Они быстро летели на восток, высоко над тайгой. Впереди появились доказательства катастрофы. Они прибыли на место опустошения вскоре после «Большой Игры».
— Это были Нарушители Границ, — заявил Линдси.
— Нам известно, что они гораздо лучше нас разбираются в прикладных науках, — сказал Рэндольф. — Их воля к действию чиста и неизменна. Обладают ли они средствами для осуществления катастрофы такого масштаба? Технически? Морально?
— По крайней мере, на этот раз мы не можем сказать, что нас сюда направили, — добавил Линдси, многозначительно испепеляя взглядом Дерби Сосунка.
— Это вряд ли доказывает чью-либо невиновность, — высказал свое мнение Юрисконсульт, но прежде чем они успели развязать спор, устройство Теслы начало пыхтеть, сигнализируя о своем активном состоянии. Майлз начал переключать соответствующие коммутаторы, а Рэндольф взял рожок микрофона.
Это оказался профессор Вандерджус — он вел трансляцию с архипелага Огненная Земля, где измерял отклонения земного тяготения.
— Генераторы в полном недоумении! — кричал он, — по-видимому, мы оказались в точке Земли прямо напротив места События. Здесь начался полный хаос: магнитные бури, все коммуникации прерваны, электропроводка расплавилась ... что касается показателей гравитации, даже вскоре после события сложно поверить, но... на мгновение гравитация просто исчезла. Моторные баркасы, палатки, кухонные плиты — всё взлетело в небеса, возможно, никогда больше не приземлилось. Видит Бог, если бы не рыбалка на воде, меня могло бы унести куда угодно.
— После того как Гиббс нас покинул, у меня не осталось никого в Йеле, с кем можно было бы проконсультироваться по этому поводу, — сказал удрученный профессор. — Еще можно связаться с Кимурой, думаю, и с д-ром Теслой. Если ужасные слухи про него не являются правдой.
По словам профессора Вандерджуса, история была такая: Тесла, пытаясь наладить связь с исследователем Арктики Пири, проецировал некие лучи из своей башни в Вандерклиффе немного западнее северного меридиана, немного промахнулся, под небольшим, но фатальным углом — луч промахнулся мимо базы Пири на острове Эллсмер, пересек Заполярье, достиг Сибири и попал в Подкаменную Тунгуску.
— Вот что меня удивляет в этой истории. Тесла хотел отправить Пири сообщение, или направить на него луч электроэнергии, или по какой-то неизвестной причине стереть его с лица земли? Тесла вообще может быть ни при чем, поскольку неясно, кто еще находится в Вандерклиффе, Тесла, кажется, покинул это место, после того как Морган бросил его. Вот всё, что мне удалось узнать об этом перемещении антиподов.
— Похоже на капиталистическую пропаганду, — сказал Дерби. — У д-ра Теслы всегда были враги в Нью-Йорке. Это место — ночной кошмар кляуз, деликтного права и патентных споров. Это судьба любого, кто занимается серьезной наукой. Взгляните на Эдисона. Взгляните, в частности, на нашего коллегу, брата Тома Свифта. Сейчас он больше времени проводит в суде, чем в лаборатории.
— В последний раз, когда я видел Тома, он выглядел старше, чем я, — сказал Профессор. — Ничто так не старит мужчину прежде времени, как вечные тяжбы.
Они назначили воздушное рандеву с «Большой Игрой» в небе над Семипалатинском. Если смотреть с земли, вместе дирижабли занимали четверть видимого неба. На мальчиках были похожие шапки из собольего меха, бурки на волчьем меху, купленные на большой февральской ярмарке в Ирбите.
— Почему вы раньше не сказали нам о Нарушителях границ? — Пажитнов пытался быть любезным. — Мы знаем со времен Венеции, и мы могли бы помочь.
— С какой стати вы поверили бы тому, что мы говорим?
— Официально, конечно, нет. Это всегда может оказаться «американской уловкой». Вообразите себе эмоции на высшем уровне иерархии — здесь очень тонкий баланс интересов, кому нужно, чтобы сюда ворвались еще и американцы, как несущиеся вскачь ковбои, смешивая все привычные величины?
— Но неофициально...ты, небесный брат, мог бы нам поверить?
— Я? Учитывая обстановку на Тунгуске, я верю всему. В Санкт-Петербурге, — они обменялись взглядами, выражавшими не столько презрение, сколько полный симпатии отказ от путей земного мира, — хотят верить, что это было японское оружие. Русская военная разведка хочет, чтобы мы подтвердили, что это были японцы, или хотя бы китайцы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Но... ?
— Американское правительство? Что они думают?
— Мы больше на них не работаем.
— Здорово! А на кого вы теперь работаете? На большую американскую корпорацию?
— На себя.
Пажитнов прищурился, сохраняя дружелюбие.
— Вы, парни на дирижабле — большая американская корпорация?
Рэндольф пожал плечами.
— Полагаю, не совсем. Но, учитывая инвестиции, мы вскоре можем основать акционерное общество. Мы изучаем Швейцарию, Нейтральный Мореснет, несколько отдаленных островных территорий...
— Что вы думаете об акциях Рэнда? Мыльный пузырь лопнет? Большая часть наших средств вложена в них и в оружие.
— Мы постепенно сворачиваем свое присутствие в Южной Африке, — сказал Линдси, — но в последнее время очень многообещающими выглядят облигации железной дороги «Китай – Туркестан».
— Какой-то чудак в баре в Кяхте говорил мне то же самое. Конечно, он был мертвецки пьян.
В щелкающем и свистящем каскаде электрических шумов ожил русский беспроводной приемник. Пажитнов вышел на связь, и вскоре что-то быстро тараторил, сверяясь с картами и схемами, делая наброски и расчеты. Когда он закончил разговор, заметил, что Чик Заднелет смотрит на него как-то странно.
— В чем дело?
— Ты вот так разговаривал всё время открытым текстом?
— Открытым текстом? Что значит «открытым текстом»?
— Не зашифрованным, — объяснил Майлз Бланделл.
— В этом нет необходимости! Никто другой не слушает! Это «беспроводная связь»! Новое изобретение! Лучше, чем телефон!
— Всё же я бы подумал насчет системы шифрования.
— Много работы попусту! Даже Русская Армия этого не делает! Мальчики с дирижабля, мальчики с дирижабля! Вы слишком осмотрительны, как старики!
Возвращаясь из тайги, экипаж «Беспокойства» заметил, что Земля, которую, как им казалось, они знают, изменилась непредсказуемым образом, словно то, что с неба упало на Тунгуску, что бы это ни было, пошатнуло оси Мироздания, может быть, навсегда. Они увидели, что многие мили прежде не содержавшего опознавательных знаков сибирского леса и прерии накрыла огромная паутина рельс, сталь на расчищенных участках блестела, как прежде — русла рек. Промышленный дым нездоровыми тенями желтого, режевато-бурого и ядовито-зеленого цветов поднимался в небеса, достигая дна гондолы. Птицы, с которыми они прежде делили небо, мигрирующие европейские виды, исчезли, оставив регион орлам и ястребам, которые раньше на них охотились. Огромные современные города со множеством соборов, башни с открытыми балками, дымовые трубы и площади без деревьев распластались внизу, там не было видно ни одного живого существа.
В сумерках они приблизились к огромной воздушной флотилии. Тайга внизу затихла, словно начала склонять голову перед часами тьмы и сна. Сочащегося дневного света было достаточно, чтобы увидеть небо, усеянное огромными грузовыми дирижаблями без экипажа, застывшими на разной высоте, закат подсвечивал тонкую гравировку колец нагрузки и такелажной оснастки, грузовые сетки и нагруженные паллеты качались на усиливавшемся вечернем ветру, у каждого дирижабля — свой особый корпус, одни — идеальной сферической формы, другие — продолговатые, как арбузы, польские колбасы или дорогие сигары, или обтекаемой формы, как океанская рыба, квадратные или остроконечные, или накрепко сшиты вместе в форме звездного многогранника или китайских драконов, массивные, полосатые или в штриховку, желтые или багровые, бирюзовые или пурпурные, несколько аэростатов более новых моделей оснащены двигателями в несколько лошадиных сил, которые то и дело выдыхали сияющий пар — ровно столько, чтобы оставаться на месте. Каждый аэростат был привязан стальным кабелем к подвижному составу внизу, ехавшему по своей собственной колее, ведя свой поддерживаемый груз в разных направлениях по всей карте Евразии — мальчики видели, что наиболее высоко висящие аэростаты флотилии приближались к своду тени Земли, затем быстро спускались и парили среди лакированных обитых шелком боков других аэростатов, и наконец — резко падали, устремлялись вниз, на сельский ландшафт, чтобы избавить его от обыденного света. Вскоре нельзя было рассмотреть ничего, кроме земного созвездия красных и зеленых габаритных огней.
