– Да? – В руке он держал стакан с виски.
Марк стал ходить по комнате, точно на судебном процессе. Из одежды на нем было только полотенце. Какое устрашающее и какое невероятно сексуальное зрелище.
– У тебя что, в горле бусина застряла? А наш Иоанн вовсе не бездельник из богатенькой семьи, каким кажется, а высокопрофессиональный хирург? Языком ее вытаскивал?
– Нет, – осторожно возразила я. – Это не так.
– Тогда, может, тебе потребовалось сделать искусственное дыхание? И у сынка Джонни в укуренном мозгу вдруг всплыли обрывки знаний об оказании первой помощи? Может, он видел картинки на стенах многочисленных реабилитационных центров, куда его забрасывала небогатая на прочие события жизнь? Или же он попросту принял тебя за лежащий на стуле косячок и решил присосаться?
Я рассмеялась. Он тоже засмеялся, мы стали целоваться, дальше больше, и в итоге мы уснули в объятиях друг друга.
Утром я проснулась в самом радужном настроении, думая, что все утряслось, но потом увидела, что Марк уже оделся и все совсем не утряслось, и резко выпрямилась в постели.
– Я могу объяснить.
Секунду мы глядели друг на друга и потом опять начали смеяться. Но затем вид у него снова стал серьезный.
– Ну давай.
– Это все Ребекка. Иоанн сказал, что Ребекка сказала, что я сказала, будто он мне нравится и…
– И ты поверила в этот испорченный телефон?
– И еще, что мы с тобой…
– Да?
– Хотим расстаться.
Марк сел и стал медленно водить рукой по лбу.
– Ты говорил? – прошептала я. – Говорил такое Ребекке?
– Нет, – произнес он. – Я такого ей не говорил, но…
У меня не было сил на него взглянуть.
– Но, может быть, нам… – произнес он.
Комната поплыла у меня перед глазами. Вот что я больше всего ненавижу в отношениях с мужчинами. Только что у тебя на свете никого ближе нет, а в следующую секунду он произносит «какое-то время порознь», «серьезно поговорить» или «может быть…» – и ты больше никогда его не увидишь и в следующие полгода будешь рыдать при виде его зубной щетки и вести с ним воображаемые беседы, в которых он умоляет тебя вернуться.
– Ты хочешь, чтобы мы расстались?
В дверь постучали.
На пороге стояла Ребекка в темно-розовом кашемировом джемпере.
– Завтрак! Последнее приглашение, ребята! – пропела она и осталась стоять, где стояла.
Пришлось идти завтракать с чумной прической на немытой голове. Ребекка подавала индийские блюда, щеголяя ухоженными блестящими волосами.
Домой мы ехали в молчании. Я изо всех сил старалась не выдать своих чувств и не ляпнуть что-нибудь не то. По опыту знаю, как бессмысленно уговаривать человека с тобой не расставаться, если он уже все решил, и как ужасно потом вспоминать свои попытки его переубедить. Чувствуешь себя полной идиоткой.
«Не надо! – хотелось крикнуть мне, когда мы остановились у моего дома. – Она хочет тебя заарканить и все подстроила. Я не целовалась с Иоанном. Я тебя люблю».
– Ну что ж, пока, – горделиво попрощалась я и, собрав волю в кулак, вылезла из машины.
– Пока, – буркнул он, не взглянув на меня.
Машина с визгом развернулась и уехала. Я успела увидеть, как Марк сердито потер щеку, точно что-то хотел с нее стряхнуть.
4
Сила убеждения
Понедельник, 24 февраля
95 кг (суммарный вес меня и моих страданий), алкоголь: 1 порц. (= я), сигареты: 200 000, калории: 8477 (не считая шоколад), теории по поводу текущих событий: 447, перемены решения о том, как мне поступить: 448.
3.00. Не знаю, что бы я вчера делала без подруг. Позвонила им сразу, как только Марк уехал, и через пятнадцать минут они уже были у меня. И ни разу не произнесли: «Говорили же тебе!»
Когда в квартиру ввалилась Шерон с кучей пакетов и бутылок и рявкнула: «Он звонил?» – я почувствовала себя героиней сериала «Скорая помощь», к которой приехал доктор Грин.
– Нет, – ответила Джуд, суя мне в рот сигарету, будто градусник.
– Это вопрос времени, – оптимистично произнесла Шерон, доставая шардоне, три пиццы, две коробки сливочного десерта и пачку «Твиксов».
– Конечно, – согласилась Джуд, водружая на видеомагнитофон кассету с «Гордостью и предубеждением», а также книги «Через любовь и утрату к самоуважению», «Пять стадий отношений» и «Как исцелить сердце ненавистью». – Он вернется.
– Как вы считаете, мне ему позвонить? – спросила я.
– Нет! – завопила Шерон.
– Ты что, из ума выжила? – заголосила Джуд. – Он марсианский мячик на резинке. Самое неправильное – это ему звонить.
– Я знаю, – обиженно сказала я. Не думает же она, что я настолько плохо начитанна!
– Ты позволяешь ему – сама позволяешь – уйти в свое убежище и почувствовать притяжение к тебе. Ты делаешь шаг назад: от «исключительности» к «неопределенности».
– А если он…
– Выдерни провод, Шерон, – вздохнула Джуд. – А то она всю ночь будет ждать его звонка вместо того, чтобы работать над самоуважением.
– Не-е-е-е-ет! – закричала я. У меня было такое чувство, точно они мне ухо хотят отрезать.
– Что ж, – бодро произнесла Шерон, с щелчком выдергивая штепсель из розетки, – ему это будет хорошим уроком.
Прошло два часа. Ясности у меня в голове не прибавилось.
– «Чем больше мужчине нравится женщина, тем больше он старается избежать серьезных отношений»! – победным тоном зачитала Джуд из «Марса и Венеры».
– Да уж, мужская логика! – проговорила Шерон.
– Значит, то, что он меня бросил, может быть признаком того, что он очень серьезно относится к нашим отношениям? – почувствовав прилив сил, спросила я.
– Погодите, погодите. – Джуд уткнулась в «Умное сердце». – Его жена ему изменила?
– Да, – промычала я с набитым «Твиксами» ртом. – Через неделю после свадьбы. С Дэниелом.
– Хм-м-м. Подозреваю, что ты, сама того не желая, нанесла удар по его уязвимому месту, его душевному синяку. Конечно! Конечно! Точно! Вот почему он так болезненно отреагировал на то, что ты целовалась с этим мальчиком. В общем, не беспокойся. Когда синяк перестанет тревожить его нервную систему, он поймет свою ошибку.
– И поймет, что встречаться ему лучше с другой женщиной, потому что ты ему слишком нравишься! – радостно заключила Шерон, закуривая очередную сигарету.
– Что ты говоришь, Шерон? – зашипела на нее Джуд. – Замолчи.
Но было уже слишком поздно. Перед глазами моими вырос образ Ребекки и заполнил собой всю комнату, точно жуткий надувной монстр.
– Ох-ох-ох, – зажмурившись, застонала я.
– Скорей! Дай ей выпить, дай ей выпить! – заорала Джуд.
– Прости, прости. Поставь «Гордость и предубеждение», – затараторила Шерон, вливая мне в рот неразбавленный бренди. – Найди место с мокрой рубашкой. Пиццу есть будем?
