бывает даже с самыми великолепными, парящими в небесах воздушными шарами.
В тот день вечером она шла домой с парковки — и внезапно пошел первый снег: крупный, мягкий, неторопливый… Когда звякнул телефон привычным пиликаньем только что пришедшего сообщения, Кира даже не сразу достала его из кармана. Вообще не хотелось ни о ком ничего слышать, так тихо и спокойно было кругом. Телефон пропиликал настойчиво снова и снова, и она открыла и прочла сообщения, сначала даже не взглянув на отправителя: «Кир, вечер — чудо. Я на набережной. Очень хочу с тобой, только с тобой. Не удивляйся и не задавай дурацких вопросов. Valli».
И в этот момент, хотя не было ни банальных «я тебя люблю», ни многозначительных взглядов, ни даже каких-то откровенных и простых прикосновений — она все поняла. Про себя. Про него. Про то, что любовь, безудержная и всеохватная, как снежный водоворот вокруг нее, подхватила, увлекла, утянула… И что нужно расставаться с мужем.
Правда, дело до разговора с Германом дошло только сейчас. Хотя шел уже второй месяц безумного, сносящего все крыши в ее голове, романа. Она теряла и забывала вещи. Не помнила о встречах с клиентами и не сразу понимала, о чем идет речь, когда Герман за ужином обсуждал с нею планы на выходные и предновогодний ремонт. Зачем-то ему вздумалось внезапно отремонтировать пустовавшую уже лет пять третью комнату в их квартире. Когда они сюда заехали, оба выбрали для гостиной не самую большую комнату, а ту, что соседствовала с кухней — объединив ее в модное ныне пространство кухня-гостиная. В еще одной «малышке» они устроили себе спальню. А самая большая — самая солнечная комната пустовала. Ее облюбовал Михаил — рыжий кот с проплешиной на боку (следствие бурной дворовой юности), которого Герман притащил домой с год назад. Изо дня в день Михаил дремал ровно посередине просторного помещения в косом прямоугольнике, очерченном солнцем, вставая только для отправления естественных кошачьих потребностей и чтобы подкрепиться. Иногда Кира забывала про кота, и из-за этого ей было совестно. Впрочем, Гера исправно следил за наличием свежей воды и корма в миске.
— Слушай, давай до Нового года комнату в порядок приведем.
— Зачем?
— Ну…
— Кабинет хочешь себе? — предположила Кира.
Гера как-то неопределенно промычал — собственно, на этом и порешили. Был этот разговор несколько недель назад. В это время все дни в Кирином сознании слепились в один снежный страстный ком, и про комнату она не вспоминала до сегодняшнего дня.
Сидя на подоконнике, она не только решила, что сегодня нужно будет обязательно поговорить с Герой, но и задумалась о комнате.
Елки-палки. Ведь эта комната просто идеально подходит для…
Герман сбил ее с мысли, заглянув в спальню. Он был уже одет и собирался на работу. Герман, аккуратный и системный во всем, никогда никуда не опаздывал. И Кира вдруг поняла, что сегодня случилось что-то безумно странное. Ее муж был все еще дома, хотя рабочий день уже начался.
— Я сегодня отпросился. У меня дело есть одно. Я хотел с тобой серьезно поговорить, — он чувствовал себя очень неловко и как будто опасался заходить в комнату.
— Герман, это я… я должна была с тобой поговорить. Давно. Я страшно виновата, что молчала. Но… — слова сами вдруг полились рекой, и Кира почувствовала, что их не остановить. — Я встретила другого мужчину. Очень его люблю. Нам нужно развестись. Срочно!
Она замолчала и почувствовала пошлость и примитивность всего сказанного. И сразу величественная картина ее чувств со скоростью несущегося с гор грязевого потока превратилась в обыденную мазню, что продается на блошином рынке. Киру передернуло. Но сказанного не воротишь.
Герман замер. Они так и стояли. Она, соскользнув в порыве откровения с подоконника, но опершись на него, и он — в дверном проеме, так и не решившись сделать шаг в комнату.
— Что же ты? Что же ты молчишь?
— А что ты хочешь услышать? Будь счастлива, я рад, что ты наконец кого-то полюбила?
— Ну скажи, что я дрянь, предательница, — что еще говорят в таких случаях?
— Знаешь, со мной это в первый раз. Думаю, да. Ты права. Я рад, что ты наконец все рассказала и тебе больше не нужно врать. — Герман посмотрел ей прямо в глаза, и Кира отвернулась. — Я рад, что ты полюбила.
Не открывая глаз, Кира услышала, как он шагнул — к ней? Но нет, следующий шаг звучал глуше, еще один, еще… Хлопнула дверь — и Кира осталась один на один со своей внезапно и бесповоротно, как ей казалось в этот миг, все изменившей и разрушившей правдой.
Телефонный звонок заставил ее стряхнуть оторопь. «Ворона! Нужно же ехать! Еще костюмы забирать, подарки спонсоров!» — Кира наспех залезла в первый попавшийся свитер, джинсы не по погоде, ботинки. Каблуков не носила принципиально. Хотя были моменты, когда Valli нашептывал ей, какой сногсшибательной красоткой была бы, надень она красное платье и высоченные каблуки.
— Ты — жертва гендерных стереотипов! — отшучивалась Кира.
— Я просто нормальный мужик. Проверишь? — тема каблуков тут же отбрасывалась прочь, как и разговоры.
Кира схватила свой (выбранный с учетом всех ее требований и купленный ей Германом) ноут, в котором был весь ее рабочий «инвентарь» — сценарии, музыка, игры, контакты артистов и прочие необходимые для организатора мероприятий вещи, и рванула вниз. Оказавшись на улице, поняла, что не взяла ни куртку, ни шапку — а к вечеру обещали снег с похолоданием. «Возвращаться — плохая примета!» — прозвучала в голове заезженная строчка. Кира чертыхнулась и метнулась назад. Схватила первую попавшуюся на вешалке куртку — ох, не по погоде легкую разлетайку. «Все равно на машине. Не околею!» — подумалось Кире.
Маленький красный форд фьюжн приветливо затарахтел, показывая, что хоть давно не мыт и не чищен, но довезти хозяйку сможет хоть на край света. «Малышка ты моя!» — ласково подумала Кира, постукивая пальцами по консоли, пока машина разогревалась.
Позвонить Valli сейчас? Или потом? То, что на вчерашнее Кирино сообщение он ничего не ответил, ее не напугало и не расстроило. Ему тоже нужно переварить новость. Но долго не промолчишь: в такой момент захочешь спрятаться — не спрячешься. После ее излияний Валентину нужно будет что-то решать. Прямо перед Новым годом. Прямо сегодня.
«Мне придется уехать, но куда? Это же и моя квартира. Здесь мои вещи, я ее люблю. Тут рябина за окнами. И вообще, почему я должна уезжать? Не в одной же комнате живем. Но и оставаться… как? Поискать какой-нибудь
