Под аккомпанемент своего голоса я закружилась по полянке, вкладывая в слова песни всю себя:
Край без любимого, Горы без вершин, песня без души!
И вдруг отметила какое-то движение в мельтешении зеленых пятен. Даже не зрение, а какое-то другое чувство подсказало, что я уже не одна. Я резко остановилась и нащупала в кармане трико старый газовый баллончик: мало ли какие маньяки бродят по нашим лесам.
Глава 6
Да вот так вот… такой веселенький столбняк: стою на еле заметной тропинке, которую окружают исполинские деревья. Ветви с сочными багровыми листьями начинались метров в пяти от земли, а верхушки щекотали синевато-серые облака. Я чувствовала, что рядом кто-то есть, но никого не видела.
— Паранойя, паранойя! — нервно хихикнула я, и, сжав в маленьком карманчике баллончик со слезоточивым газом, заорала как можно более грозно. — Эй, кто там прячется в лесу?
От звука моего голоса казалось даже ветер оторопел, потому как все звуки стихли. Да нет, не паранойя, решила я изменить себе диагноз, а мания преследования. Да еще с глюками и звуковыми эффектами. Консилиум психиатров по мне плачет.
— Выходи, а то газовым пистолетом воспользуюсь! — дрогнувшим голосом добавила я.
Пистолет звучит более грозно, чем баллончик, — решила я, — может, маньяк сам испугается?
Но тут загадочный преследователь все-таки решили поберечь мне нервы.
— Не надо в глаза мне бить тестомётом! — испуганно прорычал рядом стоящий красный куст, что шевелился вне зависимости от ветра. — Я и так все верну!
Я, испуганно взвизгнув, отскочила в сторону. Из кустов вывалилось существо, которое я поначалу приняла за медведя. Но тут увидела красные шаровары: похожие всегда носил добрый здоровяк по имени Дике.
— Ку-ку, — растерянно протянула я. — Еще один пацак!
И тут до меня, наконец, дошло: красная листва, белесое небо, мохнатики, скачущие по багровой траве… Я снова в Кеприи! Да еще в славное теплое время соты, которое местные кличут ревень. Еще раз взвизгнув, теперь уже от восторга, я схватила мохнатые лапы звероподобного валла и закружилась с ним в круговороте дикой пляски радости.
Но потом, разглядев абсолютно круглые от ужаса глаза валла, решила повременить с подобным проявлением своих эмоций:
— Ты кто, чудик? — ласково протянула я, отпустив густую шерсть валла: тот сразу отпрянул в прикрытие куста. — И откуда? Из Валрада?
— Я все-все верну! — проскулил тот, не вылезая из-под куста. — Прямо сейчас побегу к Дику и все отдам! И прощения попрошу! И ничего больше брать не буду!
— К Дику? — переспросила я. — Ладно, значит, нам по пути. Проводи меня к нему, а то я тут не очень-то в местности ориентируюсь. Тебя как звать-то, пацак?
— Я не пацан, — обиделся валл. — Я взрослый! Зовут меня Бак.
Он все-таки нехотя вылез из кустов, в густой шести застряли багровые листья, напоминая мне осенние болота с россыпью клюквы. Ну что ж, назвался взрослым — надо соответствовать, хотя валл был примерно в два раза ниже Дика и не такой еще круглый. Да и шерсть не торчала свалянными колтунами, а была еще вполне еще гладкой и блестящей. Из всего этого, да еще и из поведения мохнатика, я заключила, что передо мной, скорее всего, подросток. Вслед за собой пацак вытянул из упругих ветвей красные шаровары и запихал их в большой холщовый мешок.
Похоже, Бак вполне осмелел, поскольку даже попытался обнюхать меня, за что получил по любопытному носу. Но это ничуть не смутило чересчур непосредственного валла: мальчишка лишь махнул лохматой рукой, сметая приставшие песчинки с влажного темного носа:
— Фух, — восторженно рыкнул он. — Он тебя пахнет морем! Садись на меня, я быстро побегу, а то будем плестись до заката.
Я растерянно моргнула: каким морем? Хотя, что я знала о здешних запахах моря, воды, рек, как и о существовании всего этого? Может, просто-напросто песок есть только там, где море? Или пахнет рыбой… интересно, здесь есть рыба?
Пока я размышляла об устройстве мира, мохнатик тем временем встал на четвереньки и в ожидании помахивал маленьким пушистым отростком. По-видимому, гордо именуемом «хвостом», более всего походящим на заячий. Сдавленно хихикнув своему сравнению: такой длинношерстой громадине никак не подходил такой куцый хвостик, я все-таки присела на чуть прогнутый хребет валла. И тут же судорожно вцепилась в длинную густую шерсть волчьего оттенка: валл так резво рванул с места, что меня чуть не снесло со спины порывом невесть откуда возникшего ветра.
Я прижалась к Баку всем своим дрожащим телом: в глазах мельтешили пятна, к горлу подкатывалась тошнота. Бег по пересеченной местности на горбе резвого молодого валла оказался самым экстремальным видом аттракционов, на которых мне только приходилось бывать за всю свою жизнь. Значит, первое впечатление о валлах не подвело: им на самом деле гораздо удобнее на четырех конечностях!
Сопровождаемые очумелыми взглядами серого народца, подтягивающегося к еще закрытым воротам Валрада, — видимо белые девчонки, мчащиеся на мохнатых валлах тут непривычное зрелище, — мы подлетели к каменной стене. Стоять в перекрестном огне взглядов, которые будут сопровождать нас в очереди, совсем не улыбалось, поэтому я попыталась отыскать в густой шерсти валла нечто похожее на уши, очень надеясь, что они есть. Нащупав вполне человеческие по форме раковины, причем, свободные от волос, я потянула за них, стараясь направить импровизированное транспортное средство к малой неприметной дверке, через которую меня в прошлый раз проводила Марвия.
Опешившая стража не решилась задержать белокурую бестию, мчащуюся на валле, и мы проскользнули в Валрад черным ходом. Тут Бак затормозил всеми конечностями и встал столбом, не дойдя всего несколько шагов до шикарной гостиницы Дика.
— Чего стоим? Кого ждем? — поинтересовалась я, чуть переводя дух и с трудом отдирая скрюченные пальцы от изрядно покрасневших ушей валла.
— Брат меня убьет, — Бак посмотрел на меня так жалобно, что я вздрогнула. — Может, ты сама отнесешь ему вещи?
— Вещи? — озадаченно переспросила я. — Так ты что — украл у Дика его знаменитые красные штаны?!
Так это тот самый паренек, что сопровождал нас с Марвией за покупками… теперь понятно, почему он меня так испугался. А Бак сел на мостовую и стыдливо прикрыл волосатое лицо коленками. Я безудержно расхохоталась:
— Ради всего святого, скажи: зачем?!
— Сам ходит, как франт, а брату ничего, — не открывая лица, буркнул Бак. — А я уже взрослый, мне уже можно штаны носить! А он не дает, говорит — я глупый! Вот я и взял… А потом испугался и убежал. И не вернулся бы ни за что, если бы ты меня не нашла.
