– Да! – отозвался Тобиас. – Я его вижу на голограмме! Мы сможем прорваться!
Одессит оценивающе глянул на уверенное лицо пилота.
– Тогда за дело!
Забавно, но пространство характеризовалось нестабильностью не только внутри аномалий, но и вне этих областей. То есть зоны искривления не находились в постоянном положении, а путешествовали над поверхностью планеты, завоёвывая новые территории и покидая старые.
Теперь пространственные аномалии стали заметны и невооружённым глазом. Сжимающееся и расширяющееся туманное пространство наводило ужас на пилота. В то же время немец чётко различил перед ними своеобразный пространственный коридор с нормальными показателями. Но он уловил и другое: коридор постепенно сжимался. И тогда Тобиас решительно направил Этон в щель. Он расширил прозрачную область корпуса. Снаружи разыгралась настоящая пепельная метель…
– Пепел усилился! Да откуда же он взялся?!
– Двигатели для маневрирования в антигравитационной установке отказывают! – закричал Хорхе. – Первый вышел из строя! – а через секунду тревожным голосом добавил: – Четвёртый вышел из строя!
– Мы не сможем нормально приземлиться такими темпами! – в свою очередь закричал Тобиас.
– Андрей, ферруанцы не справляются со стабилизационной системой!
– Немедленно активируй запасных и гони всех в инженерный!
– Ферруанцы активированы, – доложил чей-то голос.
Их цель уже показалась на голограмме пилота! Значит, до неё осталось два километра. Коридор сузился настолько, что поверхность корабля вот-вот обещала окунуться в нестабильность.
– Компьютер заметил наличие неопознанного тела в зоне приземления! – прокричал пилот.
– Плевать! – выпалил одессит. – У нас нет выхода! Хоть абсидеумы…
А тем временем Этон задел аномалию, войдя небольшой частью корпуса в искривление, словно раскалённый нож в масло.
– Задели!
– Я видел! – отреагировал Андрей. – Ещё немного… Пространство слишком нестабильно, Тобиас!
– Третий двигатель отказал! – ворвался в помещение голос испанца.
Немец крепко выругался.
Вдруг Этон затрясло. Система моментально диагностировала повреждения корпуса в нескольких местах. Андрей, Тобиас и остальные члены экипажа синхронно и нервно направили свои взгляды на голограммы системы. Несколько нижних отсеков в центре модели корабля окрасились в красный цвет. Это могло означать только одно: антигравитационная установка получила серьёзные повреждения! Граница аномалии, имеющая нестабильные значения в местах перетекания ткани пространства из одного состояния в другое, разорвала попавшееся на её пути вещество в клочья…
– Мы теряем высоту! – крикнул Тобиас. – Нас расплющит!
Андрей тяжёлым и безумным взглядом уставился на голограмму, показывающую, что до нижней аномалии осталось всего три метра! Расстояние до верхнего пространственного возмущения составляло примерно один метр. Но Этон не прекращал движения, а немец старательно лавировал через тоннель.
– Хорхе, – сказал он с чувством безысходности, но без криков. – Буди всех ферруанцев!
– Все семьдесят единиц?
– Да!
Остался километр!.. Одессит отключил свой субстанционный ремень и встал. Его блестящее от пота лицо прекрасно отражало яркий свет тревожного царства. Затем он кинулся из отсека, выпалив на ходу остальным:
– Эта планета хочет нас сожрать заживо! Так разочаруем же её! И покажем заодно, что земляне борются до конца! Тобиас, что бы ни случилось – продолжать движение! Не забывай, что ты – лучший пилот на Земле! Связь со мной поддерживать дистанционно…
Никто не спросил его о причинах ухода, потому что уровень концентрации каждого на выполнении своей задачи зашкаливал. Все отдались делу. Возможно, последнему в их жизни.
– Фильтрационная система полностью вышла из строя! Очистители работают с нагрузкой в десять процентов! – прокричал Хорхе. – Стабилизационная система – сорок процентов! Мы начали постепенное снижение!
Тобиасу хотелось ответить своему коллеге, но он не мог отвлекаться от пространства: оно играло с ним в жизнь. Оно испытывало его на прочность! Оно полностью завладело его зрением и мышлением. Немец больше не находился в кресле пилота. Теперь он играл…
Какие-то голоса раздавались вокруг него. Кажется, прокричал глава Совета. Или Хорхе в очередной раз доложил о неисправностях. Его зрачки были направлены на внешнюю границу аномалии. Она чем-то напоминала поверхность мыльного пузыря, но без лишних красок. Когда корпус снова коснулся её, никаких последствий пилот не заметил. Странно!.. А вот сейчас на идеальной поверхности появились волны, уходящие во все стороны. Словно кто-то кинул камень, отчего возникло волнение. Корабль на долю секунды погрузился своей нижней частью в то место. Тобиаса подкинуло, но ремень не позволил ему оторваться от мягкого кресла. Наверное, раздались тревожные сигналы, потому что такая встреча не могла остаться безрезультатной. Гладь тянулась вместе с Этоном, всё больше и больше касаясь своего инопланетного гостя. Опять волнение… От взрывов аппарат существенно покосило в сторону, но набрать высоту уже не получалось. Да! Он догадался! Ему стала понятной причина встрясок… Конечно! Волны на гладкой поверхности! «Тобиас, Тобиас!» – раздавалось в его голове. И когда он разгадал алгоритм зловещего пространства, наступило время для решительных действий. Ведь в самом ближайшем будущем его снова ожидают волны, которые на этот раз могут оказаться смертельными. Или они его, или он их! «Тобиас, проснись, сукин сын!»
«Ха, тебе не одолеть меня!» Глаза немца сверкнули, и он увернулся от поджидающих впереди волн, направив корабль в толщу аномалии под ними. Голограмма растянулась в двухэтажное здание. Отсек, в котором пребывали земляне, заставил его вернуться в реальность и за секунду обеспечил эффект тысячи чашек наиболее крепкого ристретто! Правая половина, вместе с находящимися там людьми, освещалась тёплым жёлтым светом, в отличие от левой – с холодным дневным. Желтизна обеспечивала глубину и размах. Всё казалось невероятно большим и вытянутым. Иногда создавалось ощущение, что предмет, который точно находился на огромном расстоянии, всё же где-то возле безумных зрачков! Со временем приходило осознание, что так и есть на самом деле. И это становилось самым страшным ощущением за всю прожитую жизнь! Объекты искажались диковинным образом. И стакан, который летал в пространстве на другом конце отсека, спустя мгновение уже парил перед глазами, не покидая исходной позиции… Тобиаса посетила мысль, что до сумасшествия осталось недолго. Человеческий мозг не способен вынести такую нагрузку!
Правая часть помещения расширялась на глазах и теперь способна была вместить в себя половину Этона. Одновременно с левой стороны отсек сужался. А буферная зона между ними, которая преломляла два различных мира, разворачивалась и направлялась непосредственно на немца!
– Тобиас, выводи! Немедленно выводи корабль!
Его глаза сощурились от яркого света, испускаемого голограммой размером с табло какого-нибудь футбольного стадиона! Двигатели для маневрирования не работали! Антигравитационная установка не отвечала на команды системы! Остальное не имело значения… Конец!
Буфер выглядел зловеще. Его полупрозрачность и концентрация, внешне чем-то напоминающие тело медузы, создавали эффект живой субстанции, проглатывающей и трансформирующей всё, что могло встретиться на её пути. Грань между двумя реальностями одного мира… И вот в точке соприкосновения снова возникли ненасытные волны. Они не казались такими большими, как в прошлый раз. Их размеры позволили бы им с лёгкостью поместиться в человеческой руке. Но своим количеством возмущения продолжали нести в себе угрозу…
Тобиасу захотелось освободиться от субстанционного ремня, хоть он и понимал, что никуда не денется от аномалии, поглотившей Этон и всех, кто на нём находился. Он опустил веки и хаотично отыскал параметр, отключающий средство безопасности. Но именно сейчас его глаза сверкнули второй раз! Конечно! Всё вокруг парит! И он сам будет пребывать в состоянии невесомости, как только освободится. Как же он раньше не додумался!.. И тогда антигравитация с маневрированием не нужны. До зоны приземления оставалось несколько сотен метров! Всё, что понадобится, уже есть! Антигравитация, невесомость, которая генерируется аномалией! Только одного не хватало – эвотонной установки! Активной эвотонной установки! Немец понимал, что её могли запустить лишь Андрей и он сам. Но существовало и второе препятствие: физический контакт.
Тем временем Этон медленно подымался вверх, где вовсю царствовали волнения, от которых ловко увернулся пилот.
