цом Хелен.
– И меня! Когда вырасту, тоже буду, как папа, ри-
совать свои сны, – сказала Моника.
– Мои умницы, – нежно произнесла Лея. —
Папа обязательно вас научит рисовать, но для того,
чтобы увидеть сон, нужно идти спать.
– Я не хочу идти спать, буду сидеть с папой, —
скрестив руки и отодвинувшись от Леи, грозно сказала
Моника.
– А ты, Хелен?
– А я хочу. Мама, уложишь меня? Пожалуйста,
полежи рядом хоть немного, обещаю, что быстро за-
сну. Мне всегда так хорошо, когда ты укладываешь
меня, гладишь по голове и поешь песенки.
– Да, доченька, конечно, уложу, – нежно сказа-
ла Лея. А ты Моника собираешься спать, посмотрев
на старшую из дочерей? – спросила Лея.
– Нет, пускай она идет, а я останусь с папой, —
сказала Моника, встав с дивана, где сидели Лея и Хе-
лен, и усевшись на стул около Гарри.
– Моника, почему ты не слушаешься маму? Она
же сказала, что нам нужно спать, – обратилась Хелен
к сестре.
– Ну и иди спать, раз тебе так хочется, а я не пой-
ду, и в детский сад завтра не хочу идти, – твердо ска-
зала Моника.
– Завтра мы будем читать стихи, – возразила Хе-
лен. – Мы же с тобой так долго их учили.
– Не хочу спать, не хочу читать стихи и в детский
сад завтра тоже не хочу, – повторила Моника, скре-
стив руки на груди.
– А что же ты хочешь делать завтра? – шутли-
во спросил Гарри, наносивший последние штрихи
на картину.
– У меня день рождения, и я хочу сидеть дома,
а потом поехать с тобой за бабушкой и дедушкой.
– Моника, завтра ты пойдешь в детский сад, а по-
сле, вечером, ты увидишь бабушку и дедушку, – вме-
шалась в разговор Лея.
– Папа, ну скажи ей, ну пожалуйста. Я не хочу
завтра идти в детский сад: у меня же день рождения!
– А я пойду, – повторила Хелен.
Гарри повернулся к жене и попросил разрешить
Монике остаться дома в честь дня рождения – в виде
исключения. Лея вначале возмущалась и возражала,
но потом поддалась уговорам мужа и разрешила доче-
ри пропустить один день.
– Я остаюсь, а ты идешь завтра в детский сад, —
поддразнила сестру Моника.
– Да, я пойду, потому что мама сказала, что дет-
ский сад пропускать нельзя, а я всегда ее слушаюсь.
И еще фрау Ивон говорила, что все будут читать стиш-
ки, и если ты не расскажешь, тебе не дадут конфету.
– Ну и пусть, папа мне купит много конфет, а еще
я завтра пойду с ним на работу… Папа, ты же возь-
мешь меня с собой на работу, а потом встречать ба-
бушку и дедушку?
– Да, возьму: у тебя же день рождения, и я дол-
жен исполнять твои желания, но сейчас послушайся
маму и иди вместе с Хелен спать.
После того как девочки решили, кто идет в дет-
ский сад, а кто остается дома, Лея увела их в комнату,
чтобы уложить спать и позволить Гарри в одиночестве
закончить работу над картиной.
Гарри завершил работу ближе к полуночи,
и они с Леей, вернувшейся в салон, чтобы продолжать
с восхищением наблюдать за картиной своего мужа,
душевно побеседовали. Когда они прибрались в салоне
и спрятали все художественные принадлежности в кла-
довку, оставив только картину, на которой должны были
подсохнуть краски, то и сами отправились в постель.
Лея крепко спала, когда в третьем часу ночи к ее
кровати в белой длиной пижаме подошла Хелен и про-
тяжным тихим голосом спросила:
– Мама! Мам, ты не спишь?
– Что случилось, доченька? Почему ты здесь? —
еще толком не проснувшись, сказала Лея.
– Мам, пожалуйста, ты можешь немного поле-
жать рядом? Мне страшно.
– Что такое? Тебе приснился страшный сон?
– Полежи со мной немного, пожалуйста, пока
я не засну.
– Хорошо, доченька, – тихо встав с кровати и на-
кинув халат, сказала Лея.
Она провела Хелен в детскую комнату и легла
рядом с ней. Чтобы понять, что произошло, она еще
раз спросила: – Доченька, тебе приснилось что-то
страшное?
Девочка крепко обняла маму, но ничего не ответи-
ла. По ее щекам потекли слезы.
– Расскажи, что ты видела во сне, и тебе станет
легче, – попросила Лея.
Немного успокоившись, Хелен сказала:
– Я видела плохой сон про папу и Монику, и мне
стало очень страшно.
– Это всего-навсего сон, – попыталась успо-
коить дочку Лея. – Ты же видишь, что Моника спит
на соседней кровати, а папа спит в соседней комнате.
Хелен, не плачь, – поглаживая дочку по голове, тихо
говорила Лея, – ты же знаешь, что я и папа всегда
рядом, и мы никому не дадим тебя обидеть.
– Мне было так страшно, но я не хотела тебя бу-
дить. Вначале собиралась сказать Монике, но она так
крепко спала, и я разбудила тебя, – всхлипывая, про-
говорила девочка.
– Ты правильно поступила, что пришла ко мне.
Я же твоя мама, и я всегда буду рядом с тобой.
– Спасибо тебе, мама, – продолжая плакать, про-
говорила Хелен.
– Ну все, моя деточка, успокойся и засыпай, все
хорошо, – гладя девочку по голове, говорила Лея.
– Хорошо, я постараюсь. Ты же знаешь, что я всег-
да тебя слушаюсь, – вытирая слезы, сказала Хелен.
– Хелен, если вдруг опять станет страшно
или грустно, всегда помни: если что – я в соседней
комнате, и незамедлительно зови.
– Спасибо тебе, мама. Я тебя очень люблю.
– Я тоже тебя люблю, доченька.
* * *
Мистер Гоулд, как и обещал, подъехал без десяти ми-
нут шесть и, набрав номер Джули, сообщил, что ждет
внизу. Джули попросила его подняться, посколь-
ку, как всегда, не успела вовремя собраться. Прой-
дя в прихожую, мистер Гоулд медленно снял туфли
и верхнюю одежду. Не дождавшись хозяйки, повесил
пальто на вешалку, и в этот момент появилась Джули,
она все еще прихорашивалась.
– Мистер Гоулд, простите, я, как всегда, опазды-
ваю… – стала оправдываться актриса.
– Ничего страшного, – добродушно заметил ми-
стер Гоулд. – Я уже предупредил Чака с Эммой о том,
что мы задерживаемся.
– Наверное, это хроническое. Я ведь специально
вернулась пораньше и думала, что к шести успею со-
браться, но… как видите, – развела руками Джули.
– Знаешь, Джули, это даже хорошо, что мы встре-
тились перед походом в ресторан. Помнишь, в про-
шлый раз я упомянул, что хочу сказать наедине ко-
е-что важное?
– Да, помню. Я вас внимательно слушаю, – от-
ложив косметичку в сторону и внимательно глядя
на режиссера, ответила Джули.
Пошарив в кармане, мистер Гоулд достал малень-
кую коробочку. Протянув ее Джули, он произнес:
– Это тебе.
Джули, не понимая, в чем дело, взяла коробку
и, открыв ее, увидела кольцо.
