— Прекрати, Инаби! — уже не скрывая злости, резко осадил своего подчиненного Фугаку. — Прошу простить его, Фуку.
— Да какого хрена, капитан?! — сорвался Инаби. — Эти сволочи же до сих пор поносят Орочимару, хотя ему можно памятник ставить за убийство этой гниды Данзо! Сколько наших погибло после Первой войны?! И сколько глаз потом мы нашли в Анбу?! Да Шимура сам присвоил себе Шаринган!
— Как будто Орочимару был лучше, — холодно хмыкнув, вмешался в спор еще один присутствующий в комнате джонин, Нара Сузаку. — Скажи-ка, Хизаши, что там нашли в подвале его дома?
Потревоженный обращенным к нему вопросом, сидящий на скамье возле самого Нара Хьюга Хизаши окинул взглядом белых глаз Сузаку и невозмутимо ответил:
— У Хьюга нет претензий к Орочимару. Его исследования помогли клану. Большего вам знать не нужно.
— Вот, значит, как, — мрачно произнес Нара. — Продались ему. Я ожидал большего от так дорожащих своими традициями Хьюга.
— Я не замечу сейчас твоих оскорблений, Нара, — негромко сказал Хизаши, повернув голову к Нара, — но впредь следи за языком.
— В этом все Хьюга, Сузаку, — с иронией в голосе сказал еще один джонин, Юхи Шинку. — Что раньше, что сейчас. Их глаза для них все. Если нужно, они за них и убьют, и умрут.
— Мне понятна твоя обида за погасшее солнце в глазах, — с тонкой издевкой произнес в ответ Хизаши, — но не наша вина, что твои родители сношались со всяким сбродом. Не вымещай злобу на Хьюга.
— Ха, лишились бьякугана, а теперь без успеха выставляют себя мастерами гендзюцу, — не удержался от насмешки Курама Муракамо. — Гонору много, но таланта нет. Это и в самом деле обидно, но вины других в этом нет, Хизаши прав.
— А ну все рты заткнули! — зло рявкнул Фугаку, сжав кулаки. — Вот поэтому Совет сейчас и обсуждает, что делать. А вы льете воду на мельницы наших общих врагов!
— Всем рты не заткнешь, Фугаку, — с тихой угрозой в голосе произнес Чоза, вставая с лавки, отчего комната в один миг стала казаться слишком маленькой. — Все знают, кто убил Третьего. Юко ли это была с подачи Орочимару или кто-то из других Учиха — не так уж важно. Вижу, все вы из одного теста, — на этих словах Акимичи смерил взглядом с вызовом посмотревшего ему в ответ Инаби. — Пойдемте-ка отсюда, парни. Душно здесь становится. Проветриться нужно.
К кому обращался Чоза, было не ясно, но вслед за ним станцию ожидания джонинов покинули, кроме его соклановца Шито, Нара, Яманака и Юхи. Хьюга, Курама и Учиха остались в комнате. И Кушина, которая со всевозрастающим удивлением и даже страхом наблюдала за развивающейся ссорой. Она совсем не ожидала, что ее слова приведут к подобному развитию событий. В повисшей тишине, нарушаемой только гулом ламп, с шумом захлопнулась дверь за спинами ушедших шиноби.
— Проклятье! Они всегда были такими. Бегут, только запахнет жаренным, — процедил сквозь зубы Муракамо.
— И бьют в спину, когда не можешь ответить, — мрачно добавил Инаби. — Когда Юко была нужна деревне, она была героем. Стоило ей утратить додзюцу, так ее едва не убили. Все тот же Данзо ее едва не прикончил! Нам пришлось потрудиться, чтобы она добралась до Ото в безопасности, капитан! И когда Орочимару вернул ей глаза, они вновь вспомнили про нее и потребовали вернуться! Да сколько можно это терпеть?!
— Успокойся, Инаби, — устало попросил Фугаку. — Сейчас уж точно не время вспоминать старые обиды.
— Были бы они старыми… — недовольно пробормотал молодой Учиха. — Да, сука! Тот, кто убил Третьего, мог быть кем угодно! Сколько глаз было у Данзо?! Там мог быть и Мангекьё! А виноваты теперь мы?!
— Меньше слушай идиотов, у которых мозги заплыли жиром, — посоветовал Хизаши, откинувшись на спинку своей скамьи и раскинув в стороны руки. — Уверен, Минато лучше понимает, что сейчас происходит. И не будет скор на выводы.
— Молод он еще, — с сомнением произнес Курама Муракамо, усевшись на освобожденные Акимичи места и облокотившись о колени. — Он хорош, но все-таки ему двадцать три года. Опыта мало для Хокаге. Когда в столице три сына грызут друг другу глотки за трон, и когда в деревне некоторые начинают сходить с ума, нужен тот, кто с этим справится.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— У него есть советники, — напомнил Фугаку, вновь обратив свой взгляд на ночь за окном.
— Толку от этих поросших плесенью стариков? — не удержалась от комментария Кушина. — Что они, что Данзо — одного поля ягоды. Цунаде с ними хорошо знакома.
— Да, если Минато молод, то они уж слишком стары, — рассмеялся Курама. — Не знаю даже, что они могут насоветовать.
— Особенно, когда Джонин Ханчо — Нара, — вздохнув, подтвердил Хизаши. — Пример его мнения о том, кого признавать дайме, мы только что видели.
— Джирайя исчез очень невовремя, — пробормотала Кушина. — В какие пески его там затянуло? Цунаде одна не справится.
— Боюсь, она может сделать только хуже, — мрачно высказался Фугаку.
— Капитан, так чего ж тогда стоять без дела? — спросил Инаби. — Черт, да вообще, почему еще не было совета джонинов? Мы даже Минато не утверждали, а он уже считается Хокаге, хотя есть только слова Энмы, даже не самого Хирузена. Теперь даже дайме могут признать совсем другого.
— Учиха сейчас лучше не торопиться, — болезненно поморщившись, ответил Фугаку. — Посмотрим, о чем там договорятся Хокаге и эти гости с юга.
— Хотелось бы, чтобы Минато принял верное решение, — с тоской произнес Хизаши. — Несостоявшемуся наследнику Мадоки уж сорок лет, а ума он, похоже, не нажил. Или уж очень власти хочет. И он хочет втянуть шиноби в свою войну за престол, хотя прав у него на это уже и не осталось.
— Да уж не только за престол, — покачал головой Муракамо. — Известно же, на его стороне Храм Огня. Эдак он может и еще с кем-нибудь пожелать повоевать, с храмом Хачидайрюо, например. А чем это обернется, мы знаем по примеру Водопада. Орочимару не терпит, когда начинаются гонения на его последователей.
— Кстати, нинсо Храма Огня тоже сейчас в Конохе, — вспомнил Хизаши. — Официально, для захоронения тела Третьего, но очень уж они удачно вместе с принцем появились. Не нравится мне, что в Конохе столько ниндзя посторонних стало.
— А мне вообще не нравится, что нинсо снова пришли за телами, — раздраженно высказал свое мнение Инаби. — Храм Огня уже стоит на трупах! Скрытые гробницы, чтобы уберечь наших предков? Что за бред?! Они хранят их по заветам своих Сензоку, чтобы выжать даже из мертвецов все, что можно и нельзя! Чтобы пустить их в бой, когда потребуется, чтобы изъять кеккей генкай. Даже Мадара не избежал этой участи.
— Ты прав, это раздражает. Кремация облегчила бы Хьюга жизнь, как мы надеялись, когда присоединялись к Конохе, — согласился Хизаши, поправив протектор на лбу. — Но можно понять, зачем Храм Огня так держится за первого принца. Рюджинкё наступает с востока и севера, а нынешний регент хочет продолжить дело Мадоки Каго и объявить унию с Ото, что откроет двери учению дракона на юг. Естественно, такого им не нужно.
— Понять-то можно, но они хоть понимают, к чему эти их желания могут привести? — скривился Муракамо. — Да и эти Нара и иже с ними тоже. Орочимару создал Рюджинкё, за ним сотни тысяч людей следуют. Это уже не одна маленькая страна. Не знаю, что там у него в голове, но если судить по делам, то что получается? Получается, он помогает людям хлебом, спасает от болезней, продвигает промышленность, вдыхает в разоренные войнами земли жизнь, пока другие упорно все уничтожают. А в Конохе его по-прежнему объявляют нукенином. Мне кажется это недальновидным.
— Скажу так, в Конохе и в столице Страны Огня еще не поняли, что произошло на востоке, — сложив руки на груди, высказался Фугаку. — Страна Звука разгромила Страну Воды. В сторону все условности, по сути это так и есть. Малая страна нанесла поражение в войне великой державе и осталась при этом на карте сама. А относиться к ней продолжают по-прежнему, как к еще одному мелкому государству. От этого много ошибок.
Произнеся эту речь, Фугаку вдохнул свежий ночной воздух. Кушина тоже откинула голову на спинку скамьи, чтобы ветерок из открытого окна обдул лицо. За окном была тихая ночь. Впервые за долгое время в деревню вернулись с миссий многие шиноби, прибыли в Коноху и принц с перешедшими на его сторону ниндзя и нинсо, но деревня была тиха. Только слышно было кваканье лягушек. Перемирие было подписано, но ощущения праздника не приходило. Только все больше нарастало напряжение.
