Как только настоятель ушел, служка вытащил банку и съел весь мед. А когда в банке уже ничего не осталось, он испугался и стал думать, как бы ему обмануть настоятеля.
Думал, думал и придумал. Он взял любимую чашку настоятеля, разбил ее и положил черепки посреди комнаты, а сам лег, укрылся одеялом и стал ждать.
Поздно вечером вернулся настоятель. В комнате было темно. Настоятель сердито крикнул:
— Эй, служка, где ты? Что же ты не зажег фонаря?
А служка из-под одеяла только стонет:
— Простите, отец настоятель! Я умираю! Сейчас мне конец. Скорей прочитайте молитву!
Настоятель испуганно спросил:
— Что с тобой, служка, что с тобой?
— Я виноват перед вами, отец настоятель. Сегодня я сидел на полу и мыл вашу любимую чашку, да вдруг пробежал кот и ткнул меня под руку. Я уронил чашку, и чашка разбилась. Мне только и осталось, что умереть. Я вытащил из божницы яд и съел всю банку. Ох, я уже чувствую, как яд разливается по моим жилам. Ох, мне худо! Прочитайте скорей молитву, отец настоятель!
И служка еще громче застонал.
Настоятель понял, что служка его обманывает, а сказать ничего не мог. Так он и остался без меда.
Оборотень из старого храма
![]()
давние, давние времена стоял в одной деревне старый храм. И все было бы ничего, если бы не поселился в том храме оборотень. Стали люди бояться к храму подходить: то покажется им, что ступени скрипят, а то вроде и смеется кто-то. Жуть, да и только!
Вот как-то раз собрались жители деревни в доме у старейшины, думать стали, как оборотня усмирить. И так прикидывали, и эдак, а ничего решить не могли. Кто же по собственной воле ночью в храм пойдет?
А в это самое время пришел в деревню торговец снадобьями. Звали его Тасукэ, был он молод, а потому ничего не боялся.
Вошел Тасукэ в деревню и удивился: «Что за странная деревня! — думает. — Вечер на дворе, а в окнах света нет и людей не видать!».
Подошел он к крайнему дому, дверь отворил и еще больше удивился. «Вот чудеса! Вся деревня в одном доме спряталась!»
Вошел он в дом, поздоровался и говорит:
— Пришел я издалека — травы и снадобья принес. Купите — не пожалеете!
— Не до снадобий нам, — отвечает ему старейшина. — Беда у нас. Поселился в старом храме оборотень да в страхе нас держит: то завоет, то запоет, а то и засмеется. Боятся люди из дома выходить.
— Да неужели никто с оборотнем справиться не может? — пожал плечами Тасукэ. Ладно, помогу вам — сам в храм пойду.
Дождался он ночи и в храм отправился. А осенью ночи тихие: ни звука кругом. Сидел Тасукэ в храме, сидел, скучно ему стало, он и зевнул. Да так громко! Запело эхо на всю округу, все вторит, вторит, остановиться не может.
Наконец, стихло все. Видит Тасукэ — стоит перед ним оборотень, улыбается.
— Ты кто такой? — спрашивает. — Смельчак, что ли? Один ко мне пришел?
— Конечно, один. А то с кем же? — не понял Тасукэ и снова зевнул.
Оторопел оборотень:
— Так ты что же, меня не боишься?
— Что значит бояться? — не понял Тасукэ.
— Чудак ты, да и только! — захихикал оборотень. — Все люди на свете чего-нибудь боятся. Вот ты чего боишься?
— Отстань от меня, — рассердился Тасукэ. — Не возьму я в толк, о чем ты речь ведешь.
Примостился оборотень рядом с Тасукэ и объяснять принялся:
— Понимаешь, — говорит, — ты обязательно чего-нибудь бояться должен. Вот я, к примеру, оборотень. Меня все боятся, потому в храм не ходят.
— Кто ты? Оборотень? — переспросил Тасукэ. — Никогда бы не поверил!
— Да, я — оборотень, — гордо ответил тот. — Ты тоже меня должен бояться!
— Ну вот еще! — ответил Тасукэ. — Дурак я, что ли, тебя бояться. Уж если я чего, боюсь, то это золотых монет. Как увижу — мурашки по коже.
— Ну, я же говорил, говорил! — обрадовался оборотень. — Все на свете чего-нибудь боятся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Все? — не поверил Тасукэ. — И ты тоже?
— Я? — задумался оборотень. — По правде говоря, боюсь я вареных баклажанов. Запах у них противный, с ума меня сводит.
Посмотрел оборотень в окошко, заторопился.
Светает уже, пора мне уходить, — говорит.
— Приходи завтра — я тебя пугать буду!
На следующую ночь Тасукэ снова отправился в храм. Захватил он с собой большой чан с крышкой и много-много баклажанов принес. Сварил их, крышкой закрыл и ждать стал, когда оборотень пожалует.
В полночь явился оборотень. Идет, потом обливается. Присмотрелся Тасукэ получше, видит — несет оборотень большой мешок. Отдышался и говорит:
— Ну, готовься, сейчас я тебя пугать буду!
Вынул он из мешка горсть золотых монет и в Тасукэ швырнул.
— Ну что, страшно тебе? — спрашивает. — Сейчас еще страшнее будет!
Бросился Тасукэ от оборотня, бегает по храму и кричит:
— Ой, боюсь! Ах, боюсь!
Обрадовался оборотень.
— Все чего-нибудь боятся! — кричит.
Бегал Тасукэ по храму до тех пор, пока оборотень весь пол золотом не усыпал. А потом подбежал к чану да крышку-то и открыл. Вырвался оттуда пар, и наполнился храм запахом вареных баклажанов.
Поморщился оборотень, задергался весь, а потом опрометью из храма бросился. Выбежал в сад да за дерево схватился. Повисел, повисел, глядь — и в гриб превратился, большой-пребольшой.
Обрадовались жители деревни, что от оборотня избавились. Накупили у Тасукэ в благодарность много-много трав и снадобий. А потом пошли в храм золотые монеты собирать. Смотрят — а это и не монеты вовсе, а грибочки. Так ни с чем они и ушли. А Тасукэ дальше отправился и везде об оборотне из старого храма рассказывал.
А что же стало с большим грибом? Он, говорят, до сих пор у храма стоит. Сначала его съесть хотели, да раздумали: может, он несъедобный, раз оборотнем раньше был?
Замочек для носа
![]()
лучилось как-то одному князю отправиться в дальний путь. Вышел он утром на крыльцо, на небо глянул и говорит своим слугам:
— Кажется мне, что сегодня непременно дождь будет. Не забудьте зонты прихватить.
Переглянулись слуги удивленно: о каком дожде господин толковать изволит — небо ясное, солнышко приветливо светит, ни одного облачка не видать. Так они зонты и не взяли.
Тронулся князь в путь. Вдруг к полудню, откуда ни возьмись, набежали на небо тучки, задул ветер, а потом и дождь хлынул. Да такой сильный! Добрались князь с придворными до маленького деревенского храма, спрятались под крышей.
— Я же говорил, что непременно дождь будет, — обрадовался князь. — Вот что значит предусмотрительность! Хорошо, что мы с собой зонты прихватили!
Испугались тут слуги не на шутку, по углам попрятались. «Не сносить нам теперь головы, — думают, уж больно наш князь в гневе страшен!»
А князь им кричит:
— Эй, слуги, зонты несите! Некогда нам тут прохлаждаться — в дорогу пора!
Еще больше испугались слуги:
— Прости нас, господин, — говорят, — не взяли мы из дома зонты.
Как услышал князь такие речи, засверкали у него глаза злобой:
— Ну, погодите у меня! — закричал. — Вот до места доберемся, я вам объясню, что значит княжеского приказа ослушаться!
Поняли слуги, что не миновать им суровых наказаний — совсем приуныли.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Был среди них один паренек — младший слуга. Страсть как он шутки всякие любил. Как начнет историю какую-нибудь рассказывать, все вокруг со смеха так и покатываются, даже угрюмые и те улыбаются.
— Да, негоже приказы князя не выполнять, — сказал он. — Ну да вы не печальтесь, что-нибудь придумаете.
— Что же теперь придумаешь? — вздохнули слуги. — Очень наш князь сердит.
— Надо его развеселить, — догадался младший слуга. — Посмеется князь гнев и пройдет.
Посмотрели на него слуги недоверчиво:
давние, давние времена стоял в одной деревне старый храм. И все было бы ничего, если бы не поселился в том храме оборотень. Стали люди бояться к храму подходить: то покажется им, что ступени скрипят, а то вроде и смеется кто-то. Жуть, да и только!
лучилось как-то одному князю отправиться в дальний путь. Вышел он утром на крыльцо, на небо глянул и говорит своим слугам: