А ее запах там сводит меня с ума!
Бережно, осторожно накрываю лобок всей ладонью.
Мокрая. Какая же она мокрая уже. И вся дрожащая от нетерпения и страсти.
— Моя, — шепчу, вскидывая голову. Проваливаюсь в ее глазах, становясь окончательным безумцем.
— Бадриииииид, — выдыхает она непонятное мне слово.
Смотрит так же безумно.
Тянется навстречу обнаженным телом. Прижимается острыми сосками, которые почти царапают мне грудь.
— Бадриииид, — повторяет распухшими губами.
Впиваясь пальцами мне в волосы.
И меня срывает.
Резко распахиваю ее бедра.
Едва провожу по сочным текущим лепесткам пальцами.
И врезаюсь.
На полную мощность.
Рыча и прижимая ее к себе.
Проглатывая ее тихий крик и стоны.
Вбиваюсь на одуренной скорости.
Хочу. Хочу слиться с ней в одно. Раствориться и чтобы она растворилась. Чтобы не осталось между нами никаких границ. Даже костей и кожи чтоб не осталось!
Нет. Не хочу. Это потребность. Это мне нужно так, что выворачивает суставы. Надо. Мне это надо до боли. И с каждый новым толчком. С каждый еще одним ее стоном. Я сгорая снова. Превращаюсь в пепел.
Судорожно прижимая ее к себе. Оплетая руками так, чтобы впечатать в себя окончательно. Туда. Под кожу. Под самые ребра.
Ты мой воздух. Моя кровь. Ты мое сердце.
Ору ей это каждый ударом внутрь.
Каждым толчком языка. Каждым рывком сердца.
Моя!
И она отзывается.
Жадно, с дикой какой-то яростью, обхватывает мои бедра ногами.
Толкается навстречу так неистово, что плавится кожа.
— Ты моя. Моя навсегда. На вечность и дальше, — шепчу, как голодный зверь, водя по ее коже пальцами.
— твоя. Твоя навсегда, — выдыхает, и я глотаю. Жадно глотаю ее слова. Пожираю их, впиваясь в ее губы.
И я взрываюсь в ней. Изливаюсь мощной струей. Впервые ослепленный, впервые с диким криком. Который сплетается с ее. Отбиваясь эхом по всей руине.
Но это больше не руина. Здесь теперь поселилась жизнь!
Мы валимся на бок вместе. Совершенно изнеможденные. Даже дыхания, и того у нас не осталось!
Но…
Будь я проклят, если внутри меня все не заполняется светом.
Я жив! Мать вашу! Жив!
И снова одержимо покрываю поцелуями ее дрожащее в моих руках такое нежное тело…
* * *
23 Глава 23
Мари.
Резко дергаюсь. Распахивая глаза так, что они болят.
Боже. Боже, Боже. Боже!
Я сама себе не верю!
Ночью, в темноте…
Когда крепкие руки прижали меня к напряженной груди, а из темноты полыхнули черным взглядом те самые глаза…
Я сошла с ума!
Изчезло все! Все растворилось!
Это был он!
Только одни глаза способны так смотреть! Прожигать самую душу! Заставлять задыхаться, а сердце рваться из груди! Рваться… К нему… К нему навстречу! Чтобы соединиться с его сердцем, которое так жадно, так мощно забилось у меня прямо под кожей!!!
Он!
Об этом трепетала каждая клеточка моего тела, особенно когда его губы накрыли мои…
И мир взорвался! Перевернулся перед глазами!
ОН! Мой Бадрид! Мой единственный любимый!
Я знала! Я знала, что ты жив!
Неужели ты спрятался здесь? В каких-то руинах на краю мира! Ради того, чтобы все же встретится со мной!
Конечно.
У него множество врагов! Кто-то же организовал этот взрыв!
Даже не удивлюсь, если к этому приложили руку его братья! Почему нет? Они вполне могли захотеть отобрать себе всю власть!
Бадрид мог затаиться. Чтобы правда вышла наружу. Мог ради этого скрываться. И наблюдать…
А мог…
Я задыхаюсь.
Он ведь мог за мной следить! Наблюдать со стороны и следовать за всеми нашими перемещениями с Динаром!
Внутри множество слов. Миллионы вопросов.
Но…
Его губы сминают мои. Руки жадно, требовательно, так нежно и так одновременно голодно скользят по моему телу, что все слова становятся неважны.
Для того, чтобы выразить главное, есть совсем другой язык.
И сейчас он говорит.
Кричит.
Изливает все.
В каждом касании. В каждом жадном поцелуе, который становится глотком воздуха.
В том, как распахиваются пронзая меня в самое сердце его глаза. Как лихорадочно я ласкаю каждую клеточку его тела.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Как мы сливаемся в одно, сплетаясь в крике.
Слов нет. Слов слишком мало!
Есть только дикая жажда. Безумная ненасытность!
И я проваливаюсь в пропасть и возношусь на небеса, когда он вонзается в меня сливаясь всем естеством!
Вздрагиваю, просыпаясь. Приходя в себя.
Он сгреб меня в охапку. Оплел своими огромными руками так, что не оторвать.
И ледяная дрожь пронзает все тело.
Это не Бадрид.
Боже! Что я натворила?
Это же Демон. Боец из того самого клуба! Что так жадно пронзал меня глазами…
Глазами, слишком похожими на ЕГО…
Боже!
Сжимаюсь в комок и выскользаю из крепкого, пышущего огнем и отдающегося безумной дрожью в теле, захвата.
Трясусь вся. Подбирая разбросанную одежду.
Еле попадаю дрожащими руками в пуговицы.
Бадрид когда-то говорил. Что мы обе шлюхи? Я и Алекса? Что такое может быть только в крови?
Да! Я шлюха! Самая настоящая шлюха! Ведь неизвестно, где мой любимый и что с ним! А я переспала с случайным человеком! Вот так. Дико. Ненормально. Отдалась ему прямо в каких-то развалинах!
Серый рассвет обнажает все уродство того, что я натворила!
И я бегу. Бегу прочь со всех ног.
От него?
Нет! Я мчусь от себя самой! Мчусь так, что только ветер свистит в ушах!
Но могу ли я? Могу ли убежать от себя и от того, что натворила???
Хочется закрыть уши руками и вырвать собственное сердце!
Кааааак??? Как я могла??? Какое помутнение нашло на мой разум?
И разве помутнение это оправдание?
И хочется хлестать себя по щекам. Хлестать изо всех сил!
* * *
— Где ты была?
Останавливаюсь. Почти врезавшись в Динара.
Всклокоченный, с взъерошенными волосами и мятом костюме. Он расхаживает перед входом на террасу, с которой я сбежала.
— Где, Мари???!!!
Обхватывает пальцами мой подбородок. Заставляет поднять на него глаза.
Жадно, с шумом дышит, а ноздри раздуваются… Грудь ходит ходуном.
Это впервые. Впервые я вижу Динара в ярости! От нее он даже побелел хуже листа бумаги!
— Я…
Отхожу назад и почти падаю в песок.
— Я гуляла. Зашла куда-то… В какой-то пустой разваленный дом… И кажется, заснула…
— Ты с ума сошла?
Нет.
Динар не кричит. Не повышает голос.
Но его тихий тон выдает плещущуюся внутри ярость хуже любого крика.
Только мне сейчас все равно.
Нет!
Я даже была бы рада, если бы он начал орать. Ударил бы меня так, что я бы повалилась на землю.
Я сама себя не прощу за это. Никогда не прощу! Только вот врезать сама себе не могу за то, что натворила!
— Ты понимаешь??? Понимаешь. Где мы? Мари!
Динар шипит, и держит за подбородок так, что наверное останутся синяки.
— Это пустыня! Пустыня. Мать твою!
Взърошивает волосы, дико вращая глазами.
— Здесь красивую девушку могут просто украсть! Украсть. Понимаешь? И что с ней потом будет? Ее продадут в рабство! В бордель! В такое вот заведение, где мы вечером были! Ты хочешь?! Хочешь вот так? Стать шлюхой? Обслуживать голодных до женского тела бойцов? Если да, то сразу надо было сказать! Я бы не морочился с охраной для тебя! И со всем остальным!
— Прости…
Он прав. А мне нечего сказать.
Только щеки полыхают. А глаза на Динара я поднять стыжусь.
Готова сквозь землю провалиться!
— Ты столько для меня сделал. Я ценю это. Даже не представляешь, как ценю! Мне просто хотелось прогуляться одной. Посто побыть одной, понимаешь? Но я была не права.
— Неправа?!
Он орет так, что я действительно отшатываюсь. Глаза наливаются кровью.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
