Там же у ее ног — ярусы, на которых среди зеленовато мерцающих гнилушек и болотных огней квакают лягушки. Статуя к груди из болотных кочек одной рукой прижимает туго набитый мешок. Призывно указывает сжатой в другой руке гнилушкой куда-то за наши спины, на волосах из желтых цветов сияет корона с гнилушками.
Наверное, какая-то местная богиня.
Очень на это надеюсь, хотя она похожа на меня.
Элоранарр пихает Арена локтем в бок и на полном серьезе спрашивает:
— Скажи, похоже изобразили. Я думал, болотные гоблины только землю в жижу обращать умеют да отдушки специфические варить. А они, оказывается, творцы. И талантливые.
— Мы еще лягушек зачаровывать умеем! — радостно сообщает морщинистый гоблин из нашей делегации и указывает на рядки плотно сидящих раздувающихся земноводных. — Эту песню сочинили в честь Валерии Великой, ее распевают круглосуточно. И всегда горят гнилушки и болотные огни, как и полагается изображению нашего непревзойденного, великолепного, сияющего в ночи светоча.
— Ква-ква! Ква-а! Ква-ква-ква!.. — надрываются зачарованные лягушки с таким усердием, словно понимают, кто явился.
Снова оглядываю массивную фигуру статуи. Прибавили мне килограммов двадцать. Вообще статуя... странная. Продолжая осторожно дышать ртом, прохожу мимо склонившихся болотных гоблинов к их величественному сооружению. Лягушки надрываются еще яростнее. Склонившиеся гоблины то и дело приподнимают головы, чтобы украдкой на меня взглянуть с тем же восхищением, что и шестерка гоблинов из дворца.
Не надеясь на внешнее сходство, местные скульпторы пустили по каменному низу постамента со статуей надпись:
«Валерия Великая, денея принца Арендара, расхитительница сокровищ и убийца чудовищ».
— И как быстро справились, — нарочито восхищается Элоранарр, — какие трудолюбивые и почтительные.
Опять разглядываю статую. Туго набитый мешок. Огромную кочку под стопой. Пышный подол платья, добавляющий фигуре объема и спускающийся до низа, точно колпак. Мощное тело... объемные волосы и руки, сооруженную из гнилушек корону. Укрепленное каменной шайбой с надписью основание, чуть продавившее сухую тут землю, словно статуя весит намного больше, чем кажется по использованным материалам.
— Нравится? — с тревогой спрашивает морщинистый гоблин и опять соединяет ладони. — Скажите, что вам нравится, мы так хотели вам угодить, Валерия Великая...
— Конечно, нравится, — невольно улыбаюсь, — она такая... — хочу сказать «объемная», но вовремя исправляюсь: — Величественная.
«Арен, а что там было в их казне?» — продолжаю обходить статую по кругу, изучая подол из ряски. Гоблины смотрят на меня с трепетом, почти не дышат.
«Сто двадцать килограмм золотых монет и десять килограмм драгоценных камней, прах первой дюжины правителей в фарфоровых банках, небольшие каменные скрижали с первыми законами».
На фоне Элоранарр опять упражняется в остроумии и просит гоблинов сотворить копию для императорского сада.
Опять окидываю взглядом статую. В ней казна вполне поместится. И каменное основание дополнительно укреплено, как раз может выдержать конструкцию и полторы сотни килограммов сокровищ. И ведь место такое... интересное: вряд ли кто-то станет потрошить статую денеи. Под нее еще могут заглянуть, но в это сооружение...
Прищурившись, позволяю зрению Видящей возобладать над обычным: статуя плотно окутана стихийной магией, настолько плотно, что невозможно разглядеть, что спрятано под покровом потоков энергий.
Вряд ли гоблины так сильно защищают обычную статую, и вряд ли они сделали ее так небрежно, что она для существования постоянно требует магию. А вот свою казну они бы защитили надежно. А драконы могут прочесывать болота, выискивая то, чего там нет. Кстати, наверное, драконы просто не посмеют ломать статую денеи.
Лягушки квакают как-то совсем уж исступленно.
Я моргаю, возвращая привычное зрение.
— Валерия Великая, позвольте нам еще раз выразить свою благодарность, преподнести дары и угостить нашими народными блюдами.
У Элоранарра вытягивается лицо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«Лера, надо уходить», — предупреждает Арен.
«Почему?»
— У меня там хорнорд непривязанный бродит, совсем забыл его покормить, мне срочно надо во дворец. — Элоранарр мигом окутывает себя золотым пламенем и исчезает.
— А нам пора к свадьбе готовиться, — Арен крепко меня прижимает, мысленно поясняя: «Лера, то, что ни едят — это воняет, оно шевелится, Лера, нам не надо это есть, нам рядом лучше даже не сидеть».
Шевелится? Их еда — шевелится?
Кажется, от лица у меня отливает кровь.
— Мне все нравится, и песня прекрасная, — уверяю я. — Песня особенно понравилась, но нам правда надо к свадьбе готовиться и вообще... Статуя отличная получилась, я в полном восторге.
— Да будет благословенна почва под вашими ногами, — перекрикивая кваканье лягушек, разом отзываются все гоблины. — Да будет плодородно ваше лоно, дары мы доставим во дворец и блюда с угощениями тоже: будущей матери драконов нужно набираться сил.
— Да-да, спасибо, — теперь я краснею.
Наконец Арен вытягивает нас отсюда огненно-золотым вихрем.
И мы снова оказываемся в тронном зале. Какой же здесь чистый, свежий, ароматный воздух! Визиты к болотным гоблинам явно не для слабонервных.
— Что же вы позавтракать у них не остались? — посмеивается Элоранарр. — Валерия в величии своем должна была и блюда болотных гоблинов отведать с улыбкой на лице, как-никак их светоч.
Император цедит:
— Элоранарр, если ты намерен только шутить, а не обсуждать государственные дела, иди загони своего хорнорда, на него уже садовники жалуются.
— Между государственными делами и хорнордом я, конечно, могу выбрать только одно, — серьезно отзывается Элоранарр и одаривает нас ослепительной улыбкой. — Хорнорда. Все, я убегаю, Арен, принимай дежурство, иначе я на стену полезу от этих обсуждений.
Император провожает его хмурым взглядом, а когда двери за Элоранарром закрываются, сердито произносит:
— В Новый Дрэнт его надо отправлять как можно скорее. А то он так и будет от государственных дел увиливать.
— Не будь с ним слишком строг, — мягко улыбается с соседнего трона Ланабет. — К тому же нелюбовь к государственным делам он унаследовал от тебя.
Тяжко вздохнув, император облокачивается на подлокотник и потирает переносицу:
— Арен, ты когда возьмешь на себя управление империей?
Вот так в лоб и без всякой подготовки. Кошусь на Арена, но он воспринимает вопрос спокойно и внешне, и внутренне.
— Позже. Сейчас меня интересует свадьба. И для этого надо решить несколько вопросов. Что там с демонами? Вы договорились о перемирии?
— Они ушли из Эерана, оставили у перехода между мирами несколько постов, как и мы. У них там какие-то свои проблемы, они попросили отсрочить решение политических вопросов. Пообещали не входить в Эеран и отозвать агентов культа, предоставить информацию, которая поможет нам разобраться с теми, у кого их технологиями изменен источник. Мы согласились и пообещали им приглашения на вашу с Валерией свадьбу. Но пока все неопределенно, нам тоже надо подготовиться к встрече с ними, обсудить и подготовить законодательные вопросы, определить, как мы все это представим обычному населению.
— Так же нам надо решить проблему с Киндеоном, — с нажимом добавляет Ланабет. — Неспящие были союзниками Культа, но никогда не подчинялись демонам, и те после махинаций их предательницы не могут предоставить нам никакой полезной информации, кроме того, что Неспящие выбрали своей базой Киндеон.
Или не хотят предоставлять. В любом случае это означает, что с вампирами в Киндеоне придется разбираться нам. Я бы предпочла возглавить группу зачистки. Но кое-кто не хочет, — она бросает весьма выразительный взгляд на императора, — отпускать меня из дворца.
— Но теперь-то тут точно безопасно! — вскидывает руки император. — И даже не пытайся меня уговорить. Я согласен, чтобы ты управляла операцией, но отпустить тебя в непризнанный мир — ни за что и никогда, особенно туда. Не забывай, твоим глазам нужна магическая подпитка. Нет, я тебя не отпущу. Хоть весь дворец разнеси.
