На следующий день Билл спросил у Севостьяна на,’ стоянке уже во Владивостоке, куда тот только сейчаё, приехал из Уссурийска. — Ну чё, с отморозками ткачовскими разобрался? -: — Нет пока, — покачал головой Севостьян, но тут же поправился. — Но они может и не ткачовские,:, На похоронах же их не было. Так, наёмники просто..-.: Может, Ткачу просто хочется думать, что они его. Но’ таким обморокам, походу, пох…й, что Ткач, что ещ- ‘ кто-нибудь.
— Ткач может их и прятать, если такие ценны кадры, — задумчиво произнёс Билл. — Но, что они ним и так почти все знают… Старший с Василевскипй постоянно общается, а младший у Ткача частенько:~ сидит.
— Почему ж тогда я не могу их вычислить? — спросил Севостьян. — Ну вот и я говорю, — с укоризной посмотрел на
4 него Билл. — С двумя справиться не можешь, а зама- ~~ хиваешься на целый город. Севостьян потупил взгляд, а Билл продолжил: — Ладно, времени нет, надо Ткачу предъяву делать. ,’, Сделай так, чтобы хотя бы Ткач без оружия был… Он ~ же в «Сказке» обедает постоянно? — Ну или в «Уссурийске», — кивнул Севостьян. Билл немного задумался и, вспомнив, что ресторан,’ «Уссурийск» и кафе «Сказка» находятся рядом, ска-зал:
— Какая разница? Через дорогу. Вот там его и захватим. Ты только посмотри, чтоб эти отморозки где нибудь подальше были, и сразу звони мне, мы за час долетим туда.
— Да я, может, и хлопну их за это время, хотя бы одного кого-нибудь, — ответил Севостьян неуверенно.
— Дай бог, — ответил Билл. — Но Ткач, чтоб без оружия был.:. Убивать его без предъявы нельзя. Действуй, «Уссурийск» на тебе будет. Я пока людей подберу, кто Ткача не знает. А то против него ещё не каждый по-
прёт.
Просмотрев в кабинете Ткача, куда специально для этой цели привезли видеодвойку, запись с похорон, Фазик сказал:
— Ну и чё, что он сразу уехал? Может, ему по делу надо было куда.
— Да не, я ж ничё не говорю, — сказал Василевский. — Но я, бля буду, знал, чё он самый первый уедет. Я и Бондарям вон говорил, — он повернулся к сидящему на диване Виталию. — Скажи, Виталя?
Виталий молча кивнул, подтверждая его слова. Но Фазик возразил:
— Ну и о чём это-говорит? Поминки, они на то и поминки, чтобы помянуть да посидеть поговорить. Ты вспомни, мы на похоронах никогда сами подолгу за столом не сидели. Выпили, закусили и на улицу.
— Но мы хотя бы на улице стояли базарили ещё сколько, а не уезжали, — напомнил Василевский.
— Так если б Саня всех не удержал за столами, по-любому бы на улице и базарили, — показал Фазик на
экран телевизора, где многие после слов Ткача сидели за столами с такими лицами, как будто их силком заставили быть там, где они не хотели. Больше всех недовольным было лицо Севостьяна, который не успел выйти из ресторана до того, как Ткач всех остановил. Но на это не обратил внимания даже продуманный Василевский. Он выключил запись, вынул кассету и
сказал, вставая:
— Ладно. Время покажет, если я не прав. Ачё по части Лериной доли?
— В котёл пойдёт, — ответил Ткач, подняв голову. До этого он сидел молча, почти не смотря запись.— Чтоб вопросов ни у кого не возникало. А то Билл чё-то, в натуре странно себя ведёт. С похорон свалил, так и не
сказал, о чём на стрелке тогда спросить хотел.
— Да было б чё-то важное, спросил бы, — сказал
Василевский и стал выходить. — Ну я поехал, короче,
а то этот гандон опять щас навалит куда-нибудь.
— Давай, только скажи ему, пусть поторапливается с
ответом, а то мы эту заправку продадим, — напутствовал
его Ткач. Василевский кивнул и вышел. — Чё за заправку? — удивлённо спросил Фазик. — Дане заправку, — махнул рукой Ткач. — Бензовоз
этот, который Лера отмёл. — Это вот, с которых по дороге тачки заправляют? Со
счётчиком? — заинтересованно переспросил Фазик. — Нуда, — кивнул головой Ткач. — А чё, у тебя есть
кому его втулить? — Да, конечно. Чё ты раньше не сказал? — Фазик
поднялся. — У меня есть человек. Щас съезжу к нему.
— Давай, — тоже напутствовал его Ткач. — Только скажи, что уже один покупатель думает, чтобы этот побыстрей шевелил мозгами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Да я знаю, Сань. Чё ты? — сказал Фазик, выходя. — Я быстро…
Он вышел, и Ткач остался вдвоём с Виталием, молча сидящим на диване. Его руки были в карманах куртки
и он смотрел в пол. — Ты чё сидишь такой загруженный, Виталя?—
спросил Ткач. Виталий поднял голову и, внимательно посмотрев
на Ткача, сказал: — Разговор есть… Саня. — По части? — спросил Ткач несколько напряжён-
но
Виталий молча смотрел на него несколько секунд.
Потом, всётаки решившись, произнёс, глядя ему пря-
мо в глаза.
— Сашка мне твоя нравится. Она тебе родная дочь?
Ткач тоже молчал несколько секунд, настолько неожиданным был для него вопрос. Потом наклонился к
столу, за которым сидел, и спросил: — А чё так не видно? Похожа ведь. — Ну да, — произнёс виталий и, вновь помолчав,
спросил: — Замуж не хочешь её отдать? В глазах Ткача зажёгся огонёк и он спросил с жёст-
костью в голосе: — Как замуж? Я не понял, у вас чё, уже что-то
было? — Да, — ответил Виталий, глядя ему прямо в глаза.
Ткач откинулся на спинке стула и, взглянув вниз,
уставился на Виталия. Его глаза были почти чёрными, и раньше в них сложно было что-то увидеть. Но теперь Виталию казалось, что он ясно видит в них приступ ревности, той самой, которая предусмотрена в Уголовном кодексе. Сознание того, что Ткач уже не раз убивал и . способен на многое, усиливало напряжение Виталия, в глазах которого тоже всё читалось, хотя раньше поним так же невозможно было определить, улыбнётся: он сейчас или выстрелит.
— А чё здесь такого? — спросил Виталий, пытаясь, прервать такую напряжённую паузу и сжимая в кармане варёной куртки пистолет, курок которого был; взведён. — Она девушка, ей семью надо… детей. Или я тебя не устраиваю, как зять?
Ткач промолчал, и они опять молча и напряжённо смотрели друг другу в глаза. Ткач тоже хорошо знал,на что способен Виталий, а так же и то, что оружие тот , всегда носил с собой. И в обычном состоянии Ткач, как .. грамотный преступник, вышел бы из ситуации чисто. Сделал бы вид, что согласен, или что-нибудь в этом роде. А потом бы уже думал, как исправить положение, если, оно было для него таким важным. Но сейчас был как раз: тот случай, который врачи-криминалисты описывают как «в состоянии душевного волнения». И Виталий, ~ говоря Ткачу неправду о том, что он спал с его дочкой, прекрасно понимал, что в таком состоянии люди себя не контролируют. Поэтому им и дают за такие убийства маленькие сроки. И он сидел, напрягшись всем телом, крепко сжимая в кармане готовый к стрельбе пистолет. Но ‘ когда Ткач уже потянулся к нижнему ящику стола, дверь резко открылась и вошёл взволнованный Василий.
— У тебя шмон на хате! — выпалил он с порога.
Ткач подскочил и возбуждённо спросил:
— Стволы убрали?!
— Не успели, — покачал головой Василий. — Мне Сашка в окно махнула, всё нашли, кроме наркоты.
— Бллл…дь! Поехали быстро! — закричал Ткач, и они с Василием выскочили из кабинета, оставив Виталия
одного.
Когда дверь за ними закрылась, Виталий осторожно спустил курок П Ма затёкшими от напряжения пальцами, подошёл к столу и посмотрел, куда поглядывал Ткач вниз. Увидев в немного выдвинутом нижнем ящике стола рукоять пистолета, он грустно усмехнулся и вздохнул. Виталий, конечно, был уверен в себе. Но сейчас его немного беспокоило то обстоятельство, что в следующий раз он может быть не готов к такому повороту событий. И даже если Сашка расскажет ему, что она не спала с Виталием, и Ткач отойдёт от того состояния, в котором только что готов был поднять оружие на своего, он всё равно уже почувствовал потенциальную угрозу и может принять меры.
Когда Виталий выходил из кабинета, влетел Василий и сразу кинулся к столу.
— Надо здесь всё убрать, — взволнованно выпалил он, убирая в карман пистолет и патроны. — А то ещё сюда припрутся.
