и наша общая идентичность задается общими целями наших действий, направленных на повышение нашего общего благосостояния. Нарративы целесообразности могут показывать нам, как выполнение наших обязательств друг перед другом, основанное на признании общей идентичности, формирующей отношения взаимности, может постепенно улучшать условия жизни для всех нас. Слушая, что говорят политики о целесообразности, мы легко можем различать нарративы, которые формируют общую идентичность, и нарративы, которые ее разрушают. Очевидно, что в военное время нарративы целесообразности в подавляющем большинстве случаев строятся вокруг необходимости взаимопомощи и тем укрепляют общую идентичность; в удивительную эпоху с 1945 по 1970 год общественные нарративы также были преимущественно такими. Сегодня наши политики бездумно плетут и распространяют нарративы целесообразности, говорящие о противоположности наших интересов интересам каких-то других групп. Они активно поощряют население к формированию агрессивных групповых идентичностей, которые разъедают и разрушают общество. Взятый сам по себе, каждый нарратив о противоположности интересов может быть верным, но, работая совместно, они распространяют в обществе столько яда, что его общее благосостояние ухудшается.
Политики — это прежде всего распространители идей. В обществе с разными культурами и разными ценностями построение общей идентичности — необходимое условие общего благосостояния, но и очень непростая задача, которая является первейшим долгом руководителей. Отшатываясь от идей общей принадлежности к месту или общей цели, политики невольно ускорили процесс ослабления способности патерналистских государств выполнять свои обязательства. К счастью, будущего у нас пока еще хватает.
4
Моральная компания
В годы моей юности самой уважаемой британской компанией была Imperial Chemical Industries. Сочетая передовую науку и большие масштабы деятельности, компания добилась превосходной репутации, и работать в ней было чрезвычайно престижным делом. Это нашло отражение и в том, как она формулировала свою миссию: «Мы стремимся стать лучшей компанией мировой химической отрасли». Но в 1990-е годы ICI стала выражать свою миссию иначе: «Мы стремимся обеспечить максимизацию нашей акционерной стоимости». Что же произошло и почему это важно?
Частные предприятия — это внутренний нерв капитализма. Широко распространенное представление о капитализме как обществе эгоизма и продажности во многом связано с их все более корыстным поведением. Здесь не помогли и экономисты. Лауреат Нобелевской премии Милтон Фридман во всеуслышание провозгласил свой универсальный экономический рецепт, впервые изложенный в 1970 году в статье в New York Times, согласно которому единственное предназначение частной компании — это извлечение прибыли. По мере того как идеи Фридмана распространялись в верхних эшелонах управления частных компаний, это мнение постепенно стало нормой для бизнес-школ и через них распространилось во многих крупных компаниях, таких как ICI. Это не обошлось без последствий.
Если у современного капитализма есть черта, которая наиболее отвратительна для людей, то это его «зацикленность» на прибыли. Сегодня, когда людям предлагают выбрать между двумя высказываниями: «Получение прибыли должно быть главной целью предприятия» и «Получение прибыли должно быть только одной из целей предприятия», с Фридманом согласен только каждый четвертый опрошенный, причем этот разрыв одинаков для разных возрастных групп и не зависит от их мнений по другим вопросам[83].
Так кто же прав, Фридман или общественное мнение? Ответ подсказывает дальнейшая история ICI. Можно ли представить, что новое понимание миссии компании, вдохновленное идеями Фридмана, побудило ее сотрудников штурмовать новые высоты? Можно ли представить, что хоть один сотрудник хоть одной компании вставал бы утром с мыслью: «Ура! Сегодня я опять займусь умножением акционерной стоимости нашей компании!!»? Новое понимание миссии отражало смену приоритетов руководства. Раньше оно стремилось сделать ICI лучшей химической компанией в мире. Для этого необходимо было воспитывать ее кадры, работать с ее клиентами и всегда иметь в виду ее будущее. Теперь она старалась ублаготворить акционеров дивидендами. Если вам не больше сорока, вы вообще едва ли слышали об ICI. Смена приоритетов оказалась для нее катастрофой: дела ICI пошли очень скверно, и она была поглощена другой компанией[84].
Сегодня мнение науки по этому вопросу совпадает с общественным мнением. В 2017 году Британская академия начала реализацию исследовательской программы «Будущее корпорации», сделав ее одной из своих ведущих программ. Центральная идея проекта, которым руководит Колин Мейер, профессор финансов Оксфордского университета и бывший декан Оксфордской бизнес-школы, состоит в том, что целью предприятия должно быть выполнение обязательств перед его клиентами и сотрудниками. Прибыльность — не цель, а ограничивающее условие, которое должно выполняться для того, чтобы указанные цели могли достигаться на устойчивой и долгосрочной основе. Как получилось, что частный сектор настолько утратил понятие о правильных целях и как это можно исправить средствами публичной политики?
Моральная компания или хищный спрут?
Образцовая компания вовсе не обязательно должна быть хищным спрутом[85]. Представьте себе крупную компанию — скажем, Unilever, Ford или Nestle. Что, по-вашему, сказал бы вам типичный сотрудник такой компании о ее цели? Можете ли вы представить, чтобы он обозначил ее так: «Зарабатывать прибыль для собственников компании»? На деле лишь немногие компании руководствуются таким подходом. Люди, работающие на Unilever, скорее скажут вам, что они стараются давать людям продукты питания и моющие средства по приемлемым ценам, причем многие их коллеги делают это в странах, где в силу бедности и болезней их работа оказывается куда важней деятельности НПО со всей их саморекламой. Люди, работающие в компании Ford, скорее всего, расскажут вам о преимуществах выпускаемых ими машин. Во время одной моей поездки в Индонезию я познакомился с группой сотрудников Nestle. Они работали на молочном заводе, который открыл новые неслыханные возможности для местных крестьян. Однажды, когда в том регионе, где находился завод, случились беспорядки, крестьяне явились в город и окружили завод, чтобы защитить его от мародеров. Такие компании делают вещи, которыми можно гордиться: они создают возможности такой работы, выполняя которую люди могут помогать развитию своей страны.
Но есть и компании, сотрудники которых вполне согласились бы с тем, что цель их компании — зарабатывать деньги. Один инвестиционный банк беззастенчиво декларировал эту цель своим сотрудникам. В холле его центрального офиса было вывешено вот такое «шутливое» кредо: «Мы не делаем ничего, кроме денег». Поощряемые этой убогой философией, неглупые сотрудники банка постепенно пришли к такому вполне логичному развитию этого кредо: «Мы не делаем ничего, кроме денег для самих себя». Это дало самым сообразительным из них возможность применить стратегии, которые не такие умные руководители банка, воспитанные на идеях Фридмана, не сумели предвидеть. Оказалось, что у сотрудников есть очень надежный способ заработать деньги для себя. Он состоял в том, чтобы заключать сделки, создающие для банка не только обязательства, но
