сижу по соседству с сохатыми. — По поводу того, что Игнатов или кто-то другой что-то заметит, не переживай. Мы подправили только внутренние цифры. На итоговые расчеты, которые Иван указывал в презентационном проекте, это никак не влияет. Всё стыкуется, как и раньше.
— Запомнила, сделаю, — обещаю, зажимая трубку плечом, и раскрываю нужную коробку с документами. До офиса не так далеко, чтобы терять время.
— И, Вер, — голос Арского становится настолько проникновенным, что я отвлекаюсь и прислушиваюсь внимательней, — спасибо тебе, девочка.
— Сочтемся, — фыркаю в ответ.
Но выходит тоже как-то нежненько.
* * *
— Ва-а-аль, а Ва-а-аль, — тяну, наслаждаясь перекошенным лицом секретарши Игнатова.
Боже, и когда я успела стать такой язвой? Куда девалась та лапочка, которую бабуля всегда нахваливала?
Эх, изрослась, наверное.
— Забирай коробки, партизанка доморощенная, — киваю Синюхиной на заднее сидение «такси», когда она, решив больше не скрываться, выбирается из апельсинового недоразумения.
Даже тут Марина умудряется занять два парковочных места. Представляю, как дружно хором ее ненавидят все соседи.
— Сама донесешь, — фыркает цаца, задирая нос.
Не удивляюсь. Примерно этого и ожидаю. Все же мы слишком долго проработали вместе, чтобы многие ее повадки можно было просчитать.
Но и на крыльцо не поднимается. Топчется рядом. А ну как передумаю, да назад домой сокровища повезу. Точно рванет наперерез, чтобы приказ любимого Ванечки выполнить.
— Мне тяжести таскать нельзя. Так что одна коробка — мне, другая тебе, — предлагаю секретарше альтернативу. А чтобы думала быстрей, бью прицельно. — И ты это… хвост-то сильно не пуши, подружка. Клавдия Ильинична, соседка моя, вчера вечером участкового по твою душу вызывала. Очень уж ей твоя подозрительная личность у моей двери не понравилась. Еле уговорила заявление пока не писать. Но ведь могу и передумать, шепнув фамилию и адрес прописки.
О, пронимает.
Глазки начинают бегать, щечки то белеть, то краснеть и снова белеть.
Вот же светофор двуцветный.
— Ты! Да ты… всё врешь! — выплевывает она в итоге.
— Синюхина, не бери меня на слабо. Я ж дурная, ты в курсе, — подмигиваю ей и оборачиваюсь к Валере, обращаясь как к незнакомцу. — Молодой человек, помогите, пожалуйста, — киваю на «хрупкого» лося, — передайте одну коробку девушке. Она мне поможет.
— Конечно.
Тот ориентируется молниеносно. Подхватывает нужную тару и со словами: «Только держите очень-очень аккуратно» впихивает Валюшке.
Та открывает рот, закрывает. Опускает глаза вниз и охает.
— Это что такое, Орлова? — выдает придушенно, залипая глазами на тесте на беременность с двумя полосками, торчащем из-под верхнего края коробки.
Ну да, грешна. В пятницу я его забыла выкинуть, а потом решила: вдруг пригодится?
Как в воду глядела.
— А, ерунда, забудь, — отмахиваюсь с беспечным видом и, пока секретарша Игнатова хлопает ресницами, вытаскиваю уже ненужную, сыгравшую свою роль полоску и выбрасываю в урну, стоящую в паре метров от нас. Хрен кто её теперь достанет и что-то кому-то докажет. — Не обращай внимания.
Широко улыбаюсь.
— Ты… ты… нет… ты… нет… — у кого-то явно сдают нервы.
Но не у меня.
У меня все прекрасно.
Солнышко пригревает, птички поют, цветочки благоухают.
Нервная Валечка дымится.
— Точно, Ва-а-льк, мне ж тяжести таскать нельзя, врач запретил, так что и вторую коробку сама заберешь, ладно? — хлопаю Синюхину по плечу и, кинув тихо про себя ржущему Валере. — С Вами девушка расплатится, — вприпрыжку, забыв про каблуки, поднимаюсь на крыльцо.
Звон стекла, такой уже знакомый, заставляет прыснуть от смеха, но не остановиться.
Говорю ж, утро шикарное!
Глава 19
— Пошли на обед, воительница, — за одну минуту до часа дня в кабинет заглядывает Михайлов.
— Только вдвоем, — предупреждаю заранее, — а то у меня «хвост» сегодня никак не отваливается. Скоро нервно оглядываться начну.
Уж не знаю, как так выходит, но с Синюхиной за четыре дообеденных часа успеваю встретиться четыре раза. Складывается ощущение, что она переживает, будто я могу о ней забыть, вот и мелькает по расписанию. Отмечается.
Первый случается у шефа на планерке. Она приносит кипу бумаг, пока я получаю задание на день. И, пока Мамаев расписывается в журнале выдачи, мисс-я-за-тобой-слежу сверлит меня пронзительно-злобным взглядом.
Второй — на техническом перерыве в комнате отдыха, куда я прихожу за кофе. А она… вот интересно, а зачем притопывает она, если у нее в приемной своя кофемашина стоит и есть печеньки, для Иванушки купленные?
Третье столкновение происходит натурально нос в нос. Я выхожу из отдела по работе с клиентами, куда возвращаю с проверки рамочные договоры, а она забегает, ну надо же, поболтать. Деловая колбаса, не иначе.
Четвертый — самый знаменательный — прямо в санузле. Синюхина ловит меня у раковины, хорошо не в кабинке с унитазом, и подбоченившись, выплевывает:
— Даже не надейся, что я Ивану расскажу про твой залёт! Думаешь, узнает от меня и сразу первым к тебе побежит, в ножки кланяться станет?
Ах вот от чего ее прёт полдня.
Усмехаюсь и спокойно отворачиваюсь, чтобы домыть руки.
— Ва-а-аль, ты о чем? — смотрю через зеркало на ее пылающие заревом щеки и мысленно посылаю преподавателю логики большое человеческое «спасибо». Не зря он меня до «пятерки» гонял и в хвост, и в гриву. — Какой Ваня и какой тест? С чего вдруг ты связываешь одно событие с другим?
Показательно хмурю брови.
— И да, спасибо, что не лезешь не в свои дела, — добавляю коронный слева. — Не нужно ему этого знать.
— Че-го?
Что и следовало ожидать. Процессор памяти у Синюхиной однозначно перегревается и начинает сбоить.
Я же пользуюсь временной дезориентацией соперницы и обтекаю ее по дуге к выходу.
— Пусть это будет нашей с тобой маленькой тайной, — озвучиваю однозначно несбыточную мечту. — Ладушки, Валюш?
Подмигиваю и делаю ноги.
Нельзя ржать. Нельзя, я сказала.
У меня работы выше крыши, а еще нужно как-то незаметно Мамаева разговорить и про участников в субподряде по «Жемчужине» узнать подробнее.
Когда заворачиваю за угол, слышу хлопок двери. Синюхина не спеша покидает поле боя и явно не в лучших чувствах, чем на него заскакивала.
Спину прожигает ее тяжелый взгляд, но я уже привыкшая. Догадываюсь, что, либо новую порчу насылает, либо глазами-лазерами пытается просканировать мои внутренности, чтобы определить: с кем я могла изменить ее любимому шефу.
Ну-ну, всё при деле будет.
Успокаиваю себя этим и вновь с головой ухожу в рабочие моменты. Пока вот не отвлекает Дмитрий…
— Да понял я уже, понял, — ухмыляется он от уха до уха, не спеша уточнять, про какой «хвост» я ему рассказываю. — Валерка Вите отзвонился сразу, как от нашего офиса отъехал. Я как раз с последним был. Короче,
