самого. Не дать ему прикасаться ко мне. Но почему-то мне страшно это сделать. Внутри все замирает. Сжимается. Холодеет. Я должна сказать ему, что это не правильно. Что он не должен меня касаться. Что ему нужно оставить меня в покое. Но будет ли Марк слушать меня?
Что он вообще хочет от меня? Почему мучает меня? Разве я заслужила с его стороны такое отношение?
— П-прекрати, — с трудом произношу я. В горле от страха пересыхает, от того мой голос хрипит и заикается. Но кажется Марк по-своему определяет мое состояние. Он делает еще шажок ко мне, опускает голову и шепчет у самого уха.
— Почему?
Я поворачиваю голову и испуганно смотрю ему в глаза. Нахожу в себе силы и заставляю ноги двигаться. Отступаю от него на шажок и врезаюсь спиной в стену, шарю рукой и нахожу выключатель, в коридоре загорается свет.
Марк стоит в опасной близости от меня. На нем нет верха, только спортивные штаны, низко сидящие на талии.
Он специально не надел ничего сверху? Поджидал меня? Думает я накинусь на него? За кого он вообще меня принимает? За инфантильную дамочку с низкой социальной ответственностью? На ту, что готова спать с пасынком?
Чем больше я думаю, тем сильнее меня одолевает злость. Ярость заполняет каждую частичку моего тела. Я ничем не заслужила такого отношения! Я не претендую на то, что принадлежит ему и брачный контракт тому доказательство!
— Отойди от меня, — цежу сквозь зубы.
— Почему ты злишься? — он улыбается, у него такая красивая улыбка, но прямо сейчас она выводит меня из себя. — Я ведь не делаю тебе ничего плохого. Просто вышел тебя встретить, а на тебе лица нет. Ты чего-то боишься?
— Прошу, просто отойди от меня, — прошу его. Марк глубоко вздыхает, на его лице отражается задумчивость. Он словно хочет что-то сказать, но или не решается или не хочет. Нет, я не могу просто стоять и ждать когда он заговорит. Мне нужно прямо сейчас все прояснить. — Что ты хочешь от меня? Я ведь стараюсь не мешать тебе. Не сталкиваться с тобой. Но ты стоишь здесь и пугаешь меня.
— Ты не знаешь чего я хочу? — вдруг переспрашивает он. Его глаза опускаются вниз и оценивающе проходятся по мне. Так смотрят парни на тех девчонок, которых хотят. Но ведь это не правильно… Я его мачеха…
— Да, не знаю! — и хоть я догадываюсь, но делаю вид будто не понимаю.
— Я хочу только одного, — отвечает Марк, я жду что он скажет что-то неприличное, но его слова меня обескураживают, — чтобы ты исчезла из нашей жизни. Чтобы тебя никогда не было. Чтобы ты даже следа после себя не оставила.
Он ненавидит меня? Почему его слова так ранят меня? Почему мне больно их слышать? Мы ведь не знаем друг друга. Мы чужие люди связанные лишь хрупкой ниткой родства. Но его ненависть пронзает меня и заставляет мое сердце болеть.
— Почему? — вопрос слетает с моих губ, неожиданно даже для меня. Марк долго смотрит на меня, но не отвечает. Вместо этого он придвигается, наклоняется к моему лицу и до того, как я успеваю сказать хоть слово и запротестовать, легонько касается моих губ, своими губами. Меня бросает в жар и тут же в холод. Злость и страх переплетаются рождая что-то новое и непонятное мне. А потом моя рука замахивается и бьет его по щеке.
Я отшатываюсь от него и смотрю, как он прижимает ладонь к покрасневшей стороне лица.
— А у тебя твердая рука, мамочка, — он улыбается, хотя в его глазах я вижу полыхающий огонь ярости.
Тишину между нами разрушает звук трезвонящего телефона.
Глава 22
Не обращая внимания на Марка, я трясущимися руками залезаю в сумку и вытаскиваю телефон. Секунду смотрю на неизвестный стационарный номер и хмурюсь, кто это может быть? Я нажимаю на кнопку ответить:
— Алло? — мой голос слегка дрожит.
— Вера Викторовна? — женский голос обращается ко мне.
— Да.
— Вы жена Жданова Алексея Николаевича? — этот вопрос заставляет меня напрячься.
— Да это так. Кто это? — нетерпеливо спрашиваю женщину.
— Меня зовут Татьяна Воронова, я лечащий врач вашего мужа…
— Что? — о чем говорит эта женщина? Не понимаю! Однажды я уже получала подобный звонок. Несколько лет назад, когда от инфаркта на улице умер мой отец. Тогда мне тоже звонил врач, чтобы сообщить о произошедшем и известить о смерти папы. Вспоминание ворвавшееся в мое сознание, заставляет все тело содрогнутся. Страх гораздо более сильный, чем я ощутила ранее своими холодными щупальцами охватывает мое тело. Мне стоит больших усилий взять себя в руки и спросить что происходит. — Какой еще лечащий врач? Кто вы такая?
— Врач? — Марк слушавший меня напрягается. — Что за врач?
— Вера Викторовна, пожалуйста не волнуйтесь… — доктор пытается меня успокоить, но теперь я явно не смогу этого сделать. — Дело в том, что ваш муж попал в аварию…
Последние слова я едва слышу из-за шума в ушах. Сердце гулко бьется, перед глазами все плывет. Кажется доктор что-то говорит, но я не могу сообразить что. К горлу подступает тошнота. Кажется еще чуть-чуть и меня вырвет от мысли, что Леша попал в аварию.
— Дай сюда! — В себя прихожу только когда, крепкая рука Марка выдергивает телефон из моих рук. — Кто это? Врач? Я его сын! Что с ним? Что?!
Услышав что-то, он резко начинает обуваться и хватает куртку. Кидает мне телефон и берется за ручку двери.
Он уходит? Я испуганно смотрю на то, как он собирается уйти. Куда он собрался? Я отчаянно хватаюсь за Марка.
— Что с ним?
Марк пытается скинуть мою руку, он злится.
— Отстань! У меня нет времени с тобой болтать.
— Леша… врач сказала про аварию… что с ним? — я не отпускаю его. Вцепилась изо всех сил и удерживаю Марка.
— Тебе-то какая разница? Уже нацелилась стать вдовой? — его слова жестоки и сквозят ненавистью, но я пропускаю последнее оскорбление мимо ушей. Сейчас это не важно. Значение имеет только Леша.
— Он в больнице? С ним все в порядке?
— Ты глухая? — он отдергивает руку. — Это не твое дело.
— Мое! Это мой муж! Я хочу знать что с ним! — я встаю у него на пути и мешаю Марку выйти. Но он гораздо сильнее меня и просто отталкивает в сторону и выходит из квартиры. Сдаваться я не собираюсь, поэтому подхватываю свои туфли и сумку и закрыв за собой дверь, бегу за ним к лифту. Когда я останавливаюсь
