Потому мы не спешили к вражескому кораблю.
За спиной кто-то вскрикнул. Энок выпускал одну стрелу за другой, от него почти не отставали Стейн и Ледмар. Толку от них было немного, опытные хускарлы легко принимали стрелы на щиты, но никто и не рассчитывал, что мы сумеем их разбить одними луками. Пусть прикрываются и прячутся.
Еще одно копье. На этот раз тяжелее предыдущих, хускарловое. Я примерился, замахнулся, бросил. Оно легко прошло через щит и вошло в плечо наймита. Так-то!
Живодер уже вскарабкался на самый нос и приплясывал от нетерпения. Неужто и в этот раз прыгнет? Вот же безднов сын! Полоумный бритт стащил с себя кольчугу, заодно сбросив и шлем, перевязал пояс с мечом покрепче и хотел уже было нырнуть, как Булочка сдернул его за рубаху на палубу. Живодер разразился бранью, но Ледмар его даже слушать не стал.
Еще ближе. Отцов драккар был уже неподалеку, и его люди тоже начали забрасывать наймитов копьями и стрелами. Теперь «Змей» оказался меж двух огней. Вражеские хирдманы выстроились по обоим бортам, закрылись щитами и приготовились к встрече. Их хёвдинг, которого я угадал по дорогой броне, вытащил длинный меч и не сводил с нас взгляда. Только один человек на «Змее» суетился, бегал туда-сюда, размахивал руками и что-то яростно доказывал. До нас долетали обрывки его слов, и я понял, что он уговаривал хёвдинга налечь на весла и уйти отсюда, но тот даже не слушал. А когда до нас осталось лишь двадцать шагов, он и вовсе врезал суетливому по шлему.
— Говорил тебе, дураку! — прогудел хёвдинг. — А теперь уж поздно.
Их корабль изрядно просел, вода лишь на ладонь не доходила до края борта. Никуда бы они уже не ушли!
— Стоять на месте, — негромко сказал Альрик. — Рысь, скажи этому дурню!
Леофсун повторил слова Беззащитного, но услышал ли их Живодер? Он стоял на краю борта и чудом не падал в воду.
Корабли сошлись настолько, что уже можно было перепрыгнуть с одного на другой. Мы ждали приказа Альрика, но вместо того, чтобы отправить нас в бой, хёвдинг вдруг сказал:
— Сивый? Ты?
Я оглянулся на Беззащитного. Он снял шлем и тряхнул прилипшими от пота волосами.
— Однорунный?
Вражеский хёвдинг тоже снял шлем. Его волосы выглядели седыми, но лицо еще было молодо. Понятно, откуда взялось такое прозвище.
— Теперь рун поболе стало, — усмехнулся Альрик. — И зовут меня нынче Беззащитным.
Сивый нахмурился.
— Беззащитный? Слышал о таком. Вот уж не думал, что это ты.
— Как ты ввязался в такое мутное дело?
— Серебро! Много серебра. Может, уйдешь от лендермана? Я договорюсь насчет твоей платы. Вот из этого, — и он пнул суетливого, — можно немало вытрясти.
— Нет. Лучше отдай его мне, а сам уходи. До берега-то догребешь.
— Не могу! Я уж задаток весь потратил. Да и что тебе тот лендерман? Неужто всё еще носишься со своей правдой и словом? Она не принесет тебе столько серебра, сколько этот!
— Не в серебре дело.
Сивый рассмеялся.
— Нет, Однорунный! Дело всегда в серебре. И еще в золоте. Значит, никак тебя не уговорить? Тогда давай решим всё на берегу! Не люб мне Нарл, да и ты вроде бы Фомрира больше жалуешь. Коли я возьму верх, так твой корабль ко мне перейдет. Коли ты, бери с меня что хочешь!
— Один на один?
— Хирд на хирд!
— У меня людей поменьше твоего будет!
Я с удивлением слушал переговоры двух хёвдингов. Не так я себе сражение представлял!
— Возьмем вровень. Моих, вон, подранили. Так что всё по-честному будет.
— Добро!
Альрик крикнул отцу, чтоб к берегу шел. Мы сели за весла, а Сивый обмотал веревкой нос своего корабля и перекинул второй конец нам. У них вода уже палубу заливать начала, и грести было опасно, потому мы потащили «Змея» за собой. Едва успели довести до суши.
Хёвдинги, весело перебрасываясь словами, пошли искать подходящее место для сражения. Мы же с вражескими хирдманами расположились на берегу. Я быстро объяснил отцу, что происходит. И к моему удивлению, Эрлинг обрадовался.
— Так даже лучше. Может, Альрик уговорит его выступить против Скирре?
— Вряд ли. Тот тоже упертый.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вскоре хёвдинги вернулись. Альрик взял четырнадцать ульверов, оставив на «Соколе» Слепого, Бритта и Стейна. Это были не самые слабые хирдманы среди нас, ведь большинство было всего на шестой руне, а Слепой — на седьмой. Зато их я не слышал в стае.
Сивый тоже выбрал четырнадцать воинов, самых сильных. Если что, отец со своими людьми сможет утихомирить оставшихся. Суетливого не позвал, и я попросил Леофсуна передать Бритту, чтоб приглядел за ним.
Альрик повел нас к лагерю Йора. Там и впрямь подходящее место для боя.
Мы выстроились друг напротив друга. Две стены щитов. Сивый встал в середине строя, Альрик, как обычно, позади нас.
— Однорунный, ты чего? Струсил? — весело крикнул вражеский хёвдинг.
— Было б кого бояться! — отозвался Альрик. — Не хочу пришибить тебя в самом начале!
— А железо снимать не будешь? Неужто не хочешь руну поднять?
— Да какая с тебя руна? Паршивенькая, дохленькая, с душком. Перебьюсь как-нибудь.
У нас в центре встал я. И меня почти сразу начало потряхивать от напряжения, страха, азарта и жажды боя. Справа Тулле, слева Булочка. И нам троим предстояло столкнуться с Сивым, хельтом десятой руны. А рядом с ним хускарлы тех же рун. Может, стоило всё же забросать их копьями?
— Что-то середка у тебя жидковата, — снова Сивый.
— Промахнуться боишься?
— Эх, сегодня праздник какой-то! Корабль у тебя хорош, не жаль отдавать просто так?
— Жалею только, что людей у меня мало. На три драккара не хватит.
— Значит, Йора всё же ты убил?
— Не я. Тот, кто в середке стоит.
— Ну, тогда я сам его проверю.
Вот спасибо! Вот здорово-то как! Хускарл против хельта. Две руны разницы и одно сердце твари. Удружил мне Альрик.
Шепот Тулле:
— Мы стая. Не бейся с ним один. Возьми хирд. Сейчас ты вожак!
В руке крепко зажат топор, в другой — щит. Края сомкнуты. Стена на стену! Такое было только в сражении за ярла Сигарра. С драуграми не в счет, они стену держать не умели. И тогда нас было больше. А сейчас от каждого зависит судьба не только стены, не только хирда, но и Сторбаша. Уступи мы, так потеряем не только корабль, но и…
Нет, не о том думаю.
Две руны. Борьба и своё. Борьба за своё. У каждого оно разное. Раньше у меня это были братья по хирду, топорик, кошель. Сейчас — отцов дом, жена и сын.
Не о том думаю.
Сейчас со мной в строю братья. И Альрик согласился на этот бой лишь из-за меня, из-за моего дара. А я никак не могу разозлиться. Не могу захотеть врезаться в стену напротив, замахнуться топором и ощутить на лице брызги крови.
Хирд Сивого сделал шаг. Стена качнулась и замерла.
— Вперед, — равнодушно произнес Альрик.
Я шагнул, и ульверы тоже. Но все вразнобой. Послышался стук щитов, снова накладывающихся друг на друга. Будто мы впервые делали стену.
— Ау-у-у! — вдруг взвыл Тулле.
— Ау-у-у! — подхватили его клич братья.
Я невольно усмехнулся. Какие мы дураки всё же! И тоже завыл.
Следующий шаг не колыхнул ни один щит. Разом!
Еще шаг. Разом!
— Фомрир! — заорал я.
И вспыхнуло. И разлилось. И ожгло.
Тонкие нити расчертили воздух. Страх осыпался пеплом. Щит на щите. Нога в ногу. Шаг! Быстрее! Еще быстрее! Вперед!
Грохот железа о железо, дерева о дерево. Я стряхиваю бесполезные доски с руки, выхватываю нож. Нырок под секиру, удар по ноге. Сверху меч принимает на себя Булочка, еле стоит. Тулле яростно бьет кому-то в нос. Порыв ветра, и Альрик уже за спинами врагов. Мы разлетаемся в стороны. Кувырок. Сшибаю хускарла с ног, ножом бью в пах, не достаю и вспарываю бедро до кости. Кровь хлещет струей.
— Сварт!
Его тень проскальзывает со стороны. Он хватает лапищами голову раненого и резко поворачивает. Альрик бьется с Сивым! Нам туда не влезть. Рунная сила хельтов выдавливает нас с поля боя. Вепрь вспыхивает благодатью. И каждый из стаи слышит это.
