стали ватные, подломились. Хорст ударился затылком, проваливаясь в салон, затрещали ребра от соприкосновения с рулевым колесом. Последнее, что он увидел, было простое славянское лицо. Молодой человек отбросил корягу, схватил шпиона за ворот, выволок из машины. Опасливо осмотрел рану на голове – не перестарался ли? Нет, все в порядке, сучок рассек кожу, до греха не довел. Он перевернул Хорста на живот, связал руки его же ремнем.
Злодей приходил в чувство, протяжно стонал. Молодой сотрудник взял его за шиворот, потащил в обход капота. Семь потов сошло – шпион был не толстый, но мясом оброс. Он начал брыкаться, пучил глаза.
– Мало тебе? – разозлился парнишка. – Помог бы лучше! – Добрый удар в голову был необходим. Шпион подавился и снова лишился чувств. Затаскивать его в салон пришлось поэтапно – сначала верхнюю часть, потом ноги. И в этот критический момент у преступника едва не сломались шейные позвонки. Он пришел в сознание и стал истошно орать, употребляя англосаксонские бранные выражения.
– Подумаешь, какие мы нежные, помолчал бы лучше, вурдалак приезжий, – проворчал офицер, забрался в салон, следом втащил скрюченное туловище. Перевел дыхание, проделал обходной путь до водительского места. Ключ зажигания лежал за козырьком – хоть в этом проклятые саксонцы недалеко ушли от русских.
Машина рывками выбиралась на проселочную дорогу, урчал форсированный двигатель. В салоне кряхтело и извивалось связанное тело, пыталось развязаться. Но ремень надежно сжимал запястья. Шпиону удалось подняться на согнутых ногах, он балансировал, сохраняя равновесие, хищно скалился. Водитель покосился в зеркало у себя над головой. Так не хотелось останавливать машину и начинать все заново. Он дал крутой вираж, резко рванул с места. Хорст не устоял, рухнул, голова застряла между сиденьями, оттопырился зад, в этой интересной позе ему пришлось ехать до конечной точки маршрута…
Когда микроавтобус показался из-за леса, у колодца уже возились люди. Потрескивал эфир. Майор Кольцов что-то ожесточенно выговаривал в рацию. Состояние ухудшилось, его недавно вырвало, но Михаил как-то держался, выпил таблетку от головной боли. Вадик Москвин шатался сомнамбулой, голова постепенно приходила в норму. С помощью местных товарищей достали из тоннеля Вишневского. Он лежал на боку с горестной гримасой.
Подкрепление и «Скорую помощь» уже вызвали. Швец сидел на корточках рядом с товарищем, ощупывал поврежденные места, вкрадчиво спрашивал:
– Здесь болит? А здесь?
В ответ Григорий сдавленно бранился – болело везде. Помимо ноги были сломаны ребра.
Все дружно повернулись на шум. Микроавтобус съехал с проселочной дороги, подкатил, переваливаясь с кочки на кочку. От резкого торможения открылась дверь салона, показалось туловище, зафиксированное в нелепой позе.
Хлопнула дверца, подошел водитель. Он не скрывал торжества, снисходительно поглядывал на незадачливых товарищей.
– Принимайте груз, товарищ майор. Сегодня без накладных.
– Ты просто блистаешь, Сидоренко, – похвалил Михаил. – Вчера блистал, сегодня блистаешь. Может, в Москву тебя взять, чтобы показал, как нужно работать? От души ты его припечатал. – Михаил заглянул в салон. Головная боль приутихла, но будущее организма вызывало вопросы.
– На бокс ходил, – потупился старший лейтенант.
– Мы догадываемся, что не на сольфеджио…
Подошли остальные (кто смог), злорадно заулыбались. Шпион получил по заслугам, извивался с зажатой головой, тяжело дышал. Сжалились, освободили. На виске чернел сгусток крови. Посинела и опухла нижняя челюсть.
– Сопротивлялся? – предположил Швец.
– Немного, – отмахнулся Сидоренко. – Три за технику, ноль за артистизм. Против лома нет приема. Брать будете, товарищ майор? Сегодня недорого.
– Будем, – кивнул Кольцов и поморщился – в голове расцвел ослепительный букет. Зачесались кулаки, возникло острое желание отрихтовать шпиону вторую челюсть (и народ бы одобрил), но бить беззащитных он не любил.
– Дайте, я ему двину… – захрипел Вишневский. – Из-за этого козла мне теперь на больничный уходить придется…
– Подойди, двинь, – разрешил Швец. – Не можешь? Лежи уж, Григорий, не дергайся, отговорила твоя роща.
– Освободите меня немедленно… – багровея от натуги, проговорил Хорст. С русским языком он в целом был знаком. – Это произвол КГБ… Вы не представляете, на что нарвались, это грубое нарушение норм международного права, вас ждут серьезные последствия – я это обещаю…
– Серьезно, господин Хорст? – удивился Кольцов. – Я тоже могу кое-что пообещать – вам не понравится. Догадываетесь? Вы готовы к переменам в жизни?
Глава шестая
Подошла вторая машина, за ней карета «Скорой помощи». Швец неловко пошутил:
– Повезло Григорию: на карете поедет.
Больного отправили в областной центр. Григорий был бледен, как небо над головой, окончательно пал духом.
Москвин пострадал в меньшей степени, клялся, что он здоров как бык, а то, что речь путаная и движения неверные – временное явление. Пришлось поверить на слово.
Вишневского надолго заперли в ведомственном госпитале на улице Демьяна Бедного – шансов вырваться оттуда ранее чем через неделю у Григория не было. В консульство о задержании их сотрудника не сообщали – данную тему следовало проанализировать.
Хорсту оказали медицинскую помощь, перевязали голову. Фото- и кинопленку проявили уже через час – доказательства преступной деятельности были налицо. При допросе присутствовали Кольцов и местный сотрудник капитан Ягудин. Руководство УКГБ, как и начальство Кольцова, пока оставалось в тени.
– Действуй, майор, – разрешил начальник подразделения «Х» полковник Рылеев. – Считай, что индульгенцию тебе купили. Западные спецслужбы окончательно обнаглели, пора их ставить на место. Первого не взяли – так хотя бы этого. Даю карт-бланш, вытяни из него все, что сможешь. Но не забывай, что он дипломатический работник иностранного государства, и крупные скандалы нам ни к чему. Будь хитрее. Если что, твоими документальными свидетельствами мы заткнем пасть нашим заокеанским коллегам.
Пойманный шпион угрюмо разглядывал майора из Шестого управления, видимо, составлял его психологический портрет.
– Что вы делаете, майор? – сипло выдавил Хорст. – Вы не можете допрашивать работника консульства…
– Серьезно, господин Хорст? А что я, по-вашему, делаю? Вы еще вспомните про адвоката и консула, которые должны присутствовать на вашем допросе. Давайте без правозащитной лирики и прочей белиберды. Все понимают, что происходит. Не ухудшайте свое положение. Или хотите, чтобы вас нашли где-нибудь под забором с потерей памяти и признаками отравления некачественной алкогольной продукцией? Что вы делали в тоннеле?
– В каком тоннеле? – угрюмо буркнул иностранец. – Не переходите границы, майор.
– Опять двадцать пять, – вздохнул Кольцов. – Хорошо, я напомню. Из учреждения «Оникс» долгое время утекает секретная информация. Дело касается микробиологических исследований. Данную партию вы сыграли изящно. Подсмотрели из космоса, как роют траншею, выяснили по своим каналам, что прокладывают, и провернули хитроумную комбинацию. Не оригинально, но красиво. Завербовали мастера, проводившего работы, получили все необходимые сведения. Вопрос: кто вас консультировал, к каким именно веткам подключаться – пока опустим. Гульков также принимал участие в установке и снятии
