— Умылась? — спрашиваю, иронично усмехаясь. — Яд сцедить не забыла?
— Оставила, решила в тебя с утра пораньше плюнуть, — отмахивается, продолжая зевать и озираясь, словно не понимая, зачем вообще на кухню пришла.
— Очень приятно, я польщен, — смеюсь я и ставлю на стол две кружки молока. — Можешь плеваться и садиться есть, главное — на стол не попади, а то я же старался.
Она от этих слов явно запуталась, что ей делать, ругаться со мной или нет, переводя недоуменный взгляд с накрытого стола на меня.
— Ты совсем заболел, что ли? — спрашивает непонимающе.
Довольно улыбаюсь в ответ. Она ведь смущается. Румянец на ее сонном личике так очарователен, а ведь это просто сметанное сердечко. Утренняя шалость явно удалась!
— Да, болею, твоими стараниями, — отвечаю, не переставая смеяться. — Ты садись, кушай, только не подавись несплюнутым ядом.
— А это что за произведение искусства? — спрашивает она, указывая на тарелку. — Зачем это? Тебе заняться нечем было?
— Это завтрак, Рогозина. Никогда не слышала о таком? — спрашиваю язвительно, старательно делая вид, что ничего не понимаю. — Нет, ну, если хочешь, можешь, конечно, не есть, но клубника очень даже ничего. Попробуй.
Я хватаю ягоду с тарелки, стоящей на столе, и закидываю себе в рот, а она смотрит на меня настороженно.
— Зацепин, — осторожно начинает она, — ты головой ударился?
— А может, я влюбился? — шучу, просто потому что она слишком забавно реагирует. — Что, нельзя?
— У тебя очень высокая температура, да? — сочувственно спрашивает блондинка. — Ты когда к врачу пойдешь?
— Господи, какая же ты скучная, — не выдерживаю я и отмахиваюсь от нее. — Сейчас поем и поеду к врачу. Если быстро соберешься, то подкину тебя до университета.
— Назад потом тоже подкинешь? — язвительно спрашивает она.
— Могу и подкинуть, почему нет? Тебе же надо привыкать к мысли о предстоящем массаже. Разве нет? — спрашиваю, садясь за стол и атакуя свои оладьи, кажется, я самую малость переборщил с солью, но, думаю, она не заметит.
— Нет, — отвечает Рогозина строго. — Так-то у меня своя машина есть, и я с ней очень дружу. Нам хорошо вместе…
Заявила она, развернулась и вышла, явно не собираясь позавтракать со мной.
— А покушать? А спасибо сказать? — кричу я ей вслед.
— Спасибо за испорченный аппетит, — рычит она из коридора.
— Всегда пожалуйста! — отвечаю, посмеиваясь, быстро завтракаю и тоже иду собираться, а в коридоре ловлю Киру в белой блузке и строгой юбке до колен. Не приобнять её и не поцеловать её в макушку я не могу. Прижимаю к себе ласково настолько, насколько могу и жду, что блондинка дернется, начнёт вырываться, а потом скажет какую-нибудь гадость, как обычно. Но она вдруг замерла и посмотрела на меня испуганно.
— Ваня, ты же весь горишь, — произносит Кира и проводит рукой по щеке. Трогает лоб. — Тебе нельзя в таком состоянии за руль. Это опасно. Я же говорила… нельзя бегать, — цедит, не спеша отстраняться.
— Да, — отвечаю со вздохом. — Я вызвал такси. Не волнуйся.
— Напиши, что скажет врач, хорошо? — просит ласково, почти умоляюще. В медово-карих глазах читается тревога.
— Да, конечно, но ты позавтракаешь, ладно? — соглашаюсь охотно.
— Обязательно, — заверяет шёпотом. — Выглядело очень вкусно. И сердечко милое, — признается, слегка краснея и отводя смущенный взгляд.
— Я рад, — улыбаюсь в ответ, понимая, что Рогозина мне, правда, нравится.
Хорошая она. Да, может, местами наивная, неопытная. Готовить не умеет, да разве это вообще страшно, если она готова учиться, если всегда можно нанять домработницу или заказать еду из ресторана? А то, что экономика это не ее, так вообще не важно, главное, что Кира не пустышка, что у нее есть свои желания, своё хобби, свои мечты. А мне плевать, чем будет заниматься моя девушка: крестиком вышивать или развивать бизнес, важно, чтобы она чем-то увлекалась, чтобы была кем-то, личностью. Человеком с душой и моралью. С принципами. А Кира она… в общем, она — Кира, и в ней есть все эти качества, она не пустышка. И она мне нравится…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Несмотря на то, что Кира блондинка, она далеко не глупая, не избалованная деньгами, и мое хорошее самочувствие для нее важнее, чем мой кошелек. Что может быть лучше? Чего ещё можно желать?
Я потянулся к ней сам. Обнял покрепче и поцеловал, приподнимая ее подбородок, потому что мне хотелось ее целовать. Ласкать мягкие, податливые губы, дразнить нежный язычок… вдыхать аромат духов и крема…
Кира робко поддалась мне навстречу. Неуверенно. И смутилась, когда я прервал поцелуй, потому что ещё не время.
— Тебе же уже не нужно прикрытие, — бормочет она, опуская взгляд. На Лилю намекает?
— Это и не прикрытие, — произношу серьёзно. — Но поговорим мы об этом вечером, — усмехаюсь, видя реакцию блондинки и коротко целую её снова. — Тебе пора.
Провожаю девушку и собираюсь сам. На телефон пришло сообщение, что такси уже ожидает…
Глава тридцатая
о питомнике и несчастных животных
Кира
В машину сажусь в растрёпанных чувствах. Губы всё ещё горят от поцелуя, а в голове мечется сумасшедшая мысль: «Мы целовались? Зачем?»
Господи… как это произошло? Когда Зацепин стал мне нравиться? Когда стал для меня важен? Он и его самочувствие… Когда перестали раздражать и цеплять дурацкие шуточки и едкие подколы? Он же постоянно зовёт меня дурындой. Неуклюжей. Бестолочью.
Может, меня это не злит потому, что чувствую, не всерьёз он это говорит? Просто сам по себе такой у Зацепина характер, и будь на моём месте любая другая, или любой другой, он бы общался точно так же.
Гораздо больше говорят о его отношении ко мне поступки. То посуду за меня помоет, то вот… завтрак приготовил. И фанты эти глупые… только чтобы мне помочь. В учёбе подтянуть. И только благодаря переезду, я многое поняла, многое осознала и осмыслила.
Осторожно выехала с подземной парковки и вырулила на трассу.
Жизнь с Зацепиным помогла мне осознать, что я хочу заниматься любимым делом, но и экономика пригодится в будущем. Я хочу самостоятельно развиваться, хочу не просто стать ветеринаром, но и открыть собственную клинику. А в будущем — питомник, и я буду стараться каждому брошенному несчастному животному найти свой дом, любящих и заботливых хозяев.
Я приехала в универ раньше, но не ожидала, что Алина тоже уже приползла. И не просто приползла, а купила нам по стаканчику кофе.
Припарковала машину и вышла, приветливо помахав мне. Она спустилась со ступеней универа и направилась ко мне. В этот момент рядом с моей красавицей припарковался серебристый седан, из которого вальяжной походкой вышел Игорь и сразу направился ко мне.
— Зачем тебе солнцезащитные очки? — ежась от холода, усмехнулась я вместо приветствия.
— Твоя красота, Рогозина, так слепит, что сил нет, — парировал он и нагло подмигнул, задвигая очки на лоб. — Уверена, что тебе не нужен такой классный парень, как я?
— Извини, — едва сдерживая смех, произнесла я.
Игорь загадочно поманил меня пальцем и шепнул на ухо:
— А может, у тебя уже кто-то есть?
Я оцепенела, вспоминая утренний поцелуй с Зацепиным. Но ведь встречаться он мне не предлагал… не думаю, что пока стоит говорить кому-то о нас или радоваться раньше времени. Мало ли, что у больных на уме. Потом скажет, помутнение рассудка, все дела…
— Нет, — отвечаю уверенно, отстранившись. — Я бы о таком точно знала.
Игорь недовольно скривился и сразу переключил своё внимание на Алину.
— Привет, подруга, — закинул ей руку на плечо и звонко чмокнул в щёку, вызывая тем самым мою улыбку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Руку отгрызу, — предупредила Алина, но Игорь даже не шелохнулся.
— Кофе? Мне? — поинтересовался невозмутимо.
— Мечтай, — огрызнулась она и таки скинула руку парня. — Держи, — протянула мне стакан и зевнула. — Так и будем тут стоять или пойдём уже?
