.
— Надеюсь, свадьба Дерека будет вне всяких похвал?
Резкие манеры Долорес несколько смутили Хоуп, но она заставила себя приветливо улыбнуться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
