можно на мягких фруктах тренироваться. Правда, на севере с этим проблемы были, но во дворце точно фрукты найдутся.
– Хорошо, тогда я попробую подготовиться к завтрашнему дню, – хмыкнул. – И удивлю Ингрид.
– Вы такой чудесный, лорд Уайетт! Я вот сразу, как вас увидел, так и понял это! Надеюсь, Ингрид тоже поймет, потому что в ваших руках она точно станет счастливой! – Ян раскланялся, и хитро улыбаясь, выскочил в коридор.
Едва за ним закрылась дверь, я расхохотался.
Может этот мальчишка и не слишком воспитанный, но зато забавный.
Разговор с Ингрид прошел успешно, хотя я и решил надавить на нее, на всякий случай. Просто потому, что от этой северянки можно было ждать чего угодно.
Как я там говорил раньше? Холодная? Нет уж, скорее решительная и дикая.
Наверно, мне не стоило раздражать ее поцелуем. Можно было просто оставить истинную в покое, чтобы она хорошенько обдумала всю ситуацию, сделав правильные выводы.
Тем более, судя по искреннему удивлению, с фанатиками Кэбалары ее ничто не связывало.
Но я уже услышал копошащегося за дверью мальчишку. Невоспитанный, он решил нас подслушать, и я не стал его разочаровывать.
А может, мне просто самому хотелось еще раз попробовать губы Ингрид на вкус. Ведь я знал, что если мне удастся разобраться с прошлым, то скоро мы расстанемся.
Неважно. В любом случае, я сделал то, что сделал.
Для того, кто жаждал меня убить, истинная сопротивлялась слишком слабо. Точнее, совсем не сопротивлялась, и я невольно прижал ее крепче, задышав чаще.
Дикая северянка пахла вереском и первым снегом, и этот запах кружил мне голову.
В штанах стало тесно, а когда Ингрид оттолкнула меня, душу затопило разочарование.
Особенно опечалился дракон – уж ему-то куда больше хотелось схватить свою самку и разложить на кровати, а не отпускать.
Потише, дружок, вам все равно придется расстаться.
И надеюсь, ты не станешь таить на меня зло, ведь я в этом не виноват. Никто не виноват, просто так совпало.
С раскрасневшимися щеками Ингрид стала выглядеть на удивление мило. Наверно потому, что поцелуй стер с ее лица гримасу надменной ненависти.
Убийца… нет, я не убийца. Я генерал, исполнивший приказ.
Наконец истинная скрылась за дверью, а я отправился в свои покои. Раз уж Дориан не собирался пока возвращаться, то следовало связаться с ним самостоятельно.
Не желая отвлекать Харингтона от дела, я отправил ему послание на общую почту:
«Как скоро ты вернешься в столицу? Мне нужны документы по одному старому делу для личного расследования».
Быстрого ответа не ожидал. В лучшем случае Дориан заметил бы это письмо вечером. В худшем – не заметил бы вовсе.
Но к удивлению, Харингтон связался со мной после обеда.
«Какому делу?» – прочитал я послание, возникшее в коробке-артефакте.
Такие имелись у многих аристократов, а вот простым жителям империи приходилось пользоваться либо обычным способом, либо такими же общими городскими коробками, но тогда отправка стоила в разы дороже.
«Десять лет назад Его Величество велел мне уничтожить жителей северной деревушки из-за их связи с фанатиками», – отправил уже в личный артефакт Дориана.
Я надеялся, что тот не станет ничего уточнять. Но он все равно уточнил, ответив так быстро, словно держал коробку рядом:
«Зачем тебе это дело?».
Сказать правду я не мог. К счастью, Дориан был слишком далеко, чтобы раскусить ложь, хотя при живом разговоре этот прохвост буквально чуял нутром все оттенки чужих эмоций.
«Затем, что совесть заела… ты ведь меня знаешь, я такой совестливый. А вот почему ты до сих пор не вернулся в столицу, раз сейчас прохлаждаешься, мне непонятно».
«Я уже сообщил Этерону, что скоро вернусь. Сходи завтра в архив тайной канцелярии, я распоряжусь, чтобы тебе предоставили необходимое».
Вот как? Даже не стал спорить… странно. Неужели и впрямь прохлаждался там?
«Спасибо. Возвращайся, у нас с Этероном к тебе много вопросов».
На это Дориан ничего не ответил, и я убрал артефакт в ящик стола. Устало потер лоб, отчего-то вдруг снова вспомнив губы Ингрид.
Скоро… совсем скоро я узнаю подробности того давнего дела.
До следующего дня я не трогал Ингрид и не навещал ее, предоставив самой себе. Тем более, я уже все сказал и добавить мне было нечего. По крайней мере, до тех пор, пока не выяснятся детали случившегося десять лет назад.
Наконец, поднявшись раньше обычного, я силой заставил себя сперва неторопливо позавтракать, затем переговорил с Этероном и только после этого отправился в архив тайной канцелярии.
Прежде я бывал здесь всего несколько раз, и то вместе с Дорианом. Секреты являлись его профилем, а не моим. Я действовал, когда тайное уже становилось явным.
Сама канцелярия располагалась рядом с дворцом, но отдельно от него. Точнее, это была только часть канцелярии, где хранились документы и куда могли принести жалобы ответственные горожане, заметившие фанатиков, или предателей. А сколько в целом у канцелярии имелось разных зданий, домов и комнат в тавернах, и где конкретно они находились знал только Дориан, да может еще император.
Добраться до места не составило особого труда. Само здание было довольно большим и красивым, пусть не настолько, как дворец – его стены украшали барельефы, портики и прочие архитектурные изыски.
Возле входа стояла статуя Гэбельса, бога ветров, считавшегося покровителем иллюзий, хитрости и миражей. Вообще, наши боги не очень любили подобное и запросто могли разрушить собственное изваяние. Но говорят, самый первый тайный советник императора лично договорился с Гэбельсом, и даже уговорил его заложить в статую божественную магию.
Правда это, или нет, я не знал. Но статуя до сих пор стояла на месте, а охранный контур здания работал без промаха.
Я миновал приветливо распахнутые ворота, на мгновенье поежившись от воздействия чужих чар. Войти сюда мог каждый, а вот выйти – только после получения специального пропуска. Причем, касалось это всех визитеров, за исключением Дориана и членов императорской семьи.
