ним заговорить, но мальчик испугался и убежал.
Виэри едва дождалась, пока присланная герцогом горничная поможет ей снять платье и перевяжет руки. Потом забралась в кровать, накрывшись с головой одеялом. Только там она снова позволила себе горько, навзрыд заплакать.
Утром Виэри разбудил стук в дверь и поворот ключа: стражник впустил служанку, которая помогала ей вчера, полную и улыбчивую женщину примерно маминого возраста. Девочка испуганно выглянула из-под одеяла. Горничная присела в реверансе:
— Хозяин желает, чтобы ты составила ему компанию за завтраком. Сразу сказал, что не примет отказа.
Сердце Виэри опять заколотилось от страха:
— У… меня грязное платье, — пролепетала она.
Горничная улыбнулась:
— Уже нет. Пока ты спала, я его почистила. Давай же, я помогу тебе принять ванну и причесаться.
Служанка оказалась действительно искусной в своем деле. Она ловко соорудила Виэри чудесную прическу и даже приколола к волосам живую лилию. Девочка посмотрелась в зеркало и почувствовала себя немного спокойнее. Подумав, девочка повязала на шею шелковый шарф. Это был любимый шарф мамы, который та перед расставанием подарила ей. Шелк до сих пор хранил запах знакомых духов. Виэри глубоко вдохнула родной запах. Знакомый пряный аромат приободрил ее и придал уверенности. «Нельзя показывать врагу свой страх», — так всегда говорил отец, и мама с ним соглашалась.
Барон уже ждал девочку в столовой. Он одарил ее тем же испытующе-снисходительным взглядом с оттенком легкого удивления и брезгливости, но изящно поклонился в ответ на ее реверанс и даже сам отодвинул стул:
— Яркого утра, мэтресса Виэри. Я ведь должен именно так тебя называть?
Виэри заняла место за столом, опустив голову:
— Яркого утра, мой лорд барон. Зови меня просто по имени. Мама говорила, что «мэтр» — это тот, кто имеет уровень образования, равный университетскому, — На глаза девочки снова навернулись слезы, и голос стих почти до шепота. — Она надеялась, что я смогу пойти туда учиться, как все, когда мне исполнится семнадцать.
Дени Де Шаррак задумчиво кивнул и занял свое место на противоположном конце стола. Если он и заметил, что Виэри готова заплакать, то виду не подал, и она была ему за это благодарна.
Их снова обслуживал Мигуэль. Какое-то время барон и Виэри ели молча, но вскоре хозяин дома нарушил тишину:
— Значит, Ларки из Эвермира — твои родственники?
— Троюродные, мой лорд, — ответила Виэри. — Мой отец из глеронских Ларков.
Мужчина присвистнул:
— Ну, тоже весьма достойное семейство, судя по тому, что я о них слышал. А мать, значит, сестра леди Одиль?
— Была, — Виэри проглотила слезы. — Сегодня ночью ее убили люди герцога.
По каменным плитам пола столовой зазвенело железо: Мигуэль выронил нож. Герцог резко развернулся к мальчику:
— Что ты творишь?!
Маленький слуга съежился и закрыл лицо руками. Барон поднялся из-за стола и брезгливо двумя пальцами схватил Мигуэля за ухо:
— Ничего в руках удержать не можешь! После завтрака будешь наказан.
— Пощади его, мой лорд! — вмешалась Виэри, сама испугавшись своей смелости. — Он же совсем маленький!
Барон удивленно посмотрел на Виэри и отпустил мальчика. Потом задумчиво подошел к ней и встал рядом:
— Знаешь, я никогда раньше не видел магов так близко от себя. Церковь говорит, что на вас всех — печать предательства Рианнон Мятежницы. Эту печать видно сразу. Маги надменны и не скрывают подлости своей и бесчестности. Они гнилы насквозь уже с рождения и, как крысы, портят и оскверняют все, к чему прикасаются. Возможно, и твое присутствие рядом со мной уже начало разъедать меня изнутри?
— Крысы всего лишь хотят жить, — прошептала Виэри. От страха внутри у нее все похолодело, и сейчас она сидела прямая, неподвижная и как будто скованная льдом.
— Верно, — барон приподнял девочку за подбородок, заставляя посмотреть на себя. — Но разве это крысиное лицо? Оно милое и открытое, и все чувства читаются на нем, как в раскрытой книге. Разве это крысиные глаза? Они не бегают, избегая моего взгляда, они смотрят прямо на меня, и я вижу в них… страх?
Барон медленно опустил руку. Виэри по-прежнему сидела, словно окаменев, и смотрела прямо перед собой.
— Я не хочу, чтобы ты меня боялась, Виэри, — наконец, сказал барон Де Шаррак. — Мне будет приятно видеть тебя за столом. Я пришлю портниху, чтобы она сшила тебе несколько новых платьев. Я прикажу, и моя горничная купит тебе для тебя все, что нужно девушке. Я не могу позволить тебе свободно передвигаться по поместью, но прикажу страже выводить тебя на прогулки в сад. Если ты позволишь, я мог бы составлять тебе там компанию. Что скажешь?
— Если это действительно твое желание, мой лорд барон, я тебе благодарна, — вежливо ответила девочка.
— Славно, — кивнул барон. — Пожалуй, прогулку я могу устроить прямо после завтрака. Сегодня прекрасная погода. Погуляй одна, я должен съездить с визитами.
После завтрака Виэри поднялась к себе в комнату и дождалась, пока стражник закроет за ней дверь, и в коридоре стихнут его шаги. Потом она сняла с шеи шарф и, достав из туалетного столика ножницы, со слезами отрезала небольшой лоскут.
Она повяжет этот кусочек шелка на ограду баронского поместья, так, чтобы он был заметен снаружи. Второго такого шарфа в Орбийяре нет. А это значит, что если мимо будет проходить Эсса и случайно увидит лоскут, она все поймет. Надежда была слабая, но это все-таки была надежда.
Глава 5
В ночь ухода Соланн и Виэри леди Одиль Де Верлей не могла сомкнуть глаз. Ее терзали нехорошие предчувствия. Возможно, всему виной была дуэль между послами Марссонта и Эвермира, которая все-таки состоялась на следующий день после скандала на балу, несмотря на королевский запрет. Стража и шпионы Максимиллиана Третьего неотступно следили за поссорившимися посланниками, но им каким-то чудом удалось улизнуть и все-таки устроить поединок на мечах. Если бы баронесса не была уверена в том, что никаких магов ни в свите лорда Эода, ни среди сопровождающих графа Лайонхолла нет, она бы подумала, что этим двоим помогли скрыться именно чародейским путем.
Поединок
