Вернувшись в Париж, я окончательно погрузился в море секса.
Разношерстный саундтрек, смешавший прилежные звуки джаза (мой сосед по комнате слушал его постоянно), и это вгоняло меня в чертово чувство вины, потому что мне не нравился джаз. Я не испытывал от его искусственных тонов никакой чувственной радости — и все это вперемешку с последними хитами, которые я привез с родины: песни ранних «Биттлз», «It's all over now» «Роллингов», от которых в моих венах начинал бурлить адреналин, от них и другой рок-музыки. Я скоро подрасту и привыкну к этому ощущению, открою для себя чисто эмоциональную силу музыки и буду поражен тем, что от некоторых песен мне хочется плакать, потому что они в буквальном смысле оставляют в душе шрамы — на всю жизнь.
Время безрассудства, глупости и разбитых надежд.
У Луа были светлые волосы цветы соломы, и, на мой неопытный взгляд, она выглядела, как стройная и красивая модель. У нее были маленькие, но тугие груди и кожа цвета фарфора, и каждый раз, когда я входил в нее, я словно терял сознание, уверенный, что это только сон и что он слишком хорош, чтобы продлиться долго. Так оно, конечно, и случилось — вскоре я ей надоел.
Когда я теперь вспоминаю ее, то вспоминаю музыку «Фор Топс» «Reach Out and I'll be there», гимн Тамлы Мотаун, который играл на той вечеринке, где мы познакомились.
У нас с Николъ никогда не было секса. Обнаженные, мы часами лежали вместе, на моей кровати, но никогда не пересекали тот самый Рубикон. Была ли у нас песня, группа? Теперь я ненавижу себя за то, что не помню саундтрека к истории наших отношений. У нее были высокие скулы, короткие и жесткие светло-каштановые волосы и маленькое тело. Ее соски напрягались просто от моего дыхания. Она была первой женщиной, которая сказала мне «Я люблю тебя».
А затем был период, когда я встречался с певицей из фолковой тусовки. Когда ее карьера в Англии застопорилась, она решила переехать в Нэшвилл, откуда присылала случайные демо-записи. Потом она вышла замуж за владельца клуба в Гринвич Виллидже, человека намного старше себя, и решила завести детей, а потом мы перестали поддерживать контакт. У меня все еще лежат ее альбомы, пылятся на чердаке вместе с остатками моей виниловой коллекции.
С Мелиндой мы проводили вместе долгие часы, слушая умирающие, но все же экзотические звуки «Incredible String Band» на моем поломанном музыкальном центре, и медленно влюблялись друг в друга, спокойно и непритязательно, потом мы поставили печать на наших отношениях после автобусной поездки в Хакни ABC, мы хотели посмотреть там фильм Франко Дзефирелли «Ромео и Джульетта». Превосходная романтическая жвачка для еще непохороненных поздних шестидесятых.
Элайн была классической любительницей, одевалась в основном консервативно и отсасывала у меня с усердием настоящей шлюхи.
Табита любила «Дюран Дюран» и много других романтичных групп, а еще любила, чтобы я связывал ей руки, когда мы трахались.
Меланхолические мотивы Леонарда Коэна отмечают долгую и прерывистую связь с Мими, хотя еще ей нравилась «Металлика» и отдельные оперные арии. Женщина извращенных вкусов, настроений и сексуальных желаний.
Я полагаю, что в музыке Коэна есть нечто такое, почему эти аккорды заставляют резонировать все мои внутренности, мое сердце. Я часто включал его песни в различные сборники, которые делал для той, чье-имя-больше-не-должно-произноситься, вместе с песнями «Уокэбаутс», «Каун-тинг Кроуз», Спрингстином, Питером Гэбриэлом, «О Сюзанна», «Хэндсом Фэмили», Мэтью Райа-ном и опять теми же «Грант Ли Буффало».
Музыка, секс и разбитое сердце, или же «Ридерз Дайджест» сократит (и вычеркнет нежелательные места) историю моей жизни. Люди, которые работают в «Сони», «Вирджин» и других звукозаписывающих компаниях, должно быть, умирают со смеху, читая все это, потому что я постоянно извиняюсь перед ними за то, что впутываю их в свои дела. Но когда я, в три часа ночи, внезапно просыпаюсь в чужом гостиничном номере, в каком-нибудь американском городке или где-то еще, и весь мир за окном так холоден и тих, эта пустота внутри меня становится такой огромной, что я не могу этого вынести, — тогда я, с опрометчивой смелостью, беспорядочно вызываю в памяти лица, тела и мелодии вчерашних дней.
У Мими такие светлые голубые глаза.
Мотив из «Аиды».
Пизда К. У нее разрез — словно яркий кровавый цветок.
«Правда, правда, правда».
Неровные зубы Николь. Когда она улыбается, через эти зубы можно выпускать корабли на воду.
«Мелоди Нельсон» Гинзбура.
И снова, и снова.
Может быть, я просто сексуальный романтик, который видел слишком много фильмов и поэтому считает, что каждая жизнь, каждые отношения должны иметь свой саундтрек?
Или отвратительный, обманывающий себя порнограф, который верит, что шокирующая интимность каждого акта сексуальной невоздержанности может показать недоступные высоты чистой красоты — при условии, если подобрать к ним соответствующее музыкальное оформление?
Я могу жить с обеими предложенными мной самим теориями.
И уже мой бесстыдный разум занят тем, чтобы подобрать соответствующий саундтрек к Клаудии. Забыть номер отеля, железнодорожную станцию, на которой мы встретились, и чужой город, который укроет наши тела, цвет обоев, забыть, открыты ли у нее глаза или нет, когда мы ебемся, и все, что я хочу знать — какой именно я буду помнить ее, когда все это закончится, потому что в один прекрасный день это неизбежно закончится.
Я тщетно пытаюсь догадаться, какая песня подойдет ее бездыханному голосу по телефону, этому невысказанному желанию, этой тоске, которая уже свела нас вместе, несмотря на все преграды.
Танцевальная музыка «Джамироквайя»?
Меланхоличная панихида «Гелдфрапп»?
Я хотел бы знать, слышала ли когда-нибудь Клаудиа «Грант Ли Буффало», песни времен их расцвета, и понравился бы ей их басист? Я ведь не к тому, что я помню об этой троице, уверяю вас…
Они договорились: без имен. Она останется Ангелом Смерти, а он будет Укротителем Ангелов. Именно в такой маске он и предстал перед Корнелией в он-лайне, и у нее не было возможности проверить, каким ником он называл себя раньше, еще до того, как выдумать этот, чтобы ответить на ее предложение. И это ясно говорило о его изначальных намерениях. Которые вполне ее устраивали. Те, кто делает первый шаг, бывают или просто глупыми исполнителями ролей, или именно тем, что нужно. Это такой же хороший способ встретиться, как и любой другой. В реальной жизни, в социальной среде, мужчины приближались к Корнелии с большой неохотой. Может, из-за ее внешнего вида, из-за ее ледяной холодности. Может быть, в этом была проблема. Она полагала, что выглядела вполне нормально, и ничего в ее манере одеваться или вести себя не выдавало второй или даже третьей натуры, если, конечно, расценивать ее работу в стриптизе как тайный путь к бегству от реалий повседневной жизни.
