— Хорошо, как вернусь, придумаем что-нибудь.
Иванец повесил трубку.
От этой новости мое настроение стало значительно лучше. Я возвращаюсь в свое подразделение, а там и до ЧАЭС не далеко. Действовать оттуда будет гораздо проще чем, если бы я продолжал оставаться дезертиром. Но даже так, несмотря на проведенную Павлом Сергеевичем работу, нужно держать ухо востро. Клык не дремлет и неизвестно, на что он способен. Черт возьми, как же узнать, кто это такой?
Несмотря на то, что документов у меня не было, я свободно мог разгуливать по городу. Главное патрули не провоцировать и глядеть в оба.
До вечера было еще далеко, день выдался теплый и солнечный. Вместо того чтобы снова сидеть в четырех бетонных стенах, я решил выбраться на улицу и прогуляться по Припяти. Но прежде нужно было посетить «МСЧ-126» на перевязку. Алена договорилась, чтобы там не задавали лишних вопросов. Все-таки ранение у меня было достаточно серьезное и пускать такое дело на самотек, особенно после всех усилий хирурга Алены, было бы верхом глупости.
Так я и сделал.
По пути зашел в столовую, решил пообедать. Точнее, это скорее был ранний ужин.
Столовых по городу хватало, но я всегда ходил в одну и ту же.
Сегодня собрал себе неплохое комбо: плов с курицей, рассольник «Ленинградский» и салат «Витаминный». Добил все компотом и булочкой, чем-то похожей на «Свердловскую».
Умял все это с большим аппетитом. Затем отправился в медсанчасть. Как и ожидал, меня приняли без вопросов, даже к врачу направили без очереди. Пожилой хирург, который оказался отцом Алены, запомнил меня с прошлого раза, но все же удивился моему появлению. Вздохнул, понимающе кивнул и принялся за дело.
— Как скоро мне можно будет возобновить физические нагрузки и вернуться к спорту? — поинтересовался я у врача.
— Ну ты шустрый, — хмыкнул хирург, осматривая рану. — Месяца полтора точно. Хотя организм у тебя молодой, заживление идет хорошо. Осложнений нет.
— А если раньше?
— Раньше не нужно. На свой страх и риск.
Минут за двадцать он все сделал в лучшем виде. Сказал зайти дня через три, но скорее всего, это вряд ли получится. Честно говоря, даже не думал, что в Союзе тоже были свои договоренности и можно было провернуть сокрытие огнестрельного ранения. А поди ж ты...
После я оперативно покинул медсанчасть и отправился в центр, хотел поскорее выбраться на проспект «Ленина» — можно сказать, самую главную улицу города. Именно с этой улицы во время эвакуации в восемьдесят шестом году, выехало больше всего автобусов.
С деревьев уже начала опадать желтая листва. Пока что это было не сильно заметно, осень чувствовалась слабо. Я шел и просто наслаждался видами молодой Припяти, еще не отравленной радиацией.
Сложно представить, во что превратился бы атомоград, если бы аварии вообще не произошло... Наверняка, к двадцатым годам двадцать первого века, Припять стала бы огромным центром с населением тысяч под триста, а электростанция разрослась бы еще на пару очередей. Ведь была ж городская легенда, что число Чернобыльских реакторов планировалось довести до двенадцати. Так это или нет, уже не важно. Стоит обратить внимание на другое — можно своими глазами увидеть все, чего не произошло в другой жизни.
Я добрался почти до самого конца проспекта, туда, где после аварии разместят специальное КПП «Припять». Повернул обратно. На второй лавочке слева увидел пацана... Сразу понял, кто именно передо мной.
Это был я.
Я — тринадцатилетний. Точнее, уже четырнадцатилетний. У меня ведь вчера был день рождения.
Людей вокруг было немного, погода хорошая.
Мне представилась прекрасная возможность поговорить с самим собой. Узнать о делах в моей настоящей семье, дать пару советов. Уж что-что, а самому себе я мог бы дать много полезной информации, которая предостерегла бы от жизненных ошибок. Но делать это следовало очень и очень аккуратно.
— Привет, Алексей, — дружелюбно произнес я, затем указал на лавочку. — Я присяду?
Парень смерил меня удивленным взглядом, посмотрел на пустующие соседние лавочки, затем кивнул.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Садитесь.
— Как жизнь? — поинтересовался я. Мысленно отругал себя за то, что задаю себе максимально глупые вопросы. Разговор пошел не так, как я планировал. Трудно, знаете ли, говорить с самим собой и при этом воспринимать второго себя как отдельную личность.
— Нормально, — односложно ответил он.
— Читаешь? — я обратил внимание на книгу в его руках. — Фантастика? Я в твоем возрасте тоже любил читать. А кем хочешь стать? Случайно не физиком-атомщиком?
Он посмотрел на меня удивленным взглядом.
— Да... А откуда вы знаете?
— Давай на «ты». Я тебя не намного старше. Все-таки мы уже знакомы и виделись не раз. Помнишь, случай у кафе Припять? Да и домой к вам я приходил, телеграмму приносил. А до этого мы с тобой в библиотеке встречались.
— Помню.
Я его прекрасно понимал. Так-то я очень общительным мальчиком был, а сейчас сидел и молчал потому, что был сбит с толку — чего я к нему прицепился вообще?
— Мы просто с тобой очень похожи. Я в тринадцать лет таким же был. Физик-атомщик профессия хорошая, но не безопасная. Быть врачом не желаешь?
Он ничего не ответил, только закрыл книгу. Увидел, что это была «Страна багровых туч».
— Не думал об этом.
— Ничего, времени еще много. Как родители? — поинтересовался я. — Отец все еще работает на станции?
— Нет. Он уволился в середине лета. Мы вообще собираемся уезжать из Припяти. В Краснодар.
— Серьезно? — удивился я. — Но почему? Припять такой хороший город.
— Я не знаю. Отец так решил. Говорит, лучше подальше от электростанции.
Мысленно я торжествовал. Письмо все-таки сделало свое дело. Получается, если вдруг я не справлюсь, а авария все-таки произойдет, они будут в безопасности. Моя настоящая семья больше не будет иметь к аварии никакого отношения. Отец не станет ликвидатором, не погибнет из-за лучевой болезни. Быть может и я не стану военным, не пойду в «РХБЗ» и не полезу в чертову Сирийскую пустыню, где меня пристрелит сын моего командира...
Как все тесно переплетается!
Хорошо бы еще узнать судьбу капитана Гнездова. Пока есть время, можно попробовать найти его и попытаться поговорить. Но, скорее всего, сделать это сейчас невозможно, ведь он на лечении либо в Киеве, либо в Москве.
Это можно отложить на потом. Не к спеху. Вдруг удастся выяснить, что произошло в семье и почему его сын станет предателем?
— Вы в порядке?
Я отвлекся от нахлынувших мыслей. Что-то в последнее время, это происходит все чаще и чаще.
— Да, все нормально. Задумался просто, — ответил я, затем спросил сам. — И когда вы уезжаете?
— Не знаю, — пожал плечами мальчик. — До нового года должны уехать.
— Понятно, — кивнул я, затем добавил. — Наверное, это хорошо. Вообще, все что ни делается, все к лучшему. А твой отец умный человек, если что-то решил, значит это не просто так. К тому же Краснодар отличный город там море недалеко. Ты ведь еще ни разу на море не был, так?
Тот только вздохнул.
— Ну, ничего. Тебе там понравится.
Я поднялся, хотел уже отойти, чтобы не смущать парня, но вдруг вспомнил еще кое-что.
— Алексей, позволь дать тебе совет. В восемьдесят восьмом году, летом, ты поедешь в Воронеж, к бабушке Любе. Не прыгай с тарзанки в реку. Не надо. Не пытайся понять, просто запомни этот момент и все. Хорошо?
Он снова посмотрел на меня изумленным взглядом.
— Хорошо, — растерянно пробормотал парень.
Я мысленно поблагодарил его за то, что тот не начал задавать дополнительные вопросы. Кивнул ему, затем отошел в сторону.
Причина, по которой я это сделал — проста. Та злополучная тарзанка, с которой я сиганул в воду, порвалась в самый неподходящий момент. Я упал на мелководье, сломав пару ребер и правую руку в области запястья. Потом два месяца меня таскали по больницам.
На самом-то деле, я мог дать бы самому себе кучу советов, относительно будущего. Предостеречь от ошибок, потому что мне последствия были хорошо известны. Но какой-то частью мозга я понимал, что этого делать никак нельзя. Что-то там про пространственно-временной континуум и все такое. Сам-то я склонялся к теории... Впрочем, какая разница?!
