Крыса первый заметил, что на склоне ближайшей большой горы, стоит избушка, то ли кто живёт там, то ли охотничье зимовье. Он об этом сразу доложил на закрытом канале сначала полковнику – может это даст бонус в будущих награждениях, а затем и Крабу. И тот очень обрадовался и даже назвал его Крысёнышем…
А у Краба дела были швах! Он запарился догонять капитана: и дыхалки не хватало, и пот заливал глаза – пить надо меньше! Он стал подозревать, что не вывезет задание, отстанет и придёт «к разбору шапок»… но нет, Крыса спас, будет и для него – Краба, праздник!
Они заняли позиции для наблюдения за избушкой, не сближаясь, каждый на своём маршруте – это позволяло отследить изменение ситуации или появление других фигурантов на поле. Каждый из них оборудовал себе «гнездо», замаскировал его насколько было возможным и принялись ждать. Они видели, как Анион затопил печь, как в котелок набрал снега и унёс – чай ставит, это понятно. Прошло несколько часов и Крыса (опять Крыса), увидел, как из широкой долины, где видна была вдали большая река, не полностью покрытая льдом, вдруг появилась маленькая чёрная точка, которая вскоре приобрела вид, споро идущего на местных лыжах, мужика с седой бородой. Крыса опять сначала сообщил о своих наблюдениях шеф-полковнику, а после Крабу. И настроение у Крысы стало ещё лучше! Тут уже попахивало повышением звания, сейчас он Второй (2LT) лейтенант, а завтра он догонит Краба и станет – 1LT! А потом, глядишь и кэпом – а капитан, он и в Африке капитан! Крыса только что не пел – так замечательно всё выстраивалось…
День подходил к концу, наблюдаемые иногда выходили из избушки и сидели смотрели в долину, о чём-то говорили… Краб отдал бы многое, чтобы услышать их. Но вот, стемнело, и оба: и Краб, и Крыса стали перемещаться ближе к избушке, ведь на такой дистанции оптика ночного видения была бесполезна. Перебирались они одновременно, что было, конечно, не верным решением и потому, Краб чуть не столкнулся нос к носу с самим капитаном, шедшим по своим следам в обратном направлении… Краб, увидевший Аниона первым, упал лицом в снег и, благо он был мягким – провалился ниже верхней кромки снежного покрова. Повезло, Анион не заметил слежки. А Краб, с досады, что есть силы ударил себя кулаком по голове – надо же так глупо и бездарно провалить всё! Где искать того мужика, куда он пошёл и пошёл ли, может, ночевать остался в домике?
Дождавшись, когда капитан Анион уйдёт подальше, Краб вызвал Крысу:
– Крыса, отзовись… Крыса, где ты?
– Что случилось, Краб?
– Объекты разбежались, только что командир прошагал по своим следам в обратном направлении. Идёт быстро, за два часа, возможно, дойдёт. Другого не вижу. Ты его видишь?
– Нет, но недалеко от меня проходит тропа, по которой мужик пришёл, и, если бы он шёл обратно, я бы его увидел. Вот, мне уже видно избушку, она близко. Давай я проверю, может, он там внутри? Как думаешь?
– Да, проверь, потом доложи. Возможно придётся побегать-поискать его!
Краб замер, вслушиваясь, но тишина вокруг была идеальной.
* * *
А Крыса пошёл к избушке. Давно у него не было такого прекрасного настроения, всё складывалось наилучшим образом: и баллов он набрал в этой операции намного больше, чем Краб, и сейчас он найдёт второго, сложит его и подаст на блюдечке шеф-полковнику – пусть знают кто есть кто! Ему было немного за тридцать, он не сильно утруждал свою голову, но много времени проводил в спортзале. Там много бился в поединках, а обе руки его были одинаково хороши, и никого он не боялся – знал силу свою и реакцию. Да и мужик казался слишком немолодым, когда он рассматривал его в оптику. Об одном он забыл: здесь война и законы другие!
Пригнувшись войдя в избушку, Крыса оказался в полной темноте. Если за стенами избушки, благодаря белоснежному покрову, при отсутствующей Луне, освещение от звёзд позволяло что-то видеть, то тут он ощутил себя слепым. Окошко было слишком маленьким и даже открытая дверь не меняла ничего – вокруг тьма, а это полный дискомфорт и даже страх. Быстрым точным движением Крыса достал нож и чуть присел, вытянув руку с ножом вперёд, слегка водя им из стороны в сторону, надеясь, что «второго» тут нет или, может быть, он спит.
А Дед не спал, хоть и собирался заночевать здесь. Проводив Иона, он собрался унести радиостанцию в старую заброшенную берлогу, что знал неподалёку, и не успел. Не ожидал, что за ними следят. Он видел, как рослый спецназовец – определил по форме, громко хрустя снегом, пришёл по тропе вскоре, как Иона ушёл. Дед даже запереживал: не задержали ли они его, но поглядев, как беспечно шагает верзила, решил – нет, не задержали. И ещё понял очень важную вещь: нельзя сдаваться самому и отдать рацию – это провал для Ионы и обоим смерть! Верзилу надо валить. Любым способом… но ведь в такие игры в одиночку не играют, значит, где-то рядом есть и ещё кто-то. И этот «кто-то» придёт.
Дед встал за дверь и достал свой старый, любимый нож. Ножи иные мужчины любят, как братьев: холят и берегут их, точат и полируют. И Дед был таков: этот нож у него уже многия лета, и он даже разговаривал с ним, когда не с кем было. И время пришло пустить дружка в дело, по прямому назначению! Но Дед никогда человека не убивал ножом, это дело непростое – человека убить, и он сейчас сомневался: как получится? Или не получится! Как бы в плен из-за неудачи с ножевой атакой не попасть – там всё вымотают умельцы: и не хочешь, а расскажешь! Дед замер, даже дышать перестал, когда дверь открылась и враг вошёл…
Дед стоял между стеной и открывшейся дверью, держа в правой руке нож, а левой ладонью придерживая дверь. А в полуметре от него, сразу за открытой дверью стоял враг, и тоже боялся – Дед чуял это, и теперь ожидал: что будет делать верзила? Сделает шаг вперёд? Или шаг назад, за порог? Когда наступит самый удобный миг для атаки? Тут любая ошибка – смерть! Оба замерли – каждый ждал ошибки другого…
Крыса не был уверен, что «второй» здесь, не было никаких признаков – вокруг полная тишина, а слух у него хороший. Не опуская левой руки с ножом, он решил правой отстегнуть с разгрузки фонарь, чтобы обеспечить себе реальное преимущество, что и было его ошибкой: он отвлёкся и утратил контроль пространства, даже слегка выпрямил ноги… а голова его поднялась выше верхней кромки двери. И Дед использовал это: ему хорошо было видно стоящего в освещённом яркими звёздами и снегом дверном проёме, верзилу-спецназовца и он коротко, без замаха ткнул нож по косой линии сверху-вниз в шею врагу, туда, где должна быть сонная артерия… и верзила рухнул на пол и засучил ногами, видно, пытался куда-то убежать!
– Всё, милок, отбегался! Отдыхай… – тихонько сказал ему Дед, – жалко тебя, но ты сам сюда ко мне пришёл, чтобы убивать нас! Ты – враг, и я тебя убил…
Крыса затих, и Дед закрыл ему глаза.
После этого он схватил рацию и почти бегом понёс её к намеченному месту, о котором знал Иона. Подойдя к берлоге, он закинул в её зев рацию и не останавливаясь, самым быстрым шагом двинулся дальше, надеясь, что преследователи, двигаясь по его следам, сейчас, в ночной тьме, не заметят ямы, в которой лежит радиостанция. Прошёл он с километр, когда заметил, что его пыхтя догоняет ещё один враг. Дед сделал петлю, какую часто делают преследуемые звери – чуть вернулся назад, обойдя свой след, и там притаился за большой елью. Надеялся, что враг увлечённый погоней, не сразу заметит его. Но Краб, обнаружив Крысу убитым в избушке, бросился в погоню, полный ярости и ненависти!
Я тебя возьму! Измолочу, переломаю всего и притащу его в штаб, где и выпотрошат до нуля! – так утешал Краб себя и Крысу. Это давало ему силы гнаться, и он бежал и бежал.
А чуйка у него работала – это ему многие говорили. И вот сейчас, что-то напрягло его: где-то рядом смерть! Он собрался и бежал уже не так быстро, и смотрел не только в след бежавшего врага, но и по сторонам!
Вот, след, казалось бы, без всякого смысла изменил вдруг направление и прошёл возле высокой сильно заснеженной ели – зачем? Ведь он идёт и дальше, туда, к опушке леса, странно! Или это засада? Ну, что ж, сыграем…
И Краб не замедляясь побежал по следу, ведущему к ели, ожидая что там его встретят. И был прав. И это его спасло, он успел нырнуть под удар ножа и зашёл противнику за спину – успех! Захватил его сзади и стал валить, но и враг был не прост! Во время падения он всё таки ткнул Краба своим ножом в бок. А там кевларовый жилет и нож для него не проблема! Дальше всё просто: нож отнял и принялся его месить изо всех сил… и тогда только понял, что перед ним глубокий старик. Но дело уже сделано: и рёбра провалил, и кости лица переломал, и руку, в которой был нож, практически отломил!
Встал Краб, весь забрызганный кровью, и понял: не дотащить пленного живым – слишком велик ущерб, нанесённый ему в горячке боя! Он достал коммутатор и связался с полковником, кратко доложил обо всём и просил выслать за ними коптер, по пеленгу. После этого пытался оказать первую помощь старику, но тот был без сознания, видимо, уже умирал.
