Здесь есть памятник Рабиновичу, герою одесских анекдотов. Анекдоты, полублатной песенный фольклор, родина многих высоких стилистов или даже гениев, то есть только физическая родина и все. Духовности в этом городе мало, не затем этот город. Удивительно, но, видимо, духовному горению недостаточно только душевной теплоты, ему еще и нужны высоко развитые технологии совершенствования духа, чего, видимо, здесь никогда и не было. А поэтому Одессе хватало одной только строки – „на Дерибасовской открылася пивная“, или – „…здесь собиралась вся компания блатная“.
Особый рассказ о памятниках. Здесь, похожий на игрушку, памятник Дерибасу, первостроителю Одессы, затем памятник „новому гению“, – над которым придурошными псевдоангелами застыли Пушкин, Гоголь, Бабель, – конечно, Рабиновичу (я писал про него), конечно Дюку – одному из самых сильных в прошлом градоначальников города, графу Воронцову, наконец, Пушкину.
Памятник Пушкину очень хорош. Представь, мужественная, гордо откинута назад и устремленная вдаль голова на постаменте, а внизу по углам четыре каких-то диковинных существа, из которых льется в чугунные чаши струйками вода. Памятник душевнее московского, пожалуй, самый душевный памятник Пушкину в мире. Рядом хорошо посидеть, именно, под ним, а проходя мимо, подойти и помыть руки в этих струйках. Голова Пушкина стоит в самом конце Приморского бульвара.
В Одессе культ города, средневековая и даже восходящая к Древней Греции традиция города-государства. Город всегда был интернационален, всегда гордился своей самостью. Продолжается этот культ и сейчас. Здесь уже и сейчас можно делать все, что позволяет любой европейский город, и, слава богу, что Украина в обе стороны открыта для окружающего мира. Любопытно, что градоначальник здесь значит много больше, нежели губернатор, здесь важен был всегда именно мэр, хозяин города. И сейчас Одессе, видимо, неинтересны областные проблемы, есть город, проблемы которого и его жителей – и есть смысл существования Одессы. А, если сделать здесь свободную экономическую зону – это будет прекрасный европейского уровня и стиля город, очень удобный для жизни и работы.
Мне кажется, что я почувствовал смысл, внутренний смысл и внутреннее ощущение писем в те стародавние времена, когда только письма были возможностью общения на расстоянии. Письма сохраняют даже не образ, а поддерживают поток мыслительной и любой иной энергии, устремленной к человеку, к которому обращаешься, и позволяют обратно воспринимать такую же жизнь. Я хочу с тобой путешествовать по миру.
Сегодня к вечеру было удивительной красоты море, тяжелое, маслянистое на вид, необыкновенно чистого цвета морской волны. Я могу часами смотреть на морской горизонт, не двигаясь и не уставая. Удивительное зрелище. Море – это удивительное нечто, совершенное, живое, дышит, рождается, ропщет, сопротивляется, нападает, терпит, любит, держит, притягивает и затягивает. Вечное существо, которое переживет всех и вся, которому нет определения и нет границ, помимо географических и физических.
Говорил ли я тебе, что я хочу умереть на берегу моря или океана, во время шторма. Я хочу доживать последние дни в собственном доме на берегу океана. Я могу часами смотреть на морской горизонт, я бесконечно влюблен в море, в его видимую бесконечность и видимую безграничность. Я как-то поклоняюсь морю. Поэтому хочу там бывать много и часто. Но не получается, и это скверно. Когда плаваешь по морю, испытываешь какое-то особое чувство сопричастности к чему-то извечному и неизмеримо сильному.
Наше одиночество теперь – это поиски нового человека. Для каждого из нас меняется он сам и меняется другой, меняется любовь. Наше одиночество – это поиски новой жизни, может быть создание новой жизни, которой не было, а теперь она есть.
Вечерами меня долго качает, хожу, сижу, меня качает, море продолжается мною. Несравнимое ни с чем ощущение вечности жизни. Не хочется уезжать из этого города, от этого моря. Хочется здесь остаться и жить в вечности. В той самой вечности, из которой мы появились. Зачем я так много говорю об Одессе? Может быть потому, что тебя зачали в этом городе, на берегу моря!
Милая! Я устал и мне страшно. У меня ощущение дикого опустошения. Как же мне страшно жить. И мне ничего не хочется делать, ничего, все стало безразлично, скучно и неинтересно. Надоело все. Потерян смысл и смысл существования, подорваны основы бытия и радости жизни. Непонятно, ради чего жить и как, куда и почему. Ощущение, что меня выпирает, выбрасывает из жизни. Не могу далее. Не могу. Как бы так исхитриться, чтобы найти новое дыхание жизни. И тебя нет рядом. Боже! Помоги нам быть вместе. Помоги мне найти вновь себя, вновь открыть заветную тропу жизни. Ощущение, что я оказался в тупике, нет никакого просвета, ничего и никого. Никогда не посвящал тебя в свои внутренние проблемы, свои страдания. Но они есть. Я устал сопротивляться чему-то, сам не знаю чему. Может быть, естеству, которое я много лет сдерживал. У меня ощущение, что были времена, когда я видел во сне сюжеты и сюжетики. Это продолжает во мне жить, надо только восстановить выход этого импульса наружу, прорваться к своей изначальной природе. Прорваться. Именно сюжетные, причем с невероятными ходами и переходами, с полифонией идей и мнений, характеров и судеб. Прорваться к своему естеству. Прорваться. Период путешествий пока закончился. Но теперь я буду готовиться к другому образу жизни, я хочу вновь много ездить, причем, не только здесь, но и всюду. А в одесском путешествии я иначе стал относиться к женскому телу, к телу вообще, я стал его подробнее разглядывать, я стал к нему относиться как к продолжению лица, которое есть зеркало души человека. Я научился менее потребительски относиться к женскому телу. Я почувствовал потребность его более внимательно и подробно рассматривать, думать о теле, как о важной сущности человека. Женская красота – это то, что никогда не увядает. Пока у женщины есть нечто невыразимое словами, и вместе прекрасное и привлекательное, женщина красива. От времени красота не зависит. Но как же мало гармоничных женских тел, гармоничных людей. За две недели только два образа – девочка с собакой, которая промелькнула и осталась в памяти странным дуновением, видением, и девушка с твоей грудью и твоими лодыжками. Гармоничных мужчин, которыми бы я любовался, я не видел вовсе. Кроме может быть одного с немного излишним лицом, таким же телом, но с каким-то очень гармоничным обликом, образом.
На примере последнего типажа я вновь убедился, что в человеке главное – впечатление цельности образа, гармония облика. Даже, если этот образ слаб, или не нравится тебе, но, главное, что этот образ есть.
И, конечно, хочу рассказать о переростке-мальчишке. Невыразимо странны возникающие ниоткуда человеческие порывы и интерес. Вдруг среди пацанов и юношей, которые прыгали беспрестанно в море, валялись на песке, курили, ругались, ловили рыбу, соблазняли девчонок, заприметился один белобрысый, я мысленно назвал его – „переросток“. Он очевидно выделялся из окружающего мира, фактурная внешность, резкие черты лица, смелый взгляд, гармоничное тело и свободное владение собой. О и внешне отличался от окружающих мальчишек, но, видимо, он еще не понял своей силы. Оставшись в прошлом, в привычке, он давно перерос привычку окружения, но еще не знает, что ему делать дальше. Очевидное страдание на лице показывает, что он испытывает невероятные муки, пытается вырваться, сломать стереотип поведения, уйти дальше, обречь себя на жестокость. И несмотря на все эти муки, он обладает абсолютно цельным образом. Дня два или три я наблюдал за ним. И не понимал, почему он так притягивает мой взгляд, я неизменно находил и выделял его в толпе. А может быть, это был я сам. Этому переростку скорее всего так и не повезет уже, он не поймет, как ему быть, куда идти, что делать. Но я ведь уже обладаю необходимым наборов приемов и навыков, которые позволяют в какой-то момент стать жестоким. Страх перед неизвестностью!? Но, что может быть слаще этого страха?! Он – потенциальный соперник, которых я всегда выделяю в толпе. Я всегда вижу, не знаю как и чем, мужскую особь, которая меня в чем-то превосходит, а внимательно посмотрев, я чаще даже могу и определить, что же именно в нем есть такое, что его выгодно отличает перед потенциальной самкой. Вообще, это было скорее путешествие не в Одессу (другой город, другую страну), это было путешествие в себя, в тебя. Это было путешествие в любовь и ненависть, в страсть и охлаждение, в правду и ложь, встреча с разлукой и, собственно, встреча.
Да».
«Да. Это было путешествие в другой мир, в котором отца моего не ждали. Ни тогда и ни сейчас, даже, если бы сейчас и было тогда, а я тем не менее могла бы отца в чем-либо предостеречь или помочь. Нет. Нельзя. Да и пустое это – рассуждать о пустом. Не пустое только одно – отец мой был (и есть) очень точен в описаниях своих наблюдений. Я не знаю более точных описаний мест, где он бывал, либо настроений, им переживаемых. Их нет. Ведь и отца уже нет».
