смерти сыновей, смакует «Комсомольская правда». Первой стала Екатерина Захарова из Екатеринбурга, «родившая» внука с помощью суррогатной матери и спермы сына, умершего от рака [112]. Второй – пятидесятилетняя Наталья Климова из Санкт-Петербурга [113]. У третьей, 58-летней Ламары Келешевой, эмбрионы принялись сразу у двух суррогатных матерей и родилось четверо [114]. В свидетельства о рождении детей ЗАГСы вписали всех матерями, поставив в графе «отец» прочерк.
В этическом постулате не пользоваться спермой без письменного согласия есть слабое место: смерть не всегда планируют. А добиваясь законного оформления, есть шанс опоздать, ведь ситуация строится по законам триллера, когда действие ограничено 72 часами жизни спермы.
Бывает, что в одной и той же стране законодательство «пляшет»; например, в Австралии нет единого закона, регулирующего и получение «посмертной» спермы, и ее использование [115]. В каждом из штатов по-разному. В Западной Австралии, Квинсленде и Южной Австралии посмертный забор биоматериала попадает под закон о донорстве органов. А дальше все сложно: в Западной Австралии использовать эту сперму уже нельзя, в Южной – можно, но только если сперма была извлечена до смерти, а в законодательстве Квинсленда об этом вообще не строчки: поэтому были случаи, когда суд разрешал извлечь сперму после смерти, но запрещал оплодотворение.
Вторая этическая претензия – что посмертные программы лишают ребенка «полной» семьи. И якобы могут его шокировать, когда он узнает. «Взрослые принимают решение привести ребенка в мир исходя из взрослых потребностей. Но они не проявляют достаточного беспокойства о том, какое воздействие будет оказано на ребенка, – говорит психолог, член комитета по этике Университета Висконсин Джулианна Цвайфель, – этот ребенок может в конечном итоге представлять собой нечто вроде поминальной свечи. Он может чувствовать, что люди ищут в нем черты умершего родителя и что он обязан вести себя в соответствии с этими ожиданиями» [116].
«Тем не менее не описано ни одного случая каких-либо психических расстройств у детей, рожденных после смерти своих родителей», – сообщают авторы статьи «Посмертная репродукция: правовые и этические аспекты» [117]. Напротив, в исследовании, проведенном в 2015 году, психологи пришли к выводу, что четверо детей, рожденных таким способом, «показали нормальное здоровье и результаты развития».
«Что вы скажете своему ребенку?» – спросил журналист телеканала France 2 у Марианы Гонсалес-Гомес-Турри. «Я скажу ему, что он – желанный, что папа хотел его так же, как и мама, но не смог быть с нами. Для меня важно, чтобы люди уважали наше желание, право женщины растить ребенка одной и особенно – мое право самой выбирать свое будущее» [118].
СВИДЕТЕЛЬСТВО № 6
ИМЯ Дайан Блад
СЕМЕЙНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ Вдова
ПРОФЕССИЯ Директор рекламного агентства
МЕСТО ЖИТЕЛЬСТВА Ноттингемпшир, Великобритания
ГДЕ ДЕЛАЛИ ЭКО Бельгия
ИСТОРИЯ Инсеминация спермой мужа, изъятой после его смерти
ДЕТИ Лиам, Джоэл
Про громкий судебный процесс Дайан Блад из графства Ноттингемшир я прочитала в Сети [119]. Написав ей, сразу же получила ответ – Дайан так и живет в местечке Уорксоп. «Отправляю вам мою книгу „Плоть и кровь“ [120]. Будут еще вопросы – задавайте».
Дайан и Стивен – она называла его Стэф – познакомились на вечеринке ее одноклассника. «16 февраля 1983 года он позвал меня на свидание. Я не была уверена, что это парень моей мечты, поэтому написала телефон на крошечном клочке бумаги, такой не потерять невозможно, и имени своего там не указала. Однако он позвонил в субботу». Стивен потом признался, что все-таки забыл имя и не знал бы кого спросить, если бы трубку взял другой человек. Когда они стали встречаться, Дайан было 16, а Стивену – 18. Потом Дайан уехала учиться в Лондон, Стивен остался в Уорксопе и устроился на работу. Оба были прагматиками, Стивен мечтал выплатить кредит за дом, Дайан – сделать карьеру в рекламном агентстве. Поженились через восемь лет после встречи, 11 мая 1991 года. «Была большая свадьба в англиканской церкви с обрядом, проведенным по „Книге общих молитв“ 1662 года, – священник делал акцент на деторождении и на том, что „жена должна слушаться мужа“». Дайан это забавляло: детей они по-прежнему не планировали.
Стивен после свадьбы перешел работать в компанию отца Дайан, у которого была фирма по сборке кухонь и ванных комнат. Карьера Дайан первое время не складывалась, ей приходилось менять агентства. В итоге вдвоем с партнером она открывает собственное – Pseudonym Advertising. И после этого задумывается о детях. Стивен высказывает два пожелания, что не хотел бы присутствовать на родах и что предпочел бы не знать пол ребенка до рождения. Хотя, ему кажется, он хотел бы девочку. Вместе они придумывают имя – ее будут звать Шэннон.
«Однажды мы наткнулись на статью о том, как у мужчины извлекли сперму после его смерти и жена смогла забеременеть. Тогда я узнала об этой возможности. Я спросила у Стивена, а если бы с нами это случилось, как бы к этому отнесся он. Стивен сказал: „Если бы ты захотела, я не был бы против“».
В воскресенье, 26 февраля 1995 года, Стивен был бодр с утра, а вечером почувствовал недомогание, воспалились лимфоузлы. Состояние стало резко ухудшаться. К приезду скорой он уже едва мог говорить. В больнице он впал в кому. Врачи диагностировали инфекционный менингит и сказали, что шансов на пробуждение нет – его мозг умер.
Не случись между ними беседы о посмертной репродукции, возможно, Дайан смирилась бы с ситуацией – но она подумала, что разговор был не зря. Действовать нужно было быстро. Поговорив с родителями, а потом с родителями Стива, Дайан просит врачей взять сперму мужа, лежащего в коме, и заморозить ее. Репродуктологов из Infertility Research Trust впускают в реанимационный бокс, чтобы выполнить просьбу. Через четыре дня Стивен Блад умирает. Ему было 30, его вдове – 28. «В 28 лет я уже прожила свою жизнь по полной, испытав весь возможный спектр эмоций, от счастья до отчаяния».
Посмертный забор спермы так бы и остался тайной семьи Блад – Дайан планировала забеременеть быстро, чтобы ни у кого не было вопросов, – однако когда она просит выдать ей замороженную сперму из криохранилища, то получает ответ «это невозможно». Британская Ассоциация HFEA признала извлечение спермы у человека, лежащего в коме, незаконной процедурой без его письменного на то волеизъявления и запретила использование.
Тогда Дайан Блад обращается в суд. На ее стороне законы Евросоюза, разрешающие человеку иметь детей, когда и с кем он захочет. Однако судья, сэр Стивен Браун, убежден, что завещание необходимо, – и суд поддерживает HFEA.
Противник Дайан – не просто безликая ассоциация, у него есть имя и лицо – это Рут Дич, председательница HFEA.
