– Что за хуйня была с твоим настроением? – спрашивает меня Мал, когда мы возвращаемся в отель, чтобы подготовиться к вечернему шоу.
– Ты, блять, издеваешься надо мной, да? – рычу я, останавливаясь и свирепо глядя на брата.
– Нет, блять, я не знаю. Хочешь сказать мне, в чем проблема?
– За пять минут до того, как она пришла, ты сказал мне, что все зацепки, имеющиеся у тебя, ведут обратно к ней, и переезжают из одного грёбаного города в другой, куда бы она ни пошла. Это заставляет меня задуматься, не замешана ли она в этом и не разыгрывает ли нас, грёбаных дураков, и ты хочешь, чтобы я был счастлив?
– Я никогда не говорил, что она в этом замешана, я просто сказал, что где бы грёбаное шоу не происходило, они следуют за ней. Я не знаю почему, но она может и не иметь ни малейшего понятия. Так что, угомонись нахуй.
Мои кулаки сжимаются, и я свирепо смотрю на него.
– Она понятия не имеет? Ты что, издеваешься надо мной? Иначе, зачем они следуют за ней?
– Может быть, потому что это из-за тебя, когда-нибудь задумывался об этом? Может быть, они следят за тобой. Я, блять, без понятия, Маверик. Я ещё ничего не понял, но когда узнаю, дам тебе знать. А до тех пор перестань обращаться с ней как с дерьмом, иначе ты никогда не подойдёшь достаточно близко, чтобы узнать, имеет ли она к этому какое-то отношение.
Я бросаю на него испепеляющий, ледяной взгляд.
– Ты что, издеваешься надо мной? Ты хочешь, чтобы я сблизился с ней, зная, что я хочу трахнуть её так сильно, что едва могу думать, когда я рядом с ней?
– Ты хочешь больше, чем просто трахнуть её, – бормочет он, закуривая сигарету. – И ты, блять, беспокоишься о том, чтобы быть рядом с ней, потому что знаешь, что привязался.
– Ты нихрена не знаешь.
Он поднимает бровь.
– Пошел на хер, Малакай.
Он одаривает меня улыбкой.
– Пока что я на её стороне. Она чертовски милая девушка, не похожая на нечистого типа, что заставляет меня думать, что они преследуют её, потому что она понятия об этом не имеет.
– Не уверен, – бормочу я, чувствуя, как сжимается моя грудь от ярости, тревоги и грёбаного разочарования.
Мне нравится эта девушка.
Но если она имеет какое-то отношение к наркотикам и играет со мной и моим клубом, это плохо кончится. Это убивает меня, потому что я не хочу, чтобы хоть один волосок на её голове пострадал. Я могу только молиться грёбаному Богу, что она говорит правду и чиста, какой я видел её, когда мы сидели одни и разговаривали. А ещё лучше, когда её рот был на моём. Блять.
Ей лучше не быть замазанной.
– Мне нужно ещё кое-что сказать тебе, прежде чем мы пойдём на этот концерт. Не сноси свою крышу, потому что, черт возьми, ты уже сейчас в отвратительном настроении.
Я свирепо смотрю на брата.
– Что ещё ты собираешься на меня свалить?
Он кивает мне через плечо, я поворачиваюсь, и всё в моем мире останавливается. Кода идёт ко мне, а рядом с ним Бостон-грёбаный-Рейн. Я вижу красное. Всё в моём мире на мгновение отключается, всё, кроме чистой, грубой ненависти. Этот ублюдок является причиной её смерти. Он причина, по которой мой мир перевернулся с ног на голову. Он причина, по которой я нахожусь на этой грёбаной дороге один.
Рука Мала сжимает моё плечо, и я смутно слышу его голос у себя над ухом.
– Это не его вина, Маверик. Ты, блять, это знаешь. Ты должен оставить это дерьмо позади и снова слиться с клубом. Единственный способ сделать это – привести его и покончить с этим дерьмом.
– Ты. Ёбаный. Кусок. Дерьма, – рычу я, стряхивая руку брата со своего плеча.
– Маверик, – предупреждает Мал. – Я въебу тебе, если придётся.
– Попробуй.
Я делаю выпад, как только Бостон оказывается достаточно близко, и мой кулак летит прямо ему в лицо. Он отшатывается назад, хватая меня за куртку, и тянет нас обоих на землю. Я приземляюсь на него сверху и бью кулаком по его лицу снова и снова. Он не сопротивляется, и это ещё больше злит меня.
– Дерись со мной, ублюдок, или я убью тебя.
– Тогда убей меня, – рычит он, кровь течёт по его лицу и изо рта. – Я не буду драться с тобой, брат.
– Я не твой грёбаный брат! – реву я, снова вгоняя ему кулак в лицо.
– Это не моя вина, Маверик!
– Ты должен был защитить её! Ты должен был следить за ней! Тебе не следовало выпускать её на улицу. Ты, блять, всё равно, что убил её. Я, черт побери, доверял тебе, – кричу я, избивая его лицо снова и снова.
Вокруг нас кричат люди, мелькают камеры, но я не могу остановиться. Я вижу только красный цвет. Красный, сырой, яростный. Кто-то хватает меня за куртку и тянет назад.
– Хватит, Маверик, – рычит Мал мне в ухо, встряхивая меня. – Блять, остановись.
Я оглядываюсь, задыхаясь от боли, и вижу, что за мной наблюдают человек тридцать. Я смотрю на лежащего на земле Бостона, кашляющего и сплевывающего кровь, но он не встаёт, не пытается сопротивляться, он просто смотрит мне в глаза и говорит:
– Это не моя вина. Прости меня, брат. Когда-нибудь ты позволишь мне рассказать тебе, что произошло в тот день. Сегодня явно не такой день.
Мои кулаки сжимаются, и мне кажется, что они горят, когда это происходит. Моя грудь поднимается и опускается, и мой взгляд падает на семью, идущую к хаосу, который я только что развязал посреди улицы. Я не могу позволить ребёнку увидеть этот ужас. Поэтому я поворачиваюсь и рычу: «Держись от меня подальше», – моему брату, а потом я ухожу.
Боль в груди, кажется, вот-вот парализует меня.
Мне нужно нахуй убираться отсюда.
Сейчас же.
Глава 13
Скарлетт
Его здесь нет.
Я уже целый час пою, а его всё нет. Я вижу Мала и Коду, но у них каменные лица. Они не улыбаются, они просто стоят в стороне, наблюдая за толпой, наблюдая за всеми людьми, наблюдая за мной. Что-то случилось, я чувствую это в глубине души. Они ведут себя не так, как сегодня утром, и, возможно, это потому, что они дежурят, наблюдая за мной, но знаю, я просто знаю, что это нечто большее.
Маверика здесь нет.
И на то есть причина.
Разочарование сжимает мою грудь, и мне трудно петь, но я пою. Я пою и танцую, не желая снова подводить своих поклонников, но глубоко в моей груди есть крепкий узел, который я, кажется, не могу ослабить. Когда концерт заканчивается, я бросаюсь со сцены и пытаюсь спуститься туда, где находятся Мал и Кода, но меня останавливает охрана.
– Извините, но вы не можете туда вернуться, мисс Белл. Не раньше, чем стадион будет очищен.
– Мне действительно нужно кое-кого там увидеть, вы можете пойти со мной, пожалуйста? – умоляю я, пытаясь пройти мимо них.
– Извините, но мы не можем этого допустить. Таков наш приказ.
Расстроенная, я разворачиваюсь и спешу вниз, в свою гримёрку. Мне нужно переодеться и убраться отсюда. Мне нужно найти Маверика. Что-то не так, и с каждой секундой мне кажется, что моя грудь вот-вот взорвётся. Я добираюсь до своей гримёрной, и там Сьюзен.
– Отличное шоу, – говорит она, улыбаясь и отодвигая микрофон, прикреплённый к наушнику, который она носит.
– Можешь дать мне минуту? – спрашиваю я её. – Я себя неважно чувствую.
Она смотрит на меня, прищурившись.
– Ты опять что-то видела?
– Нет, просто меня очень тошнит. Мне так плохо.
Ложь.
Большая грёбаная ложь.
Но так я быстрее доберусь до дома.
– О, мой Бог, тогда переодевайся, и мы отвезём тебя домой.
– Спасибо, – я слабо улыбаюсь.
Она выходит из комнаты, а я бегу к своей сумочке и достаю телефон. Я до сих пор слышу, как толпа ревёт, ликует и умоляет выйти на бис. Они его не получат, по крайней мере сегодня. Ещё одна группа будет играть полчаса, а потом всё закроется на ночь. Я нахожу номер Маверика и дрожащими пальцами набираю его. Он сразу отправляет на голосовую почту. Чёрт возьми!
