в холле было темно, я совершенно точно знал, кто это. Этот осел был на мушке с тех пор, как Джиа взорвала бомбу в машине по дороге из города.
— Я? — Рис отступил на шаг и оказался в дверном проеме. Я тем временем не потрудился поднять голову от бумаг и совсем зарылся в них носом.
— С кем еще, черт побери, я разговариваю? Разве здесь еще кто-то ошивается? — сказал я, все еще не поднимая на него глаз.
— Эмм… Обычно Дуб относит их наверх. Эти штуки весят фунтов сто шестьдесят.
Разумеется, я точно знал, сколько весят бочонки, и был уверен, что они не под силу этой тощей заднице.
Я поднял налитые кровью глаза, блестевшие от нехорошего чувства.
— Хочешь сказать, что не в состоянии справляться с работой?
— Ээ… нет. Нет. Я… я отнесу их.
Тем не менее он продолжал стоять и смотреть на меня.
— Чего ты ждешь? — отрезал я. — Иди работай.
— Эээ… Конечно. Сейчас. Слушаю, босс.
Хотя он и произнес это, увидев, как я встал и направился к двери, этот заморыш прирос к месту. На мгновение, увидев его расширенные глаза и подумав, что бедняга наложит в штаны, я почти пожалел парня. Почти. Но мимолетная жалость исчезла, прежде чем я захлопнул дверь перед его носом.
Последние три дня я старательно избегал Джии. Давно планировал перестройку в одном из принадлежащих мне зданий, которые предназначались для аренды, и вот наконец из города пришло разрешение. Пока нанятая команда сносила старую кухню и задний двор, я проводил целые дни, встречаясь с субподрядчиками, чтобы выбить у них лучшие условия для проведения реконструкции. Хотя я мог позволить себе за дополнительную плату нанять компанию, которая занималась бы всем этим дерьмом, мне нравилось самому вести строительные проекты. И хвала Господу, это чертово занятие не позволяло мне торчать здесь все время, следя за Джией.
Зазвонил телефон, и я наконец впервые за несколько дней искренне улыбнулся. Вновь сев в свое кресло, я ответил:
— Кто же это, как не именинница? Спала? Я звонил тебе два часа назад.
— Нет, ходила за продуктами, — ответила мама, — телефон звонил, когда я была за рулем, а я не знаю, как подключать громкую связь. Тебе придется заняться этим в выходные.
— Договорились.
— Купила еще акриловых красок и холстов. Надеюсь, закат будет таким же красивым, как и в прошлом году.
— Погода обещает быть хорошей. Когда ты выезжаешь?
— Сегодня после обеда, если не возражаешь. Знаю, что обычно приезжаю в пятницу, но надо вернуться пораньше, чтобы помочь в организации пикника, который устраивают в церкви.
— Разумеется. Как пожелаешь. Приезжай в любое время, буду рад. Сама знаешь. Когда приедешь, заходи в дом, а я постараюсь вернуться из ресторана пораньше и захвачу праздничный ужин.
— Вообще-то… я бы хотела сегодня прийти в ресторан, чтобы нарисовать закат. Если, конечно, тебе мое присутствие не очень помешает. Много места я не займу, стула в углу верхнего бара вполне достаточно. Даже мольберт не понадобится.
— Бери все что хочешь. Если люди вокруг будут мешать, закрою это сраное заведение.
— Следи за словами, Хитклифф…
Я вновь ощутил себя десятилетним.
— Прости. Постараюсь держать язык на привязи. Но и ты могла бы не называть меня Хитклиффом в том месте, где я работаю. Ни одна душа не подозревает, что меня зовут иначе, чем Раш. Я как Мадонна… только с большим мистером Ди… Тебе не будет трудно называть меня Раш, ма?
— Хорошо, мой дорогой. Увидимся через несколько часов.
Когда я появился в офисе, было почти пять часов. Ненавижу торчать целый день за столом, поэтому и пришлось провести весь вечер, разбирая бумаги, чего я обычно старался избегать.
Когда я зашел, народ на кухне уже готовился к началу вечерней толкотни.
— Мне нужно нечто не из сегодняшнего меню. Где-то часам к семи.
— Не вопрос. Что хочешь, Раш? — спросил Фред, шеф-повар, которого я первым нанял пять лет назад, когда приобрел это заведение.
— Лосось «Оскар». Тот, которого ты готовил в «Мак-Кормик и Шмик».
Фред махнул в мою сторону щипцами и улыбнулся.
— Ты его получишь. Когда пожелаешь.
— Это не для меня. Но я оценил… Мне нужен всего лишь бургер. Попозже.
— Горячее свидание?
— У мамы сегодня день рождения. Скоро будет здесь.
— Тогда сделаю его лучше, чем в те времена, когда работал в «Мак-Кормик и Шмик».
Мне предстояло отправиться наверх и расчистить немного места для того, чтобы мама могла спокойно рисовать. По четвергам было полно народа, но обычно вся тусовка начиналась гораздо позже ужина. Заката к тому времени уже не будет, а мама далеко не поздняя пташка.
Поднимаясь через две ступеньки с мягким креслом в руках, я вошел на крышу и замер. Мы еще не открылись, но команда уже суетилась, устанавливая столы и пополняя барные запасы. Все сновали туда и сюда, кроме бармена. Рис. Вместо того чтобы работать, он положил руки на стойку и флиртовал с женщиной. И не просто с женщиной. Улыбающийся мудак флиртовал с моей девушкой.
Увидев эту картину, я почувствовал, как ярость вскипела в венах. Рис сказал что-то, чего я не расслышал, а Джиа засмеялась, откинув назад голову. Черт. Она так прекрасна, когда смеется.
Почувствовав мой взгляд, Джиа повернула голову, и наши глаза встретились. Она выпрямила спину и с вызовом выставила подбородок, как бы приглашая отреагировать на сцену, которую я только что увидел.
Она же сегодня не работает. Какого черта тогда она здесь делает?
Потребовалось собрать всю силу воли, чтобы не подойти и не врезать по морде этому мелкому сукину сыну. Каким-то чудом удалось совладать с собой. Глубоко вдохнув, я сделал вид, будто не обратил на нее внимания. Вместо этого занялся делом: подтащил стол в угол, из которого открывался лучший вид на закат, поставил на него табличку «Зарезервировано» и подвинул удобный стул, чтобы маме было лучше рисовать.
Когда все было сделано, я обратился к бармену, который
