пуст. – Хочу тебя угостить.
Губы сами расплываются в улыбке.
– Собираешься угостить меня моей же выпивкой и в моем же доме? – Льнет ко мне хозяйка вечеринки.
– Это делает меня менее заботливым к девушке, которая мне нравится?
Она хохочет. Толкает меня ладонью в грудь.
– Брось. Я видела, как ты следил за блондинкой – девушкой моего брата. Хочешь ее? – В ее словах слышится ревность, но, несмотря на это, Вика прижимается ко мне почти вплотную.
Я смотрю в ту сторону, куда скрылись Мариана и ее тщедушный ухажер.
– Эта блондинка – моя сестра. Она что, встречается с твоим братом?
Во взгляде Вики загорается облегчение.
– Ему бы хотелось. – Она пожимает плечами. – И Макс всегда добивается того, чего хочет. Так что, скорее да, чем нет.
Мои пальцы сжимаются в кулаки с такой силой, что кости начинают болезненно ныть. Кажется, меня жутко мутит от выпитого.
– Идем, – я выдергиваю из ее руки бокал, – нужно раздобыть еще выпивки.
Тащу хозяйку дома за собой, и парни понимающе расступаются, пропуская нас.
– Бар в той стороне! – Слышится ее голос.
Она еле поспевает за мной, запинается, едва не падает, но с трудом удерживается на ногах.
– Знаю. – Отзываюсь я.
* * *
– Что ты делаешь? – Поднимает на меня взгляд Вика.
– Ничего. – Проверив телефон, я убираю его обратно в карман. Всего лишь сообщение от Эмилии: она скучает и желает мне сдохнуть за то, что потратил лучшие годы ее жизни и свинтил из города. – Продолжай.
– Ты что, листаешь соцсети, пока я тебе отсасываю? – Возмущается девица, вытирая ладонью губы.
Она пытается подняться с колен, но я опускаю руку на ее плечо.
– Все нормально, детка, просто сообщение от бывшей. Послал ее подальше, и теперь ничто меня не отвлекает. Давай.
Притягиваю к паху ее голову, и Вика послушно берет в рот мой возбужденный член, перемазанный ее же помадой. Я вплетаю пальцы в ее светлые волосы – здесь, в темноте, они очень похожи на волосы Марианы. Если постараться, можно представить, что это она.
Я прикрываю веки, и эти мысли уносят меня на вершину блаженства.
Хотите на чистоту?
Парни не обзывают девушек шлюхами – это делают другие девушки. И И виной тому их доступность. Я не заставлял эту богатенькую испорченную фифу опускаться передо мной на колени в беседке в саду. Она сама этого захотела. И никто не виноват, что ею так грубо используют, кроме нее самой. Хотя, уверен, возмущаться она не будет. Скорее, попросит добавки.
Звонкий стук каблучков выхватывает меня из забытья. Кто-то проходит по дорожке мимо, и я догадываюсь кто – не зря повел блондинку в ту сторону, куда удалились Мариана со своим спутником. Но на этот раз она одна – спотыкается, заметив нас в тени плюща, увившего вход в беседку.
Останавливается, придержав подол платья. Приглядывается, и ее глаза удивленно округляются.
Вика, ощутив чье-то присутствие, пытается отстраниться, но я не позволяю ей этого сделать: придерживаю за затылок. Слышно, как она давится, но меня не волнует ее самочувствие – я в этот момент наблюдаю за реакцией сестры на постыдную сцену и не могу понять, нравится мне это или нет.
В ужасе отшатнувшись, Мариана бросается прочь. А я, наконец, ослабляю хватку. Вика падает на землю, кашляя и матерясь.
– Ты в своем уме?! – Восклицает она, пытаясь подняться на ноги.
Я не удостаиваю ее ответом. Поправляю брюки, торопливо застегиваю ширинку и спешу в дом, оставив Вику одну.
– Эй, ты куда?! – Орет она.
– Потом. – Бросаю через плечо, имея в виду разговор, а не продолжение близости.
Я преодолеваю расстояние до дома в несколько секунд, вхожу и начинаю расталкивать гостей, пытаясь отыскать девчонку. Но ее нигде не видно. Сердце бьется так сильно, будто вот-вот остановится. Я и сам не знаю, зачем ее ищу, и что хочу сказать, но знаю одно – мне это нужно. И нужно сильнее, чем дышать, видеть или слышать.
В этот момент мне кажется, что если я ее не найду, то умру.
Мариана
– Я хочу попасть на спецкурс к Двинских, – признаюсь Максу. – Я наводила о нем справки, когда еще училась в школе.
Мы стоим в душном коридоре у выхода на веранду. На самом деле, здесь довольно просторно, но помещение каким-то невообразимым образом заполнилось одеждой, сумками, табачным дымом и парочками, которые забегают сюда каждые две минуты, чтобы проверить, нет ли укромного уголка, чтобы уединиться.
– Он – сильный преподаватель. – Кивает парень. – Слышал, нужно пройти отбор, чтобы попасть к нему на интенсив.
– Я готовилась. – Сообщаю гордо.
– Летом штудировала историю мировой литературы?
– Все восемь томов.
– Ужасно! – Восклицает он, как бы невзначай касаясь пальцами моего локтя. – В смысле, ужасно волнующе. Впервые встречаю девушку, которая с таким возбуждением говорит о литературе.
– Мне это нравится. – Улыбаюсь.
– Что именно? Читать книги? Анализировать?
– Нравится наблюдать, как культура объединяет народы и стирает границы между странами. Книги – универсальный международный язык: мы читаем истории и понимаем друг друга. Даже нонфикшн разных стран говорит нам о том, что мы все еще просто люди – с обычными, людскими проблемами. Я хотела бы работать в книгоиздании и быть полезной: продвигать отечественных авторов, знакомить мир с их историями, открывать новые имена.
– Редактура или все же маркетинг? – Понимающе улыбается Макс.
– Отрасль развивается, и ей нужны универсальные специалисты.
– Так у тебя есть идеи, которые ты собираешься внедрить? – Он многозначительно двигает бровями.
Теперь улыбаюсь я.
– Немного зарубежного опыта и немного моих собственных идей с поправкой на национальные особенности.
– Стало быть, ты уже наметила компанию для будущей стажировки?
– Для этого мне и нужен курс Двинских. Говорят, он лично рекомендует лучших учеников в этот крупный холдинг.
У меня ноет в груди. Я впервые сказала кому-то вслух о своей мечте.
– У тебя масштабные планы, а я, если честно, еще не думал, чем точно займусь. Надеюсь определиться за ближайшие два года. Мои родители и так до сих пор пребывают в шоке от моего решения не изучать логистику. Если бы не сестра, которая пошла по их стопам, они оторвались бы на мне по полной.
– Значит, ты их разочаровал?
– Иногда мне кажется, разочаровывать их – мое призвание. – Смеется парень. – Знаешь, когда у твоей семьи есть бизнес, который они выстраивали годами, родителям хочется, чтобы дети продолжили дело. И хорошо, если бы стали развивать его, а не угробили. Я прекрасно понимаю мать и отца, но меня всегда больше интересовали искусство и спорт.
– Ты занимаешься спортом?
Мои щеки краснеют: и как я
