отпуска осталась всего неделя. Если меня арестуют, это может стать проблемой. Подумайте хорошенько и оставьте сообщение на автоответчике. – Он бросил ей в окно свою визитку и направился прочь.
Франческа в замешательстве взяла визитку, резко тронула машину, ошиблась дорогой и увидела, как Джерри садится в семейный автомобиль, полный собак. Она не знала, заметил ли он ее, но на всякий случай тут же развернулась. Однако сначала запомнила номерной знак.
23
В вентиляционных шахтах завывал ветер, и Амала дрожала от холода и страха, закутавшись в одеяло.
Действительно ли она слышала крик? Или это была игра ветра, воды в трубах? Под полом скрывается что-то опасное? Или где-то заключен еще один пленник? Если бы это был сообщник Ореста, он бы донес на нее, а значит, если там кто-то есть, то он такой же пленник, как и она сама. И она должна с ним связаться.
У Амалы не было ни ручек, ни карандашей, зато благодаря старым книгам, оставленным Орестом, бумаги имелось предостаточно. Задумчиво листая иллюстрированную книгу «Сто один далматинец»[27], она остановила взгляд на крупных буквах, удобных для тех, кто учится читать, и ей вспомнились анонимные письма из фильмов с посланиями, составленными из вырезанных букв.
Заслоняя своим телом то, что делает, она вырвала страницу из «Тигров Малайзии»[28], проделала то же самое со страницей из «Далматинцев» и терпеливо выдрала из нее ногтями и зубами гласные и согласные, которые затем наклеила на предыдущую, использовав одну из своих самых липких мазей. За час работы у нее получилась фраза:
Можно было бы справиться и получше, но, по крайней мере, послание было понятным. Она разорвала одну из своих рубашек, вытащила из нее нейлоновую нить длиной больше трех метров, добавила к ней еще одну такой же длины и связала их между собой рыбацким узлом, который видела в кино. Она знала, что дно не так уж далеко, но понятия не имела, насколько далеко находится ее товарищ по несчастью, если он вообще существует.
Привязав к одному концу нити записку, она отправилась в туалет. Первым делом она промыла рану, как делала по нескольку раз в день, и поменяла повязку. Боль стала меньше, но запах оставался таким же мерзким, и кожа вокруг почти онемела. Она подняла унитаз, отломила с помощью привязи кусочек бетона, обернула его запиской и опустила в дыру. Но попытка потерпела неудачу, как и следующие десять: сверток останавливался не дальше чем в полуметре. Уже готовая сдаться, она снова пустила сверток вниз – и наконец услышала, как он отскочил от трубы и покатился где-то далеко.
Не решаясь больше ждать, Амала положила конец нити на бетонный край, а затем прижала унитазом, надеясь, что он не упадет: ничего лучшего она сделать не могла.
Внезапно что-то страшно рвануло ее за трос. Ослепленная болью, она рухнула на пол, ударившись головой о пластиковую дверь.
– Амала! Что ты там делаешь? – крикнул снаружи Орест.
Он толкал дверь, пытаясь войти, но Амала подпирала ее своим телом.
– Я в порядке.
– Сейчас же открывай!
– Минутку, сейчас выйду!
Орест просунул пальцы в щель двери и начал тянуть ее в направлении, противоположном тому, в котором она открывалась. Амала заметила, что турецкий унитаз поставлен не совсем ровно. Она изогнулась, чтобы подтолкнуть его ногами, и он со скрипом встал на место.
Дверь распахнулась не с той стороны, и Орест, с подозрением прищурившись, просунул голову в кабинку.
– Что ты делала? Почему ты на полу? – рассерженно спросил он.
– Я упала из-за тебя. Ты больно дернул меня за трос.
– Я споткнулся о привязь. Давай вставай.
«Врешь, – подумала Амала. – Ты сделал это специально».
Боль немного утихла, и она осторожно поднялась на ноги.
– Ничего страшного.
– Почему ты так долго сидела в туалете?
– У меня болит живот.
– Не принимай лекарства на пустой желудок, хорошо?
– Ладно…
– Но что это был за странный шум, когда я вошел? – спросил Орест.
Его тон оставался легким, но Амала почувствовала себя в ловушке. Она постаралась, чтобы ее голос звучал нормально.
– Ты сломал дверь, вот и все.
После минутного размышления, которое показалось ей бесконечным, Орест повернулся к ней спиной:
– Пойдем на матрас, мне нужно поменять тебе повязку.
– Я это уже сделала.
– Тогда сделаем это еще раз.
Он пошел впереди, замедляя шаг, когда она отставала, перемещая кольцо троса между направляющими.
– Орест… я не понимаю, зачем ты меня похитил. – (Они прошли под влюбленной парочкой, покрытой плесенью.) – Когда я разговариваю с тобой, я вижу, что ты нормальный человек, а не какой-нибудь садист, который наслаждается… – От страха к горлу подступила кислота, и Амала не смогла продолжить.
– Думаешь, ты умнее меня? – покачал головой Орест.
– Нет!
– Ты начиталась детективов и вообразила, что, если подружишься со своим похитителем, он разжалобится и тебя отпустит? Этого не произойдет. Если ты смиришься, все будет проще. Прекрати задавать вопросы и ложись.
Они подошли к матрасу, и Амала, замирая от страха, повиновалась.
– Я не хотела тебя обидеть. Не делай мне больно.
– Я просто тебя лечу. – Орест расстегнул первые пуговицы ее рубашки, открывая повязку на спине.
Он бережно отлепил пластырь: в его прикосновениях не было ни намека на похоть, но каждый раз, когда он трогал ее, у Амалы от ужаса сжимался живот.
– Есть небольшая инфекция. Ты наносила антисептическую мазь?
– Да. Но мне трудно туда дотянуться.
– Дай мне тюбик и перекись водорода.
Она подчинилась. Орест прочистил рану и намазал ее мазью.
Амала едва стерпела.
– Раз уж я все равно не могу сбежать, может быть, хотя бы скажешь мне, зачем ты меня похитил? Ты сказал, что не изнасилуешь меня и не хочешь причинить мне боль. Тогда зачем я тебе? – спросила она.
Орест тяжело вздохнул:
– Ты никогда не угомонишься, не так ли?
– А что бы ты сам делал на моем месте?
– Ты здесь, потому что нужна мне для важной цели. Больше я ничего не могу тебе сказать, это поставило бы под угрозу результаты.
– Какие результаты? Ты проводишь эксперимент?
– Нет. Я совершаю дело, которому посвятил бóльшую часть жизни. И хватит вопросов. Единственное, что должно иметь для тебя значение, – это то, что в один прекрасный день я отстегну цепь и ты сможешь идти куда захочешь. А теперь побудь паинькой, пока я занят, – ответил Орест и ушел.
Через несколько секунд послышался звук закрывающейся потайной двери в спа-салон. «Он сумасшедший, его нельзя урезонить», – сказала себе Амала. Но он начал ей отвечать, а это
