Подтвержденные экспериментально альтернативные взгляды на роль сходства и различий между похожими объектами указывают на то, что эффект категориальности восприятия зависит от генезиса категории и способен видоизменяться. Соответственно, в актах распознавания объектов их идентификация и дискриминация могут не совпадать.
Рассматривая проблему развития понятий, У. Найссер связывает процесс категоризации с более высоким уровнем обработки информации (Neisser, 1987). Подобно гибсоновским «аффордансам» (особого рода предоставлениям среды организму), категории проявляются как отношения между конкретным объектом, с одной стороны, и конкретной системой понятий – с другой. Однако если воспринимаемые свойства объектов полностью определяются инвариантами светового потока, а задача перцептивной системы, по Дж. Гибсону (1988), – непосредственно извлекать требуемую информацию, то для категоризации объектов необходимо наличие идеализированной когнитивной модели (культурно обусловленных стихийных понятий). Предполагается, что и непосредственное восприятие, и использование когнитивных структур имеются у человека с самого рождения, развиваясь в онтогенезе. Видоизменение системы категорий затрагивает формирование смежных уровней абстракции (выше- и нижележащих) и требует усвоения как стихийных (житейских), так и научных понятий и сценариев.
В контролируемых, управляемых условиях обучения происходит переход от сукцессивного (последовательного) опознания к симультанному, т. е. к одномоментному выделению существенных для данной задачи черт фигуры без обращения к анализу отдельных свойств. Подобный переход «становится возможным за счет подключения имеющихся у испытуемых идеальных действий» (Подольский, 1978, с. 136). При отсутствии специально организованного процесса обучения симультанное опознание совершается спонтанно, а специфика его протекания в значительной степени определяется индивидуальными особенностями и опытом наблюдателей.
Совокупность выполненных исследований говорит о том, что в процессе развития (формирования) категории происходит изменение ее объема, опорных признаков, способов их дифференциации и объединения, а также модификация исходного прототипа. Существует набор первичных врожденных, очевидно, видонеспецифичных категорий либо врожденная способность к их усвоению, на основе которых в ходе научения и накопления опыта складываются новые, вторичные категории. Вопрос о том, что же именно усваивается в процессе научения и как представлены при этом категории – в терминах сходства или различия между объектами – остается открытым. По-видимому, сходство и различие играют самостоятельную роль в категоризации, а преобладание одного из них зависит от особенностей текущей задачи и индивидуально-психологических особенностей воспринимающего. Разнонаправленные изменения отношений между объектами внутри и вне категории (эффект категориальности восприятия) являются индикаторами особенностей развития категории и характеристикой ее границ.
На сегодняшний день исследователи феномена категоризации чаще всего отдают предпочтение распознаванию сравнительно простых объектов, предъявляемых испытуемым в весьма ограниченных условиях. Учитывая фундаментальный характер категориальности, ее присутствие в каждом взаимодействии человека с внешним миром, целесообразно обратиться к содержанию реальных жизненных ситуаций, в которых категориальность проявляется многообразием связей и отношений. Главным предметом изучения становится категоризация сложных, многомерных объектов, постоянно встречающихся в нашем повседневном опыте. Открывается возможность вывести разработку проблемы на более высокий экологически валидный уровень.
Категоризация лица
С точки зрения экологической валидности особого внимания заслуживает категоризация лица – биологически и социально значимого объекта, навыки восприятия которого формируются у человека с самого рождения. Это та реальность, которая на протяжении всей жизни при любых обстоятельствах вызывает у нас неподдельный интерес и является предметом постоянного поиска. Уникальность лица заключается в том, что в нем, как в волшебном зеркале, отражается содержание внутреннего мира человека, непосредственно обусловливающее его поведение. Знание, а часто предугадывание интеллекта, характера, эмоций или намерений коммуниканта предоставляют каждому из нас возможность эффективно выстраивать межличностные отношения и решать широкий спектр жизненных задач. В процессе общения человек соотносит воспринимаемые выражения лица партнера со структурами собственного когнитивно-коммуникативного опыта, категоризирует их и благодаря этому понимает чужие состояния, мысли, поступки. Бурное развитие науки о лице, проходящее в последние десятилетия, способно придать исследованиям перцептивной категоризации новый импульс, расширить представления о ее психологической природе (Ананьева, Барабанщиков, Демидов, 2015; Барабанщиков, Демидов, Дивеев, 2012; Adams et al., 2011; Calder et al., 2011). Отметим, что, поскольку процедура опознания объектов лежит в основе любых исследований восприятия, оценки лица, выполняемые наблюдателями в ходе экспериментов, характеризуют и процесс его категоризации.
В течение тысячелетий внимание к лицу человека поддерживалось не только практикой ухода за «внешним видом» в повседневной жизни, но и учениями, получившими обобщенное название «физиогномика». Она аккумулировала полезные сведения о конституции лица, его типологии, взаимосвязей элементов (частей), изменениях в онто- и патогенезе, проявлений особенностей лица в поведении, отношении к людям и др. Вместе с тем прогностический план физиогномики – предсказание судьбы, или жизненного пути конкретного человека – строился на допущении прямой связи между конституцией лица и представлениями о личности.
Ограниченность физиогномических представлений стала очевидной с распространением экспериментально-психологических методов исследования. Было показано, что связи между внешностью, психологическими особенностями личности и их категоризацией сторонним наблюдателем действительно существуют, но не являются прямыми. Таковы, например, зависимости интеллекта от высоты лба или добросовестности от полноты губ (Secord, 1958; Secord, Backman, 1959). То, что описывалось как взаимосвязь внешности и свойств характера, больше всего напоминало проявления социальных стереотипов (Berry, McArthur, 1985; McArthur, Baron, 1983).
Исследователи, придерживающиеся социально-когнитивного подхода (Росс, Нисбетт, 1999; Knapp, Daly, 2002) подчеркивают, что лицо несет ограниченную информацию о внутреннем мире человека. В качестве главных детерминант его категоризации указываются аттитюды, установки, социальные стереотипы, атрибуции, проекции наблюдателя. Этим объясняется, например, факт переоценки личностных свойств обладателей привлекательных лиц и недооценки непривлекательных Отмечается, что категоризации психологических свойств человека по выражению лица могут быть легко изменены, если добавить или изменить, например, бороду, прическу или хотя бы очки. Экспериментальные исследования, выполненные в последние годы, показывают, однако, что культурные стереотипы и представления, функционирующие в обществе, часто не согласуются с индивидуальными оценками коммуниканта (Berry, Finch-Wero, 1993; Penton-Voak et al., 2006). Точность категоризации состояний и индивидуально-психологических особенностей человека по выражению его лица относительно независима от диспозиционных образований наблюдателя (Little, Perrett, 2007; Zebrowitz, Rhodes, 2004).
При конфигурационном подходе (Hassin, Trope, 2000; Tanaka, Farah, 2003) в качестве опорных характеристик лица рассматриваются не его элементы (признаки), а интегральные качества, или гештальты, например, привлекательность, маскулинность/фемининность, паттерн «детского лица»; в отношении состояний – счастье, скорбь, вдохновение и др. Обнаружено, например, что взрослые с «детским лицом» воспринимаются моложе, слабее и привлекательнее, чем взрослые с обычными лицами, а оцениваются они как более честные, наивные, сердечные и добрые.
К вариантам конфигурационного подхода относится экологическое направление исследований социального восприятия (Berry, Finch-Wero, 1993; Zebrowitz, 2011; Zebrowitz, Collins, 1997). Оно опирается на два фундаментальных положения: принцип единства организма и среды и постулат непосредственного восприятия стимульной информации (Гибсон, 1988). Согласно первому, объектом социальной перцепции, в частности лица, выступают не столько отдельные черты или их соотношения, сколько целостные динамические события, включающие позы, жесты, мимику, движения головы и глаз. Постулат непосредственности восприятия подчеркивает объективность существования инвариантной информации о выражении лица, которую необходимо обнаружить, чтобы адекватно взаимодействовать с партнером по общению.
