— Уйдем отсюда.
Меня не стало.
Я испустил дух легким облачком и развеялся муссонами. Я целиком переродился в один большой и изогнутый «Почему?»
— Потому что тут стулья железные, — ответила она и взяла в руки сумочку.
Стулья в кафе «Глясе» действительно имели несчастье быть оборудованными никелированными ножками.
— Настя, — попытался собрать мир обратно в кучку я, — но ведь мы же сидим на диване!
— Ну и что? — пожала плечами Настя и встала. — Железные стулья попадают мне в поле зрения. Идем?
Такой беспомощности и паники, как в тот момент, я не ощущал давно. Мирозданию под хвост попала шлея, и оно забрыкалось, застроптивилось, поперло на меня непримиримым буром. Оно ощерилось мостами, тесными скверами и металлом ножек стульев. Все, с чем я в тот вечер контактировал, было враждебно и неузнаваемо.
— Ну, идем? — снова раздалось у меня над ухом.
И я понял, какое инородное тело вклинилось между мной и миром. Я понял, что надо устранить, чтобы жизнь продолжалась в своих дружелюбных красках. Я поднял глаза на это туловище и ответил:
— Иди.
Настя свела брови:
— В смысле — «иди»?
— Иди. Я отпускаю тебя.
Она набрала в грудь воздуха, попереваривала его пару секунд, л потом загундосила с возмущением:
— Не, ну на-армальна, а? Ваще-та на-ада как-та-а с девушка-ми считаться, если что…
— Иди, — зарычал я, поскребывая пол ботинком.
Тулово попятилось, не спуская с меня очумелого взгляда, потом бочком-бочком протиснулось через ряды столь ненавистных ему железных стульев и исчезло за дверью… И мир снова потеплел, вышел из клинча, расправился, как после полного солнечного затмения. Лишь официант недоуменно глядел на меня.
Ну, теперь вы понимаете опасения Филиппа? Вот так порой наши пути пересекаются с путями столь экзотичных фигурантов, что не находишь ни слов, ни эмоций, ни самого себя. Остается одно…
Официант, бутылку водки!
Филипп
— Слушай, Кирюха, все написано и выстроено хорошо, но мне кажется, сюжет не в кассу. Случай этот настолько нетипичный, что не только выбивается из общей канвы нашего писания, но и может вызвать упреки: дескать, тут вы явно перестарались, это вообще уже клинические случаи, и их нельзя причислять к общей модели поведения и т. д., — попытался я дать рецензию тому, что мне прислал Кирилл, а вы только что прочитали.
— Да, вероятно, ты прав, надо что-то доработать, — отреагировал мой друг.
Решение было принято быстро — полторы страницы отправлены на доработку, мы посмаковали случай на кухне и расстались.
Да вот только неведомо нам тогда было, что, возможно, в стране нашей существует некое тайное учебное заведение, где студенткам прививается эстетический вкус, согласно* которому потребно проводить время с представителями противоположного пола и коротать собственный досуг. Вне всякого сомнения, обычные прогулки по вечерней Москве теперь у них не пользуются такой популярностью, как 200 км/ч по МКАД или 4 часа в малазийском ресторане, но дабы отдать дань прихотям и забавам предков, можно позволит^ себе совершить променад. А чтобы в глазах посторонних людей не выглядеть синим чулком, делать это надо дозированно: не чаще одного раза в полгода и не более 500 метров за одну прогулку.
Если один случай больше напоминает собой исключение из правил, то второй в связке с первым уже больше походит на систему, а после третьего недалеко до эпидемии. Следовательно, сейчас мы имеем полное право начать формулировать свои горькие выводы.
— Тань, а что ты сегодня вечером делаешь?
— У меня будет два часа свободного времени. Если хочешь, мы можем с тобой погулять!
(Обращаю внимание на то, что Таня сама предложила прогуляться, но кто же знал, что я должен догадатьсяо манерах женского гуляния).
— Хорошо. Давай тогда встретимся в 19:30 на выходе из метро «Марксистская». Тебе удобно будет? — предложил я.
— Удобно… Но где мы там гулять будем? — последовал резонный вопрос Тани.
— Придумаем.
— Хорошо. До встречи!
Время 19:30. Я на месте. Потом на часах 19:35, и я на том же самом месте жду спутницу. В 19:47 (вот сволочь я, даже время запомнил) появляется Танечка.
— Танька, ты чего опаздываешь? — состроил я шутливую гримасу.
— Подумаешь, всего 15 минут. И вообще мне можно! — получаю я запрещенный удар. Удар сдержал, не хотел портить Танин вечер занудными объяснениями о равных правах мужчин и женщин.
— Я хочу воды купить, ты что-нибудь хочешь?
— Нет, спасибо!
— Ну пойдем. — Выходя из магазина, потянул я спутницу к пешеходному переходу.
— Где тут гулять? Я тут только «Парк Авеню» знаю, — сморщив переносицу, прогнусавила Таня.
— Было бы странно, если бы ты не была этом клубе! — ехидно парировал я. — Вот — подарок тебе. С прошедшим днем рождения! — протягиваю конверт, в который предусмотрительно вложил распечатанную статью из «Ководства» А. Лебедева.
— Что это? — вопросительно взлетают вверх девичьи ресницы, а ручка ныряет внутрь конверта.
— Дома прочтешь… Пойдем скорее — зеленый свет.
— Это, наверное, что-то умное. Для моих мозгов такое противопоказано! — даже не раскрыв вчетверо сложенные листки отпечатывает Таня.
В тот момент я предпринял над собой титанические усилия, чтобы:
а) сдержать хохот;
б) не начать орать посередине проезжей части о том, что думать заранее, не прочитав, а тем более говорить, что для мозгов это трудно, как минимум глупо. Но обо всем этом вы уже читали, еще раз мучить бумагу смысла нет.
Перейдя дорогу, мы двинули в сторону «Театра на Таганке».
— Ну и где тут гулять? — очевидно, считая меня склеротиком, повторила вопрос моя спутница.
— Я покажу тебе сквер пограничников и кинотеатр «Иллюзион», — выпалил я наобум, потому что на тот момент еще не решил, куда нам пойти.
Для того чтобы попасть на сторону театра, надо пересечь два пешеходных перехода — соответственно, переждать два светофора. Уверен, что в ту минуту Татьяна согласилась бы на принудительную эпиляцию или долгое гуляние по брусчатке Красной площади на каблуках, вместо того, чтобы вместе с толпой нестись через аж ДВЕ «зебры». Иначе никак не объяснишь ее прямо-таки вопль:
— Я вообще не терплю машины. Они мне не нравятся.
Я смолчал. Без происшествий мы добрались до финиша, а точнее — начала нашего путешествия. Впереди вниз уходила Верхняя Радищевская улица. И вдруг справа от меня послышалось:
— Мы что, вот по этой улице пойдем?
— Да, а что такое?
— Мне не нравится она!
Нужно уточнить, что между всхлипами, охами и обильными «не» были промежутки не больше, чем 2 минуты. Но я не отличаюсь злобным темпераментом, тем более, когда дело касается малознакомого человека, коим Таня и являлась на тот момент. Дойдя до конца здания театра, сразу за детским кафе «Арлекино», мы свернули в Верхний Таганский тупик, плавно переходящий в Нижний.
— Ну, вот тут машин нет! — улыбаясь, произнеся. Но не тут-то было:
— Как это нет? Вон смотри… — девичья ручка указывала на припаркованные в переулке автомобили.
— Зато тут есть культурный центр Высоцкого. Когда я первый раз приехал в Москву, я был тут, тогда здание еще и не начали реставрировать, можно было проникнуть внутрь двора и даже попасть в подъезды… а теперь все закрыто… Тебе нравится Высоцкий? — не унимался я, стараясь увести внимание собеседницы от мерзких машин и помочь забыть тяжелейший переход через Земляной вал.
— Не. Он поет смешно как-то. Весь напрягается…
— А ты в тексты вслушивалась?
— Нет.
— Ну послушай внимательно, может, понравится.
— Не. Не буду слушать.
— Почему?
— Ну я сказала же: потому что не нравится он мне! — отрезала Таня.
Отметая то, что творчество Владимира Семеновича близко мне, и я без преувеличения могу сказать, что боготворю этого человека, пренебрегая глубокой любовью ко всему, что было создано гением современности, хочу лишь констатировать: в последнем микродиалоге Татьяна позволила себе логическую загогулину, мастерства описать которую не хватило бы даже Высоцкому. Опять не достает сил, чтобы сдержать в себе всю ту обиду, которая обволакивает меня, когда сталкиваюсь с людским топтанием на месте. Бог с ним — с полным отсутствием логики, отброшу «аксиому Тани»: «он мне не нравится, но слушать его не буду, потому что он мне не нравится», задам уже ставший риторическим вопрос: как можно мириться с нежеланием духовно расти и попросту узнавать что-то новое?!
Чтобы снова попасть на Верхнюю Радищевскую улицу из Нижнего Таганского тупика, нужно преодолеть небольшой подъем. Этого я не учел. Пришлось реагировать и извиняться перед изнеженной спутницей: «Сейчас чуть-чуть пойдем в гору, не переживай, это недолго».
Идем вниз, к Яузе, и тут бац: дорогу преграждают нам строительные леса — «подстава» со стороны администрации Городской клинической больницы № 66. Скрепя сердце, мне пришлось вести Таню аж 4 метра по проезжей части, но, надо сказать, что она стойко выдержала это испытание, и только когда мы оказались опять на пешеходной дорожке, позволила себе испустить дух: «Ну куда мы идем?» Звонок ее мобильного телефона (к слову скажу, что у Тани Motorolla RAZR v3, зачем я упомянул об этом — поймете позже) уберег меня от необходимости выдавать еще не созревший ответ.
