— А точно не немец или «Киров»? — не поверил Серебряков.
Пока на мостике спорили, крейсер скрылся в тумане. Котлов приказал довернуть влево на полрумба. Враг рядом, никуда он не денется. Мы лежим на верном курсе. Прошла минута. Случайный порыв ветра разорвал клочья тумана, перед подводниками во всей своей грозной красе предстал английский крейсер. Теперь уже ни у кого не возникало сомнений в принадлежности и типе корабля.
Высокий надводный борт, четыре орудийные башни, три тонкие высокие трубы, из которых средняя в полтора раза толще (характерный признак), сравнительно небольшие надстройки, возвышающаяся над спардеком катапульта, зенитки в одиночных установках — да, это он. Один из первых «вашингтонских» крейсеров, достойный представитель знаменитого, прославленного в сражениях начального периода войны класса океанских защитников торговли.
Экипажу «Красногвардейца» неслыханно повезло. Так не бывает. Второй раз за один поход выйти в атаку на крейсер! Это невозможно, но это реальность.
— Приготовиться к торпедной атаке! — в отличие от товарищей капитан-лейтенант Котлов не терял времени на любование неприятельским кораблем.
— Дистанция 12 кабельтовых. Лейтенант Донцов, рассчитать данные для стрельбы с 10 кабельтовых.
Команда подлодки Д-3 работала четко, как один человек. На цель Котлов заходил с носовых углов, поэтому поправки к стрельбе давались минимальные. Одна из самых лучших позиций для торпедной стрельбы. Правда, если промахнешься и не успеешь поднырнуть под врага, он тебя разрубит форштевнем. Такие корабли, как «Кент», легко разгоняются до 30 узлов. Подлодка может не успеть убраться у него с дороги.
— Первый, второй, пли! — прокричал Котлов, вдавливая кнопки командоаппарата.
Две смазанные тавотом торпеды, лениво выпрыгнули из торпедных аппаратов и понеслись навстречу вражескому крейсеру.
— Погружение! Донцов, к перископу! Готовь третью торпеду. Шестой готов? Шестой, пли! — рубанул Котлов, прыгая к люку.
На командный пост командир спустился последним. Люк над головой задраен, подлодка скрывается среди волн, опускается под перископ. Не успел боцман зафиксировать глубину, как командир БЧ-2-3 выпустил еще две контрольные торпеды.
Котлов оттер старпома от зенитного перископа и прильнул к окулярам. Вражеский корабль держит прежний курс. Прет себе в тумане, как танк по полю. Может, надеется на радиодальномеры? Говорят, появилась у империалистов такая штука, да и у нас на одном черноморском крейсере секретное загоризонтное оборудование имеется.
Есть попадание! У борта крейсера вздымается водяной столб. Прямо под носовую башню загнали!
— Ура-а-а!!! — гремит на центральном посту Д-3.
Крикам командиров и боцманской команды вторят радостные возгласы в отсеках. Котлов представлял себе, что сейчас творится у торпедистов. Ребята за этот поход уже второй крейсер завалили. Молодцы!!!
А вторая торпеда прошла мимо. Крейсер сбавляет ход и разворачивается бортом. Через десять секунд и в него попадает еще одна торпеда. И опять в носовую оконечность. Корпус корабля не выдерживает второго удара подводным молотом. Над морем проносится жалобный стон рвущегося железа, утробный гул низвергающейся в отсеки воды, как-то незаметно к ним добавляется высокий противный рвущий душу звук.
Крейсер кренится на правый борт. Носовая оконечность отламывается и быстро тонет.
— Жуткое зрелище, — бормочет себе под нос капитан-лейтенант Котлов и громко требует: — Третий, четвертый аппараты, товсь!
— Третий готов. Четвертый готов, — докладывают из первого отсека.
— Пли!
Командир отворачивается от перископа и вытирает рукавом мгновенно вспотевший лоб. Последние выстрелы сделаны почти в полигонных условиях, по неподвижной мишени. Здесь трудно промахнуться. Десять секунд, и по корпусу подлодки бьет грохот подводного взрыва.
— Засадили под кормовую надстройку. Машинное отделение, — докладывает лейтенант Донцов.
— Не выживет, — добавляет политрук Махнов.
Заместитель по политчасти отмечает что-то в блокноте, чешет пятерней волосы на щеках и довольным тоном провозглашает:
— Из шести торпед три «в яблочко». Товарищ командир, у нас снайперский экипаж.
— Точно, хорошо стреляете, командир, — поддерживает помполита штурман.
— Все мы одна команда, — соглашается командир. — Поздравляю с победой!
Ждать пока крейсер затонет, подводники не стали. Тихо отошли на пять миль западнее, вплыли и повернули на чистый норд. Командование в своем последнем приказе задало весьма обширный район маневрирования. Свободная охота. Видимо, наши дела уже так плохи, что ставить подводникам конкретные задачи не было смысла.
Передав в штаб отчет о бое, командир распорядился уйти на перископную глубину и держать самый малый ход. Течение сносило подлодку в пролив. Глубины здесь достаточно большие, мин вроде бы нет. Можно спокойно дрейфовать, не выдавая себя лишними шумами и караулить очередную дичь.
— Товарищ капитан-лейтенант, у нас в носовых отсеках осталось три торпеды, — констатировал помполит, когда суматоха на корабле улеглась и экипаж вернулся к обычному повахтенному несению службы.
— Да, три, — кивнул Котлов, не понимая, к чему клонит Махнов.
— В кормовых еще две заряжены. Так?
— Так.
— Я тут прикинул, мы вполне можем перетащить одну торпеду из седьмого отсека в первый и перезарядить аппарат. — Глаза помполита светились от радости.
— Ыы? — Командир в буквальном смысле уронил челюсть. Мозги отказывались понимать смысл сказанного Эммануилом Махновым или представить себе эту картину с перетаскиванием торпеды по отсекам подлодки. А самое главное — результат этого эксперимента.
— Но ведь мы чаще стреляем из носовых аппаратов. — На лице Махнова вырисовалась гримаса искреннего непонимания, почему это командир выпучил глаза и издает нечленораздельные звуки.
— А как ты ее переворачивать будешь? — наконец выдавил из себя Виктор Котлов и, будучи не в силах больше сдерживаться, оглушительно расхохотался.
— Так ведь… — До помполита дошло. Даже под растительностью на лице было видно, что лицо его покраснело, словно спелый помидор. — Извините, товарищ командир, я хотел как лучше.
— Как ее переворачивать? — со сдавленным стоном повторил Котлов. В его голове рисовалась картина заряженной в аппарат винтами вперед торпеды. Надо ли говорить, что командир был не в силах разогнуться и только сжимал руками заболевший от смеха живот.
Смеялся не один капитан-лейтенант. Половина услышавших предложение Махнова моряков молча сползла на палубный настил или держалась за стены отсеков. Вторая половина просто хохотала, наплевав на всякие приличия и субординацию. Нет, анекдоты не придумывают, не в человеческих силах такое сочинить. Анекдоты берут из жизни. В реальности еще не такое бывает.
— Подожди, помполит. — Котлов схватил за руку готового сгореть со стыда Эммануила Махнова. — Знаешь, у меня на столике лежит пара книжек по устройству корабля и по тактике. Возьми и почитай на досуге. Да не обижайся ты. Со всеми бывает.
Происшествие и бурная реакция товарищей так подействовали на политрука, что тот действительно направился прямиком в каюту командира, взял два томика учебных пособий и, пристроившись в углу кают-компании, погрузился в чтение.
В этот день подводная лодка еще один раз выходила в атаку. Торпеда поставила точку на судьбе уже жестоко избитого, тяжело поврежденного сторожевого корабля, выползавшего из жестокого боя с немецкими конвойными силами. Нанеся удар милосердия, Котлов приказал погрузиться на 50 метров. И правильно сделал.
Д-3 никто не бомбил, но, судя по докладам акустиков и доносившемуся сквозь толщу воды рокоту взрывов, на поверхности заварилась кровавая каша. Негромко выругавшись себе под нос, командир решил опуститься еще глубже, пока подлодка не легла на дно. Здесь советские моряки и провели день, прислушиваясь к гулу разыгравшегося прямо над их головами сражения.
Акустики пытались составить рисунок боя, представить, что там, на поверхности, происходит, но тщетно. По шумам винтов можно было только приблизительно определить типы кораблей, а по взрывам судить о калибре снарядов, но не об их принадлежности.
После заката Котлов приказал продувать цистерны и всплывать. Уставшие от томительного, тревожного ожидания на глубине, от жуткого чувства беспомощности, охватывающего подводников, когда над их головами рвутся бомбы, люди с радостью разбежались по боевым постам. Всплывали медленно. Акустики докладывали о каждом постороннем шуме за бортом.
Когда Д-3 поднялась до 40 метров, над ней прошел крупный корабль. Пришлось зависнуть в толще воды, дожидаясь, пока не стихнет шум винтов. Достигнув поверхности, моряки подняли перископы. Первым делом оглядеться по сторонам. Быть готовыми при первом же намеке на опасность нырнуть в спасительную бездну. Выждав еще пять минут, командир разрешил всплытие.
