обувь, пока Дэвид расшнуровывал свою. Мы легли на матрас, не прикасаясь друг к другу. Оба уставились в потолок, будто там мог быть ответ на вопрос, что делать дальше.
Я молчала. Примерно минуту. Мой мозг активно работал, в нем роились мысли.
— Думаю, теперь мне стало немного понятнее, почему мы все-таки поженились.
— Правда? — Он повернулся ко мне лицом.
— Да. — Меня никто и никогда так не целовал. — Правда.
— Иди сюда, — сильная рука обхватила меня за талию, увлекая в центр кровати.
— Дэвид, — я потянулась к нему, нервно улыбаясь. Готовая целоваться еще. И даже к большему.
— Ложись на бок, — руками он стал поворачивать меня, пока не оказался позади. Одна рука скользнула мне под шею, а другая легла вокруг талии, притягивая меня ближе к себе. Наши бедра соединились, как два кусочка пазла.
— А что мы делаем? — спросила я озадаченно.
— Обнимаемся, как ложечки. Мы занимались этим в ту ночь немного. Пока тебе не стало плохо.
— Ложечки?
— Ага, — сказал он. — Вторая стадия восстановления памяти — ложечки. А теперь спать.
— Я проснулась всего час назад.
Он зарылся лицом мне в волосы и для верности даже закинул свою ногу на мою и прижал.
— Тебе не повезло. Я устал и хочу обниматься. С тобой. А ты, как я понимаю, у меня в долгу. Так что мы обнимаемся.
— Поняла.
Его дыхание согревало мою шею, по спине забегали мурашки.
— Расслабься… Ты какая-то вся зажатая, — его руки крепче меня обхватили.
А я взяла его левую руку и слегка потрогала его мозоли. Использую его как детскую игрушку. Кончики его пальцев твердые. Я нащупала гребень на его большом пальце и еще один вдоль указательного, где они соединялись с ладонью. Он явно проводит много времени с гитарой в руках. На пальцах со стороны ладони вытатуировано слово «Свободная». На правой руке «Жизнь». И как такая любовь к свободе сочетается с браком… Волны в японском стиле и змеевидный дракон покрывали его руку, впечатляют цвета и как прорисованы детали.
— Расскажи мне о своей учебе, — спросил он. — Ты же изучаешь архитектуру?
— Да, — удивилась я, даже и не думала, что он это знает. Наверно, сама и сказала ему об этом в Вегасе. — Мой отец архитектор.
Он переплел свои пальцы с моими, теперь я не могла ощупывать его ладонь.
— А ты?.. ты всегда хотел играть на гитаре? — спросила я, стараясь не слишком отвлекаться на то, как он обнимал меня.
— Да. Музыка — то единственное, что имеет для меня значение. Даже представить не могу, что я занимаюсь чем-то еще.
— Хм… — Должно быть, это здорово, когда у тебя есть что-то, чем ты так страстно увлечен. Мне вот нравится быть архитектором. В детстве я много играла с конструктором и рисовала. Но не могу сказать, что это прямо моя страсть. — А у меня нет слуха.
— Это многое объясняет… — усмехнулся он.
— Не издевайся! Да я и в спорте особо не блистала. Люблю рисовать, читать и смотреть фильмы. И еще люблю путешествовать, не то чтобы у меня часто получается это делать…
— Правда?
— Мм…
Он поерзал позади меня, устраиваясь поудобнее.
— Все мои поездки связаны с концертами. Нет времени особо даже прогуляться.
— Обидно, что так.
— И когда тебя постоянно узнаю́т — это просто нереально бесит. То там, то тут. Просто жесть. На нас давят постоянно. Я сам себе не хозяин. По правде говоря, я вроде как готов притормозить, остепениться.
Я ничего не сказала, прокручивала его слова в голове.
— Вечеринки в итоге надоедают. Люди крутятся вокруг тебя без конца.
— Уж наверно. — И все же, там, в Лос-Анджелесе, на нем висела какая-то фифа, буквально заглядывала ему в рот. Очевидно, что-то из этого образа жизни все еще ему нравится. И в этом я, кажется, не смогу конкурировать, даже если и захочу. — Совсем-совсем не будешь скучать?
— Честно говоря, я давно так живу, что и не знаю.
— Ну, у тебя великолепный дом… тут можно устраивать тусовки…
— Хмм, — он на мгновение замолчал. — Эв?
— Что?
— Стать архитектором — это твоя идея или твоего отца?
— Я не помню, — призналась я. — Как себя помню, мы про это говорили… Мой брат особо не хотел принять семейную эстафету. Он больше специализировался по дракам и прогуливаниям уроков.
— Еще ты рассказывала, в школе тебе тоже было несладко.
— Разве не у всех так? — Я развернулась, чтобы посмотреть ему в глаза. — Обычно я ни с кем об этом не говорю.
— А мы об этом говорили. Ты рассказывала, что тебя дразнили из-за веса. Потом я подумал, что может поэтому ты так набросилась на моих друзей. Из-за того, что они издевались над той девушкой, как дебильные школьники…
— Наверно… — Мне совсем не нравилось поднимать эту тему. Мгновенно все ужасные чувства, которые я тогда испытывала, всплывали в моей голове. Но объятия Дэвида не позволили этому произойти. — Учителя просто игнорировали все происходящее. Больно нужно им это — лишняя морока. Но одна учительница, мисс Холл. Она всегда вмешивалась, если ко мне приставали. Она классная.
— Да, видимо, она крутая. Но ты не ответила на мой вопрос. Ты хочешь стать архитектором?
— Ну, это то, что я всегда планировала. И мне… и да… мне нравится идея спроектировать дом. Не знаю точно, быть архитектором — это мое призвание или нет, как музыка для тебя, но думаю, что могу достаточно хорошо выполнять эту работу.
— Даже не сомневаюсь, детка, — он говорил мягко, но уверенно.
Я старалась не позволить себе превратиться в мокрое месиво на матрасе под его ласковым обращением. Надо быть деликатней. Но я же причинила ему боль в Вегасе. Если я серьезно хочу дать нам еще один шанс, мне нужно быть осторожной. Подарить ему хорошие воспоминания, чтобы заменить плохие. Моменты, которые на этот раз мы оба запомним.
— Эв, это то, чем ты хочешь заниматься всю жизнь?
Я остановилась.
