я теперь уже не буду. Если заметит, то все поймет.
— Ой… совсем забыла. Ты прав. Надо что-то придумать.
* * *
Утром я рассказал Горохову о ночных приключениях. Он задумался и с упоением причесывал лысинку пластмассовой расческой. Волос немного и чесать там особенно нечего, но это его словно успокаивало и наводило на размышления.
— Ты уверен, что это был Монашкин? — изрек шеф.
— На все сто, — кивнул я. — Сам удивился. Причем он был за рулем. Без водителя. Без лишних свидетелей, получается…
— Мда-а… — Горохов, наконец, убрал расческу в деревянный стаканчик на столе. — Местные что-то темнят.
— Тут явно попахивает экономическими преступлениями, — поддержал я. — Вот только знать бы — связано это как-то с убийствами или обычное совпадение?
Горохов посмотрел прямо на меня.
— Ты же не веришь в совпадения?
— Не верю, — подтвердил я. — Но как все это связано с Литератором, не пойму…
— Я так понял, что за всем этим стоит Туз. Уверен, что это его ты видел ночью на складах.
— Скорее всего, да, — кивнул я. — Если уж ему председатель горисполкома чуть ли не «челом бил». Но, с другой стороны, нам известно, что Туз работает через посредников, и его лица никто не видел. А тут что выходит — он встречается открыто с Борис Борисычем и с Толей. Первый — птица высокого полета, а Рубилин — мелкий жулик. И должность у него не великая… странно как-то получается.
— А может, это и был посредник? — предположил следователь. — Этот третий неизвестный. Посланник Туза, так сказать. Или как там они называются? Доверенное лицо или что-то в этом роде.
— И такой вариант не исключаю… Но стали бы они перед шестеркой расшаркиваться? Неужели Туз уж настолько крут, что даже его доверенные лица так вальяжно себя ведут?
Предположить что-либо было сложно, поэтому мы оба помолчали.
— Задачка, однако. Местных спрашивать бесполезно… Если сам председатель горисполкома товарищ Монашкин замешан, то и начальник милиции товарищ Лосев с ним в одной упряжке, скорее всего… БХСС в его подчинении, значит, нам не поможет. Чую, Андрей Григорьевич, если распутаем этот клубок с Тузом, то и на Литератора выйдем. Я уже не особо уверен, что наш серийник — это Ковригин. Он по-прежнему идет в отказ, но улик пока достаточно, чтобы держать его под арестом. Только не понятно, зачем он тогда ружьем тебе угрожал и отравить пытался?
Я и сам бы хотел это узнать. Шутка ли, а вдруг зелье бы мощнее сработало? Из того домика я вполне мог выйти вперёд ногами.
— А что если Ковригин не один работал? — произнёс я.
— В каком смысле?
— Мы ищем маньяка, а у него ведь может быть и помощник. И не один…
— Банда? Но зачем? Убийство — дело, так сказать, интимное… Никто из маньяков славу делить не будет. Они скрытны и выходят на охоту ради удовлетворения личных потребностей. Тут коллективный разум маловероятен.
Горохов, может быть, и попроще излагал эти доводы, чем Света, но по сути был прав. Статистически.
— И все же… — У меня вдруг родилась версия, которая подходила бы лучше Феде, из его уст она смотрелась бы логичнее. — Вот смотрите… Вся эта шумиха, что понемногу поднимается в связи с преступлениями, привлекает внимание общественности. Это факт. Мы объединили дела, и теперь ясно, что в Литейске орудует серийник. Хоть это нигде не афишируется, но сарафанное радио работает отменно. Мы здесь люди пришлые, но уже заметили, что в городе не все так ладно в плане функционирования торговой отрасли. Что если мотив Литератора — не подставить Светлицкого, а раскрыть, например, Туза? Дескать, приедут из Москвы расследовать громкие дела — и тут еще кое-что неприглядное накопают, с чем я сам — то есть злоумышленник — справиться не мог бы?
— Сложно как-то. Убийства, как средство, а не как цель? Но интересная версия… — кивнул Горохов. — Однако я все же думаю, что Литератор и Туз заодно. Или вообще — это один и тот же человек.
Я помотал головой — тут уж я был решительно не согласен.
— Зачем Тузу убивать? Он теневой делец… Чем меньше отсвечивает, тем лучше для его махинаций.
— Вот затем и убивает, что на него никто и не подумает…
— Сомнительный мотив… — тут же вставил я, поморщившись.
— Да ты дослушай, Андрей Григорьевич. А что если Туз таким образом устраняет неугодных ему людей, выставляя все под выходки мифического маньяка?
— Маньяк выбирал жертв случайно. Ну, или по одному ему известной схеме. Мы проверяли — между убитыми нет ничего общего, — пожал я плечами… — Вроде как, случайный набор… Хищник вышел на охоту, кто не спрятался, я не виноват.
— Случайно, говоришь? — замотал головой шеф. — Не скажи… Вот взять хотя бы первую жертву — Парамонова. Директор, уважаемый в области и даже, в определенных кругах, в Москве человек. Теоретически он мог помешать Тузу проворачивать делишки на швейной фабрики. Или взять юбиляршу… Заведующая овощебазой Коровина — тоже связана с торговлей напрямую и входила в окружение элиты города. Сам видел, какой она день рождения банкет шикарный закатила. Вот тебе и общее между жертвами.
— Логично, — кивнул я. — С этой позиции мы их не рассматривали. Вот только престарелая балерина никак не относится к делам финансовым. Она человек искусства…. И вообще на пенсии сидела.
Но Горохов не отступался. Не только Погодин умел рьяно защищать свои версии.
— А это еще проверить надо, как там она сидела… Теневики, знаешь ли, напоказ ничего не выставляют. Могут на запорожце ездить, в хрущевке проживать, а у самих — миллионы в матрацах. Были случаи, не мне тебе рассказывать.
На ум почему-то пришел подпольный миллионер Корейко из «Золотого теленка». Таких персонажей и в эти времена хватало.
— Думаете, Завьялова входила в торговую мафию Литейска? — скептически уточнил я.
— Черт его знает, — широко развел руками Горохов. — Вот возьми и проверь, товарищ майор. А если не входила, то, может, кто из родственничков ее причастен? А ее убрали, скажем, в отместку или в назидание. Мафия же… Она не только в Италии бывает. Уж если тут, с балериной ниточку найдём — с остальными тем более будет всё понятно.
— Ясно… Проверим.
* * *
