Я развлекался с несколькими стриптизершами, которым рассказал о своих вкусах. Они были готовы на все, лишь бы цена была подходящей, но, к сожалению, в играх с дыханием нет ничего безопасного, и с одной девушкой всё зашло слишком далеко, — она не очнулась. Две другие перепугались, закричали, что вызовут полицию, и я увидел красное. У меня до сих пор в памяти всплывают воспоминания об их крови, окрашивающей стены в захудалом номере мотеля.
Оак помог скрыть мои садистские преступления, как будто увидел во мне что-то хорошее. Бог знает почему. И именно той ночью он предложил мне работу в академии, сказав, что это работа для таких проблемных людей как я, где можно найти свое место.
— Я никогда не забуду ту ночь.
Я почти уверен, что в тогда Оак спас меня от пожизненного заключения. Честно говоря, отвратительно, что случайная смерть девушки никогда не вызывала у меня чувства вины, ведь это один из рисков. Всё дело в том, что я сделал после. Когда я полностью потерял контроль и разорвал двух других девушек на части, — вот что преследует меня. Это не был несчастный случай. Это было дикое и жестокое убийство.
Блондинка прочищает горло, глядя на Оака.
— Вам что-нибудь принести?
Оак качает головой.
— Нет, запишите этот напиток на мой счет. Оак Бирн. — Он отмахивается от нее, а я беру свой бокал.
Ее лицо опускается, когда мы оба отходим от бара.
— Все, что я хочу сказать, — будь осторожен. Она студентка, и я не могу иметь дело с неприятностями прямо сейчас. — Он пощипывает переносицу. — Я достаточно разозлил родителей, женившись на одной из учениц. Мне не нужно, чтобы какой-то садистский акт пошел не так, как надо, и под моим руководством была убита студентка.
Я стискиваю зубы, потому что факт в том, что теперь я лучше контролирую ситуацию. В тот день в стрип-клубе я крутился по спирали, не имея цели в жизни.
— Сейчас все по-другому. Я не рискую жизнью своих нижних.
Он приподнимает бровь.
— Ты хочешь сказать, что Камилла — одна из твоих нижних?
Пока нет.
Я качаю головой.
— Конечно, нет. Мы безобидно пофлиртовали, на этом всё.
Это самая большая ложь, которую я когда-либо говорил, но я не могу заставить себя сказать Оаку правду, опасаясь, что он попытается остановить меня. Теперь, когда я переступил черту с Камиллой, боюсь, ничто не сможет остановить зверя внутри меня от того, чтобы предъявить на нее свои права.
Оак не выглядит убежденным.
— Просто будь осторожен, ладно?
— Тебе действительно нужно говорить мне это? Когда я хоть раз переходил черту со студенткой?
— Извини. Ты прав, раньше ты никогда не переходил черту. — Он хлопает меня по плечу. — Давай насладимся остатком вечера.
Я не произношу больше ни слова, пока мы возвращаемся к столу и я сажусь рядом с Камиллой.
Я мгновенно чувствую на себе ее пристальный взгляд, но не встречаю его. Не сразу, так как знаю, что Оак будет внимательно наблюдать, выискивая любые признаки того, что я действительно нахожусь в сексуальных отношениях с мисс Морроне.
Адрианна трясет головой.
— Завязывай, Дэниелс. Никто не может победить меня в играх с выпивкой.
— Это правда, — говорит Ева, слегка наклоняясь вперед. — Она обыгрывает всех парней в «глотании пива».
Хмурых бровей Арчера и решимости в его глазах достаточно, чтобы я захотел сбежать подальше отсюда. Может, это и элитный бар, но если эти двое собираются пить залпом пиво, мы опустим заведение на ступеньку ниже.
— Вызов принят. — Он подзывает официантку. — Два больших пива, пожалуйста.
Она кивает и убегает за их заказом.
Я борюсь с желанием закатить глаза.
— Как ты вообще можешь быть профессором, если ведешь себя как гребаный ребенок?
Арчер смотрит на меня.
— Как ты можешь быть профессором, если ты такой садисткий сукин сын?
Оак прочищает горло.
— Никогда не думал, что буду сидеть в баре с двумя своими друзьями, профессорами из моей школы, и обнаружу, что студентки — наиболее взрослые из всех присутствующих. — Он бросает взгляд меня, а затем на Арчера. — Перестаньте быть идиотами.
Я сжимаю пальцами бокал и подношу его к губам, свирепо глядя на Арчера.
Камилла шаркает рядом со мной, обращая на себя моё внимание.
Я ухмыляюсь, когда вижу румянец на ее щеках и то, как она трется бедрами друг о друга под столом. Наша маленькая встреча в переулке сделала ее в нуждающейся и отчаянной.
— Ты в порядке, Камилла? — Спрашиваю я, привлекая ее взгляд к себе.
Её горло подрагивает, когда она медленно сглатывает.
— Отлично. — В тоне слышится намек на сарказм.
Я украдкой бросаю быстрый взгляд на Оака, который сейчас о чем-то подробно беседует с Арчером. Прекрасная возможность. Медленно скольжу рукой по бедру Камиллы, заставляя ее напрячься под моими пальцами. А потом позволяю своим пальцам проникнуть под платье, и нащупываю ее насквозь мокрую пизду.
Она пытается отгородиться от меня, крепко сжимая бедра. Ее рука обхватывает мое запястье, пока она в шоке смотрит на меня.
Я с силой раздвигаю ее бедра, а затем погружаю средний и указательный пальцы глубоко в девственный вход, заставляя ее вздрагивать.
Она прикусывает нижнюю губу, чтобы не закричать, и разрывает наш зрительный контакт, уставившись на напиток перед собой.
— Что ты думаешь, Камилла? — Спрашивает Адрианна.
Она напрягается, встречаясь взглядом с подругой.
— О чем?
— Какое пиво лучше, Budweiser или Heineken?
Камилла морщит нос.
— Ты же знаешь, я не пью пиво.
Официантка возвращается, когда я продолжаю держать руку под платьем Камиллы, мои пальцы внутри нее, но все же.
Я могу сказать, что это сводит ее с ума, так как она покачивает бедрами из стороны в сторону, пытаясь найти хоть какое-то трение или давление.
Грязная маленькая девчонка.
— Правила просты. Выигрывает тот, кто первым допьет пиво, — говорит Оак.
Я вижу, что Камилла почти не обращает внимания на происходящее вокруг, в то время как мои пальцы глубоко погружены в ее маленькую жадную щелку.
Она кладет руку мне на запястье и тянет.
— Сэр, пожалуйста, — шепчет она.
Я усмехаюсь.
— Пожалуйста что, malishka? — Шепчу ей на ухо. — Двигать пальцами или остановиться?
Она поджимает губы, как будто еще не решила, чего хочет от меня.
— Первое.
— Грязная девчонка, — ругаю я, медленно выводя пальцы из нее, а затем так же медленно вводя их обратно, мучая ее деликатными движениями, чтобы убедиться, что она не кончит.
К концу этой ночи я хочу, чтобы она была отчаянной и задыхающейся, когда мы расстанемся. А потом я буду представлять, как она безрассудно
